– Да нет! Что ты! Пройдет со временем! – Врать отец никогда особо не умел. – Главное – сам жив, а остальное наладится. Мама уже взяла себя в руки и тоже начала успокаивать меня. Обещала найти денег и отвести к целителю, который сделает шрам почти незаметным. – Мам, ты что! Зачем зря деньги палить? Мужчина должен быть лишь чуть-чуть красивей обезьяны. Руки-ноги целы, а остальное не суть важно. Вот лучше по конфете возьмите. И апельсинчик тоже. – Кто тебе их принес? И розы? – Как очнулся, уже лежали, – соврал я, а чтобы отвлечь родичей, поменял тему: – Дядя Вилдрек хоть в курсе того, что я здесь? Или опять вас видеть не захотел? – О покойниках плохо не говорят, но он с нами точно бы не пришел, – выступила мама с неожиданной вестью. – Ой! – тут же спохватилась она. – О покойниках? – удивился я. – Он вроде помирать не собирался. Я когда в воскресенье из аптеки уходил, дядя был жив-здоров и, как всегда, под градусом. Родичи переглянулись, и отец рассказал: – Вчера утром служанка убираться пришла, а Вилдрек сидит мертвый за столом в лаборатории. И много пузырьков перед ним. Видать, ревизию наводил. Она полицию вызвала. Те пришли, дом осмотрели, ничего подозрительного не нашли. Анатом говорит, апоплексический удар случился. Может, лекарств нанюхался, может, вина лишку выпил, а может, очень грузный был. Чего-то такого я ожидал. Жизнь за жизнь. Вместо меня тот, кто устроил перенос, для соблюдения баланса другую жизнь взял. – Похороны когда? – Одаренных сжигают до темноты, чтобы не поднялись умертвиями. Сами узнали, когда ты на экзамене был. Даже на церемонию не успели, его уже сожгли к нашему приходу. Мы пепел над морем развеяли, как он и хотел. – У него же после войны от дара ничего не осталось. – Таков порядок, а труп и так целую ночь пролежал. – Жалко. Я проститься хотел. – Тут вот еще что… У него в столе конверт с завещанием нашли. Подписан и зарегистрирован по всем правилам. Имущество тебе оставил. И дом, и аптеку, и что на счету в банке. Адвокат тебе подробней расскажет, с нами он даже говорить не стал. Аптека пока закрыта, дом полиция опечатала, ждут твоего возвращения. Мы совсем немного поговорили про дядю и про меня. Родным сказали, что на меня напали грабители. Оказалось, папа не платил за целителя и отдельную палату организовал не он, все предоставили за счет казны. Вскоре разговор прекратился – я плохо себя почувствовал, и посещение закончилось. Отец Сорокалетний мужчина в мундире статского генерала без орденов и знаков различия долго не мог оторвать взора от закрывшейся двери. – А это дорогого стоит… – задумчиво произнес он, ни к кому не обращаясь. Из-за распахнувшейся боковой панели просочился чиновник. Три блистающих на груди ордена показывали, что он не последний человек в этом мире, но изящный поклон пояснил, что и не первый в этой комнате. – Дорогого… – опять промолвил хозяин кабинета и спросил вошедшего: – Ты благодарность мальцу подготовил? – Так точно, ваша милость. К утру документы на владение затвердили в реестре. – Ладно. Давай с самого начала – как там в больнице случилось? А то Лаурка нас прервала. Советник раскрыл кожаную папку и стал читать написанное высоким штилем: – Сегодня леди Лауре по пробуждении доложили, что вьюнош ожил. Она потребовала тотчас навестить. Мальчик на сей раз очнулся в ясном сознании. Но, увидев ея, решил, что умер и оказался в раю, а здесь ангел, коий встречает усопших. Она его разуверила в том, а он изящные комплименты говорил, однако же категорически отказался ея вину в случившемся признать. Объяснил, что выбор был токмо его, а ей надобно забыть сей случай, аки дурной сон. Перелистнув бумагу в папке, докладчик простыми словами вставил свое мнение: – Очень правильного направления мыслей и большого благонравия молодой человек. Заявлял: «Я не планировал жить вечно», «Смерть в бою – достойная смерть», – а потом охранителю: «Интересы короны важнее моего мнения, мне достаточно приказа». Вернулся к бумагам и продолжил: – Леди Лаура категорическим образом потребовала, чтобы юноша сей же час выказал желание, дабы она оное непременно исполнила. Он, прознав о случившейся ссоре, загадал замириться с батюшкой. Когда вновь в обморок упал, леди Лаура изволила покинуть палату, вся в чувствах от его благородства и в расстройстве за окровавившуюся за разговором рану. Кабы не увечье на челе, можно было бы опасаться за направление ейных мыслей. Такой получился романти?к. – Романти?к – это ничего. Это можно. Романтик девицам такого возраста даже полезен. А что там за сказка про отца? – Детская, ваша милость. Жестокий отец – злой колдун. Его дочь спасает храбрый принц и берет в жены. – Дай сюда бумаги! – После внимательного прочтения содержимого был отдан приказ: – Представь-ка мальчугана к звездочке «За храбрость». Думаю, за загаданное желание тоже заслужил. Да чтобы завтра же вручили. Как выпишут из больницы, организуй аудиенцию, но мое инкогнито не раскрывай. Посмотрим, может, парень на что сгодится, если неглуп. Дед – Ваше величество! Леди Лаура сама пришла мириться к его королевскому высочеству. Поплакала немного, повинилась, расцеловала отца и пообещала больше никогда не делать глупостей. – Она так желание мальчугана исполнила? – Точно так, ваше величество. Думаю, и сама того желала, но детское упрямство не позволяло ей сделать первый шаг. – Нам бы еще чуток продержаться, до приезда жениха. Потом легче будет. Знакомство, балы, обручение, наряды. Так закрутится, что ни о чем другом даже не вспомнит. – Ваше величество! По поводу ее высочества… Виноват. Буду говорить прямо. В силу известных обстоятельств она сейчас несколько расстроена, но скоро может вновь вернуться к предмету увлечения. – Не бей по больному! Или придумал что? – Юноша, который за нее вступился, – дворянин, заканчивает гимназию и нуждается в службе. Их легко познакомить. Леди Лаура сейчас им интересуется, считая себя виноватой в ранении. Его комплименты ей весьма понравились. Вполне может отвлечься от своего прежнего предмета. Сейчас парень на лицо вовсе не хорош, но целитель обещает привести к норме. Останется шрам, но так юноша даже пикантней смотрится. Рубец придаст облику определенный шарм. Молодой человек образован, воспитан, выдержан. Говорит остроумно, уместно, в меру. – Ну, не знаю… Коли Лаурка отвлечется, будет хорошо, а вдруг он захочет воспользоваться ее наивностью… Ты понимаешь? – Ваше величество, юноше надо сразу поставить задачу. Сказать, чего конкретно от него ждут и какая награда будет по окончании. И что при провале будет, тоже надо объяснить. Намекнуть: если правильно себя поведет, его карьера состоится самым положительным образом. Умный парень, волевой. При перевязках боль терпит, стонет лишь при потере сознания. Место свое знает. Благонравен. Предан короне. Отличная учеба. Примерное поведение. Семья небогата, связей нет. Он будет рад любому шансу пробиться. – Как свести придумал? – Самое простое дело, ваше величество. Положенные приличия соблюдем. Представим их официально друг другу при якобы случайной встрече. Никто в свете ничего возразить не сможет. Потом его при дворце на службу пристроим. Там им поводы увидеться найдутся, а не найдутся, так организуем. До приезда жениха пусть платонические чувства выказывает, за них девицу упрекнуть никто не сможет. И она отвлечется от предыдущего предмета, и дополнительный надзор будет. – Да, может получиться. Быстро организовать знакомство сможешь? – Всенепременно, ваше величество. Сразу по выходе из больницы и начнем. – Ты пойди Лагозу скажи. Если он как отец одобрит, то делай. Но мальчишку предупреди: коли какие глупости начнет творить, за внучку я ему лично башку снесу. Фрида – Целитель сказал, что здесь не иллюзия, а действительно залеченный след от пустулы. Чары круга пятого или шестого, повторить их он не может, и в библиотеке гильдии такого заклинания нет. А Стах сегодня даже на экзамен не пришел. Нам сказали, что заболел. Вдруг он вообще в гимназию больше не вернется? – Милая, ну сколько еще раз я должна сказать, что была не права? Не сегодня, так завтра твой спаситель появится. Аттестат ему надо же получить. Папа с ним встретится, договорится о лечении и решит вопрос. – С чего ты вообще на него набросилась? – Я решила, что ты представляешь нам своего молодого человека. Да, признаю – я без разрешения читала твой дневник и в курсе твоих чувств к некоему С. – Если хочешь знать, «С» – это Серж, а не Стах. Ромул – Ну что тебе сказать… Понравилось. Да, мне понравилось, как ты круто выступил в гимназии. Молодец. Право слово, молодец. Мало кто может взять и вот так лихо, сразу слить свою жизнь вместе с карьерой в загаженный нужник. В кругах, близких к третьесортным кабакам, о тебе уже начали складывать легенды. – Отец… – Не перебивай. Все, что мог, ты уже в гимназии сказал. Я утром заехал к вашему директору, взял кондуит полюбопытствовать. Редкий, редкий у тебя талант. Буян, кутила и пьяница, и это в неполных семнадцать лет! Кем же ты будешь в двадцать? Наверное, каторжанином. Мать мешала, а так тебя еще год назад из гимназии выперли бы. Но она моим именем козыряла, вот ты и держался на плаву. На тебя ругаться не буду. Сам виноват, надо было за сыном следить. Наказывать тоже не стану, поздно уже. Но коли ты среди высшего общества вращаться не будешь… А ты не будешь, кто тебя без аттестата в юнкера возьмет? Раз так, значит, столько денег в месяц на содержание тебе и не надобно. Думаю, тебе содержания не нужно вовсе. Поесть можно и дома. Вина ты уже напился всласть. Правда, девки в веселом доме скучать будут. Так ведь недолго, другого такого дурака найдут. – Я больше никогда… – Молчи, я не закончил. Мать тоже денег не даст. Я ей содержание урезал и в имение отослал. И последнее… У меня лежит завещание, но тебя там нет, твой младший брат получит все. Пока не подписал, но, если еще раз услышу про твои подвиги, подпишу. Теперь сам решай, как дальше жить будешь.