Однако Марина упорно отказывалась от услуг лихого хирурга. Валентин, тем не менее, не терял надежды её переубедить, с тем ко мне и приехал. Он хотел, чтобы мы о Верочкой, (или одна Верочка с моей подачи) объяснили бедной Марине в доступных женских выражениях, что она собирается совершить величайшую глупость. Отче попросил, чтобы мы втолковали Марине следующее. Мало того, что он, Валентин, человек для супружества и отцовства малопригодный, существует опасность родить неполноценного ребенка, поскольку пьет будущий папаша много лет подряд весьма регулярно. Валентин считал, что перед такими аргументами девочка из хорошей семьи не устоит, и он был прав, хочешь, не хочешь — задумаешься! Я должна как бы по секрету Верочке эту информацию выдать, а та со слезами на глазах сообщить подруге из лучших побуждений. — Я вас из смрадного подвала вывел на свет Божий, так что потрудитесь, пожалуйста, барышни, для дяди Вали, — торжественно заключил свою просьбу Отче. На том мы и порешили, такую просьбу отклонить невозможно. — Какие новости у Витюши? — затем полюбопытствовала я. — Зачем он тебя добивался? — У Витюши дела сильно хреновые, — безучастно ответил Валентин. Затем объяснился в длинном прочувствованном монологе. Чувства оказались смешанными. — Ты его справочки Антонине отдала? Так она ими очень ловко распорядилась. Сначала выбила себе двухкомнатную квартиру, выписала ордера, всё честь по чести. К слову сказать, старый Витюшин паспорт со штампом браке у неё хранился, и свидетельство о браке тоже. Так она набралась наглости, поехала в поселение Шерстобитово и на основании документов и ордера выписала Витюшу из родного дома в его безмятежном отсутствии. Как она это сумела провернуть, не знаю, она не объясняла, только хихикала: «Долго ли, умеючи?» Я пытался спросить зачем, а она чуть слезу не пустила, бормотала, что иначе ордер посчитают недействительным и всё такое прочее. Я думаю, что факт коррупции имел место. Так вот, она Витюшу к себе насильно прописала, въехала в новую квартиру, еле нашел красотку, а разговоры по Шерстобитову пошли и постепенно добрели до мамаши нашего героя. Та удивилась, сбегала в паспортный стол и в жилищную контору, а там ей показали бумаги. Дескать, выписался ваш ненаглядный в город Павлово-Посад к супружнице для проживания в новой квартире, мол, сами же, бабуся, его справки у нас брали, помните? Поленился наш красавец в свое время, сгонял за справками старенькую маму. Они там и решили, что все по-семейному, по-хорошему, мама собрала оправки, жена получила квартиру и выписала благоверного, а он по отечественной традиции на диванчике полёживал. Мамаша опечалилась, но виду не подала, только позвонила сынку в Москву. Витюша рванулся к Антонине, но дело было сделано, его в новой квартире как раз и прописали. Нина очень смешно рассказывала, как он заявился во гневе спрашивать у неё объяснений. Она так и не сказала, откуда взяла справки, повторяла «А ты, попробуй, угадай.» Витюша, угадал, и стал меня искать. А ты умничка, что не выдала, он бы сгоряча натворил дел. Сейчас мы ему, бедняжке, позвоним, как сможем, утешим! Валентин быстро дозвонился до Виктора, и я с удовольствием выслушала их беседу, вернее, доступную мне часть. Сначала, как я поняла, Виктор выражался туманно, наверное, Верочка могла слышать, затем, надо думать, закрылся в санузле и выплеснул на Валентина крайнее неудовольствие. Отче был с клиентом сух, предельно вежлив и пытался разъяснить, что улаживать паспортно-прописочные дела он брался за отдельную плату, каковой пока не получал. Само собой разумеется, что потерпев фиаско, он от готов от денег отказаться и более претензий к Виктору не имеет. Претензии имел Виктор, судя по долгим паузам в беседе, но Валентин настаивал на том, что просто не получилось, а он ни в коем случае не переметнулся на сторону жены Антонины за очередное вознаграждение. Я от нетерпения подпрыгивала в кресле и зловещим шепотом суфлировала насчет справедливого возмездия. — Ладно, приятель, — Отче наскучил бесплодными пререканиями и произнес последний монолог. — Ты со мной расплатился за сделанную работу. В тюрягу ты не сел, жена Вера к чертям не послала, хотя стоило бы, и моими стараниями находится в состоянии неведения. Будь доволен и не серди меня, не то могу заскочить в гости к Катюше Малышевой и повеселить девушку подробным рассказом. Сам знаешь, как долго информация у неё удержится. Замолкни и сиди тихо. Положение у тебя безвыходное, идти тебе некуда, кроме как в Павлово-Посад, по месту прописки. А я, так и быть, дам тебе один совет, причем бесплатно. Обожди год, разведись о Антониной потихоньку и пропишись обратно к маме. Иначе не оберешься хлопот, когда придет время менять паспорт. Если понадобится мое содействие, свистни, я не злопамятный. А теперь разреши пожелать всего наилучшего. Привет семье! Валентин повесил трубку, и я предвкушала отчет о несбывшихся договорённостях с клиентом Витей, но не тут-то было! — Сговор о Антониной имел место? — спросил Отче Валя без предисловий. Я тяжело вздохнула, очень не хотелось признаваться. — Отсутствие отрицания приравнивается к согласию. — резюмировал Отче. — Значит, сговорились за моей спиной две коварные лжесупруги… Я опять вздохнула и с неохотой поведала, как, будучи у Антонины с деловой миссией, ясно дала понять, что не имею ничего против. Пускай Нина хлопочет о прописке нашего с ней красавца в Павлово-Посаде. Именно в этот момент и были отстегнуты японские часики. Я объяснилась обиняком, что сама прописывать его не хочу, потому что опасаюсь. — Ты, девушка, вроде проста, а кое-что скумекала, — с уважением отозвалась Антонина. — Найдет он себе новую дурочку, и накрылась медным тазом твоя квартира в Москве. Отсудит и разменяет ее наш Витек! А мне бояться нечего, из нашего города в Москву работать не берут, он застрелится, а сюда жить не поедет. В знак достигнутого согласия Антонина преподнесла мне вышитую дорожку с анютиными глазками, а я сказала, что себе, пожалуй, не возьму. Не ровен час, Виктор узнает предмет искусства, а подарю-ка лучше подруге Кате Малышевой, она обрадуется. — Как я и предполагал, — пояснил Отче. — От вашей сестры дождешься благодарности! То поленом по темени, то продаст и глазом не моргнет, а ты говоришь — жениться? Да я лучше крокодила заведу, чем пущу женщину в свой дом, недаром древние говорили, что от вас зло и скверна. — Правильно, от нас, — кротко согласилась я. — Это Верочка сразу за двоими замужем, и Витюшу в подвал посадила, чтобы выманить московскую прописку. А Марина тебя соблазнила и хочет бросить в интересном положении или заставить сделать поздний аборт с опасностью для жизни, потому что пила портвейн 20 лет и боится, что ребенок будет дефективный. — Смотри-ка, — ничуть не обиделся Отче. — Ведь не впустую прошла жизнь. Пообщаешься с кем-то лет десять, поучишь уму-разуму, а она потом сможет достойно ответить, и не будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Счет: один — один, моё прелестное дитя! Мы немного поразвлекли друг дружку приятной беседой, и Валентин откланялся, заранее принося благодарность за будущую поддержку. Забегая вперед, скажу, что общие старания пропали втуне, Марина никого не послушала и родила прекрасную девочку. Даже отец Валентин доволен развитием младенца и утверждает, что дочка вся в него — то-то вырастет фруктик! Незадолго перед рождением дочери они с Мариной вступили в брак, но семейную жизнь строят весьма своеобразно. Отче живет у себя на озере, Марина с дочкой в Москве, и ездят в гости по очереди, то он к жене, то она к мужу. Верочка с Виктором живут там же и так же, а о себе как-нибудь в другой раз. Конец самой первой истории Гобелен с пастушкой Катей История вторая из жизни Екатерины МАЛЫШЕВОЙ Краткая справка Первая история началась и закончилась тремя годами раньше. Жила такая одинокая разведенная девушка, звали ее Катя Малышева (это я), жила спокойно в своей однокомнатной квартире, работала в издательстве «Факел», редактировала в меру художественную прозу. Кроме отдельно живущих родителей, близких людей у Кати было: раз, два — и обчелся. Первой по счету шла Верочка, подруга детских и отроческих лет. Вторым числился Сергей, обворожительный, но женатый, роман с ним длился не первый год в лучших внебрачных традициях. И вот однажды подруга Верочка пропала без вести, сгинула в джунглях большого города. В первой история Катя Малышева Верочку искала и нашла. Где и какими путями нашла — неважно, важно, с чьей помощью. Гениальная идея осенила Катю (меня, то есть), на поиски Верочки мобилизовать своего то ли знакомого, то ли друга юности, некоего Валентина, человека весьма своеобразного. Их общение, Кати и Валентина, заключалось в том, что они 12 лет звали друг друга соответственно: «Прелестное дитя» и «Отче Валентин», ну, и все время старались придумать, как бы удачнее один другого поддеть и подразнить. Хотя они мешали друг дружке взаимно, но Верочку ухитрились найти. В виде бесплатного приложения нашли Валентину жену и дочку, чему он был удивлен до степеней несказанных. А у Кати жизнь пошла по-прежнему, нельзя сказать, чтобы она ею была недовольна, невзирая на исторические события, в те времена происходящие. Тут и начинается вторая история. Год исполнения примерно 1992 от РХ или плюс-минус немного около того. Часть первая Глава 1 Дождь лил, как из ведра, тем поздне-весенним вечером, когда старый друг Отче Валентин объявился с целью меня стремительно навестить. Правда, надо отдать ему должное, впервые за многие годы знакомства Валентин оповестил о своем надвигающемся визите. Телефонный звонок вынул меня из почти принятой ванны, и, натягивая (еще советских времен) махровый халат, я сняла мокрой рукою трубку, проворковала: «Алло…», и услышала знакомые интонации Валькиного голоса: — Приветствую тебя, прелестное дитя! Я надеюсь, ты одна в сей поздний час? — А что, — вскинулась я, — вышло запрещение на внебрачные связи? Или чем-то другим вызвана трогательная забота о моем целомудрии? — Моя драгоценная прелесть, правила вежливости предписывают не отвечать на вопрос вопросом, тем более не тремя сразу. Так ты одна, дитятко, или нет? Я планирую тебя посетить и не хотел бы оказаться пятым колесом в твоей любовной телеге. — С каких пор такие церемонии, уважаемый Отче? — вновь не удержалась я. — Однако спешу сообщить, что действительно одна и буду рада тебя видеть. Обозначь время, и я сменю халат на скромное домашнее платьице, стоимостью в пару-тройку тысяч. — Оставайся в халате, свои люди, — разрешил Отче. — А буду я непосредственно сейчас. И действительно, не успела я разобраться с мокрой головой, как раздался звонок в дверь. По всей видимости, Валентин оповещал о визите из ближнего автомата на углу, и я могла бы увидеть его из окна в процессе разговора, если бы догадалась глянуть. Интересная могла состояться картина, кадр из авангардного фильма: девушка в халате смотрит сквозь влажное стекло и дождь на стеклянную будку, в центре дождевого пузыря туманная фигура держит у лица телефонную трубку и говорит слова, которые девушка слышит, прижимая к мокрым волосам трубку, глядя на улицу, сквозь залитое дождем стекло.