– Она пыталась рисовать, но у неё это получалось неважно. Тени начали хихикать – пискляво, пронзительно, скрипуче. Игорь замахнулся на ближайшую. «Оливия превосходная художница!» – О-о, у котика есть коготки, у котика есть лапки, – запела тень, мотая головой из стороны в сторону. – Котик может сегодня умереть. – А как насчёт девочки? – протянула другая. – Ах да, девочка. Рядом со мной проскользнули мерзкие конечности. – Вредная Оливия. Над головой взлетели огромные кожистые крылья. – Глупая Оливия. – Бездарная Оливия. – Оливия, которую никто не любит. «Не слушай их. – Игорь потёрся об мою щёку. – Они пытаются отвлечь тебя». Но с каждой фразой, которую шептали мне тени, идти становилось всё труднее. Ноги отяжелели. Вода загустела, как дёготь. – Вредная, – прошептала тень почти мне в ухо. Часть уха отвалилась, раскрошилась, и кусочки с шипением упали в воду. – Глупая, – шепнула другая. – Бездарная. – Нелюбимая. Глаза у меня наполнились слезами, чёрными, как и я сама. От этого стало плохо видно дорогу, я споткнулась и упала в воду. Тени сновали вокруг меня, клацая челюстями. – Я не знаю, куда идти, Игорь, – тихо пожаловалась я, и в рот потекла холодная вода. Игорь зацепился когтями за прядь моих волос и подёргал её. – Ой! «Вот именно: ой. Вставай». Я кое-как поднялась и стала карабкаться вверх. Поставила ногу на край кресла, потом другую, подтянулась, затем ещё и ещё. Игорь, сидящий у меня на плечах, тянул меня вниз, как мешок с камнями, но я не могла бросить его. За мной по пятам поднималась волна теней. Гигантские стулья превратились в скалы, потом в горы, поднимавшиеся над залом в чистое холодное небо. Тени суматошно лезли по головам друг друга, чтобы приблизиться ко мне, впиваясь длинными пальцами одна другой в спину. – Вредная, – разносились эхом их жуткие голоса. – Глупая. – Бездарная. – Нелюбимая. Здесь было труднее дышать. Чем выше я забиралась, тем белее становилось небо, усеянное чёрными звёздами. Издалека я видела смутные очертания леса из органных труб. По долине шла дорога. Над ней витали серые фигуры – призраки уворачивались от чёрных как смоль теней, которые гонялись за ними. Тени подпрыгивали, с чавканьем поглощали их, и в одно мгновение призрак исчезал, а на его месте появлялась тень. Я продолжила карабкаться по горам, покрытым чёрным снегом, – здесь всё было наоборот. Вдруг около меня возникла тень. – Генри? – Я сползла по скалистому склону и шлёпнулась в лужу чёрной воды, которая начала, как живая, карабкаться по моим рукам. – Генри, что ты здесь делаешь? – Оливия? – спросил он, но это был не Генри. Такого не могло быть. Я очень надеялась, что не могло. Он съёжился и сморщился, превратившись в древоподобное существо с чёрными, покрытыми коростой конечностями и пятнами чёрной плесени на месте веснушек. – Оливия, – простонала тень, притворяющаяся Генри, протягивая ко мне руки. – Я очень проголодался. Помоги мне. Я отвернулась и снова стала взбираться по блестящему чёрному склону. Живот свело болезненным спазмом. Влажный кашель Таби Уортингтон разносился по горам, как раскаты грома. – Почему ты не хочешь мне помочь? – окликнул меня мнимый Генри. – Я умру. Ты не можешь бросить меня здесь! Найди что-нибудь поесть! – Игорь! – прошептала я. Мои потные ладони всё время соскальзывали со склона. Игорь вонзил когти в мою одеревеневшую кожу. «Не останавливайся. Он не настоящий». Внезапно я почувствовала себя совсем ничтожной, упала на уступ скалы и, свернувшись в клубок, позволила чёрному снегу заполнить трещины на коже. – Ты уверен в этом? «Оливия, я не хочу умирать таким образом». Я несколько раз глубоко вздохнула: – Я тоже. Лёжа на животе, я снова, сантиметр за сантиметром, стала подниматься по склону. Игорь сидел у меня на спине. «Я насчитал уже сто сорок семь теней». – Спасибо, – задыхаясь, пропыхтела я. – Очень полезные сведения. – Ты разочаровала меня, – вздохнула нонни, внезапно появившись справа. Я с ужасом взглянула на этот мираж – пальцы и нос отваливались, обмороженная кожа с белыми, синими и чёрными пятнами местами сходила пластами, и из-под неё выглядывали чёрные, как здешний снег, кости. – Мне всегда так холодно, так одиноко, так страшно. А ты не хочешь мне помочь. – Неправда, – скрипя зубами, сказала я. – Я пытаюсь хорошо заботиться о тебе, нонни. – В последнее время ты обо мне забыла – слишком была занята собой, своими делами. А я что? Я такая старая. Такая… старая… Я сбежала от чёрного скелета, который притворился нонни и преследовал меня, и теперь находилась так высоко, что жгло лёгкие. Наконец фальшивая нонни развалилась на части и упала в приблизившийся поток теней, которые, как голодные волки, счавкали кусочки. Внизу стоял распахнутый в небо концертный зал. Игорь заурчал. «Поднимайся дальше». – Не могу, – прошептала я, потому что слёзы застывали, прямо в глазах превращаясь в льдинки. Я сделала шаг, другой, ещё один, невозможный шаг. – У меня не получится. «Ну вот ведь, получается». – Оливия, – прохрипело рядом со мной уродливое существо с чертами Ричарда Эшли. – Ты подвела нас. – Оливия, – простонал трёхголовый великан, наклоняясь и дыша на меня зловонием. Одна голова напоминала психолога Дэвиса, другая – директора Купера, третья – миссис Фаррити. – Ты ужасно нас разочаровала. Почему ты такая глупая? – Почему ты так плохо учишься? – Почему ты такая грубая? – Я умная, – прошептала я. – Во всяком случае, стараюсь быть умной. – Она старается, но ничего не выходит, – засмеялся великан. – Оставьте меня в покое. – Я прижалась щекой к снегу и ухватилась за глыбу из льда и сажи. Холодные острые углы вырывали клочья из моей одежды. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. – Оливия, – прогремел другой голос. Маэстро. Из него отовсюду торчали трубки, из которых брызгала кровь, – из носа, из-под ногтей, из головы. – Ты убила меня! – простонал он. – Почему ты это сделала? Почему не простила меня? Слёзы капали и замерзали, ещё не достигнув земли. Всё лицо онемело. – Прости, – всхлипнула я. – Я не могу дышать. Только сидящий на спине Игорь согревал меня. «У тебя всё получается. Ты молодец. И я с тобой». Я продолжала карабкаться дальше и наконец достигла вершины. Это была самая высокая гора.