Он удивлённо поднял брови. – Я спросил, что ты рисуешь. – Ничего. – Это один из них, да? – Генри вытянул шею, чтобы увидеть рисунок. Я захлопнула альбом. – Один из кого? Генри бросил взгляд на Джоан. – Ну… ты же знаешь, о чём я. Джоан придвинулась ближе. – А что такое? Что-то случилось? – Ничего не случилось, – ответила я. – Мне нужно в туалет, так что, если не возражаете, я вас покину. – Я встала из-за стола и, проходя мимо, незаметно для Джоан уронила на колени Генри клочок бумаги. В животе у меня при этом всё подпрыгнуло, но явно не из-за Генри, кто бы что ни думал. Просто приятно и весело иметь секрет и соблюдать конспирацию. В записке говорилось: «Я хочу войти в контакт с привидениями. По-настоящему. Найти мы их не можем, а значит, нужно их заманить. И я знаю, кто нам в этом поможет. У меня есть план. После уроков встречаемся на школьном дворе у неработающего фонтана. P. S. Только не воображай, что мы стали друзьями». Моё общение с Генри, охота на привидений – я удивлялась такому повороту событий и не хотела, чтобы он становился моим другом. Но партнёрами, вероятно, мы можем быть. Как сказал Генри, «чисто деловые отношения». Это мне подходит. После уроков Генри нашёл меня у фонтана. Я наблюдала, как Джоан с плакатом в руках ходила кругами по двору и выкрикивала что-то о продажных банкирах. – Привет, – окликнул меня Генри. – Ну и в чём же состоит твоя блестящая идея? К этому времени меня уже распирало, но я постаралась говорить с ним спокойно, как партнёр с партнёром: – Я теперь после школы работаю в «Счастливом уголке». – Правда? Я не знал. – Наверное, это потому, что я не посвящаю тебя во все подробности своей жизни. Генри нахмурился. – Слушай, если собираешься хамить, то я просто пойду домой. Много задали. – Это важнее, чем домашнее задание. – Я помолчала, но, увидев обиженное выражение его лица, вздохнула. – Ладно-ладно, извини. Хамить не буду. Обещаю. – Ха. Можно подумать. На удивление, меня сильно задела уверенность Генри, что я не способна разговаривать без грубостей. – Ну, постараюсь. – Ладно. Ну так что там «Счастливый уголок»? – Ты же знаешь супругов Барски? Генри кивнул: – Конечно. – Они чудаки, правда? Ну нет, они мне очень нравятся, но они продают в своём заведении всякую оккультную чепуху. Какие-то кристаллы, благовония, книги о том, как расшифровать свои сны. И похоже, они на самом деле во всё это верят. Вот я и подумала… Мимо нас, нарочно громко разговаривая, чтобы мы их услышали, прошли две девочки. – По-твоему, у них свидание? – спросила одна. – Да нет, – практически выкрикнула другая. – Смеёшься? Генри Пейдж с ней? Генри напыжился от гордости, а я, оттолкнув его с дороги, направилась прямо к девочкам. – Почему это со мной нельзя встречаться? Потому что я чокнутая? – Я дико замахала руками и высунула язык. – Уга-вуга-буга! Девочки в ужасе шарахнулись в сторону. – Шизанутая! – воскликнули они. – Отщепенка! И они удалились, бросая на меня через плечо ошарашенные взгляды. Мы с Генри молча вышли со школьного двора. Когда подходили к Арлингтон-авеню, начался дождь. – Ты без плаща? – через минуту спросил Генри. – У нас на такие вещи нет денег, – неприветливо ответила я. – Хочешь, дам тебе свой? – Ни за что. – А как же благотворительный магазин на Кларк-стрит? Там ты, наверное, сможешь что-нибудь подобрать. – А ты сходи в уценёнку, где отовариваются нищие, и посмотри, как будешь себя чувствовать, а потом поговорим. – Я иногда туда наведываюсь, – тихо произнёс Генри. – Ой. Тут мне пришло в голову, как мало я всё-таки знаю о Генри Пейдже. Почему он покупает вещи в дешёвом магазине? Это как-то связано с пресловутой Экономикой? И почему он стал работать билетёром? Может, не из любви к музыке, а из-за недостатка денег? Я не поднимала глаз от тротуара – мне вдруг стало неловко смотреть на Генри. Хотелось задать все интересующие меня вопросы, но я бы нипочём этого не сделала. Партнёры не суют нос в личную жизнь друг друга. – А знаешь, ты вовсе не такая, – через несколько минут сказал Генри. – Не какая? – Как они говорят. Отщепенка. Шизанутая. Это неправда. Я не знала, что ответить. Вероятно, следовало сказать: «Спасибо», но я не могла выдавить из себя ни слова и просто переставляла ноги, сосредоточившись на том, как выглядят ботинки на фоне мокрого асфальта. – Честное слово? – спросила я немного погодя. – Ты о чём? – Можешь дать честное слово, что я не шизанутая? – Конечно, Оливия. – Он улыбнулся. – Честное слово. Я опять не знала, что нужно делать, и поэтому пожала ему руку. Крепко, по-партнёрски. Когда мы пришли в «Счастливый уголок», хозяева были заняты с клиентами, и мы с Генри начали изучать полки. Они ломились от кукол вуду и пластмассовых черепов, фигурок драконов и курильниц для благовоний с изображениями китайских тигров, подсвечников с розовыми звёздами и солонками и перечницами в форме толстых пингвинчиков. Наконец мистер Барски пробрался к нам. – Оливия, драгоценное моё дитя! Какое безмерное счастье снова тебя лицезреть! – А, значит, сегодня он лорд Уинтроп, англичанин. – И друга с собой привела! – Он сильно потряс Генри руку. – Не изволит ли ваше сиятельство откушать чаю? – Мистер Барски, это Генри Пейдж. Мы вместе учимся в школе, а ещё он работает билетёром в филармонии. – А, сэр Пейдж, весьма польщён знакомством с вами.