— Может хватит. Отдай ее мне, — отпихиваю от себя щеголя. — Василиса не вещь. Я не могу ее отдать, — сзади слышу каблуки и, обернувшись, вижу парочку наемных охранников выше меня на голову. Повалить их не проблема. Но вряд ли Василиса вернётся ко мне, если я буду убивать направо и налево. — Если она сама решит вернуться, я препятствовать не буду… Я кивнул, последний раз взглянув на дверь, пошел восвояси. Вот только. Бросив короткий взгляд на амбала, вскинул руку и вырубил его на пятнадцать минут. — Нужна будет нормальная охрана, — усмехнулся я, ударив кнопку лифта, пока Грановски и второй охранник проверяли, как себя чувствует пострадавший. — Звони. Телефон у тебя есть. Этот хлыщ все-таки позвонил. Насчет парней. Я тут же приказал Лёне отправится к дому Грановски и не спускать с Васи глаз. Тем более, что ее дядя задал вопрос про какого-то насильника Алексея Глызина, который в этом году должен выйти из тюрьмы. Вася, разумеется, все-так же была недоступна, но я знал, что Грановски уезжает в Японию, а его охрана меня пропустит. Лёня так точно. И уже предвкушал скорую встречу. Фантазировал, как выбью всю дурь из этой девки. Трахну. Выебу. Сначала в рот, потом в зад. Потому что во влагалище теперь опасно. Вычитал я тут на днях, что секс на ранних сроках опасен для плода. Ну ладно… Допустим, ребенка. И даже, допустим, он мой. Пока только допустим, но если подтвердится… То все, что остается мне сделать, это биться головой о стену — какой я дебил. Данил хоть и намекает на секс Васи с этим педиковатым Пашей — я не верю. Назвал он бы имя Марка Синицына, я бы еще подумал, а этот… Тем более он довольно часто смотрит на Данилу. Вася не стала бы с ним трахаться, если, конечно, не напилась в один из тех дней. Но ведь можно спросить у него самого. Позвонить. Я уже хотел набрать номер Данила, чтобы тот скинул контакты, как мне звонит из тюрьмы проверенный парень и сообщает, что насильник вышел с месяц назад. Эта информация заставила меня нахмуриться. Я взглянул на часы и понял, что Грановски уже вылетает. Но набрав его телефон, сразу услышал ответ. — Быстрее. — Вышел твой Глызин, уже месяц как. В ответ на мое сообщение он замолчал, чем вызвал во мне еще больший дискомфорт, а затем заорал: — Смотри за ними, я скоро вернусь! Взглянув в досье этого освобожденного, я тут же похолодел, сразу поняв причину подобной паники. Я тут же набрал Лёню, сообщил нужную информацию, приметы Глызина и уже собрался выезжать в больницу, куда Вася направилась с телкой Грановски и какой-то балериной. На выходе меня застал звонок, на который не ответить я не мог. Очередное предупреждение: выполнять четко указания и не самовольничать. Но выполнять указания четко — это начать убирать нужных людей с должностей, что означает полноправную войну с верхушкой власти. Следующее сообщение повергло меня в шок. Они все сделали сами. Но именно я стал ответственным за смерть одного из депутатов, а значит скоро можно ждать гостей. Убрать не уберут, не убьют. Слишком много информации я собрал за восемь лет, но вот точно клуб разберут на части, а меня в кутузку. В очередной раз. Впервые сам перезваниваю по скрытой линии, но в ответ получаю лишь бесконечные гудки. Что за х*йня? Сделал несколько звонков, выясняя, насколько дела плохи, но ничего конкретного выяснить не получилось, что вызвало острую головную боль. Теперь складывалось впечатление, что кто-то очень долго пытался дергать меня за веревочки, а я как идиот пытаюсь их оторвать. То ли я отупел в этой стране, то ли уже не знаю… Все-таки выхожу на улицу и сажусь в тачку, махнув мельком Даниле, который только вернулся в клуб. ‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍ Еду и на полпути получаю звонок. Отвечаю и слышу панические нотки в голосе напарника Лёни. Тело становится камнем, в голове шумит толчками кровь. Руки на руле сжимаются сильнее, а педаль в пол вжимается сама собой. Подъезжаю, когда тачка Лени уже на выезде с Васей и брюнеткой. Мне машет Роберт, и пока едем обратно, дает более подробный отчет, как Таня — клубная шлюха, обманула Майю Александровну и привела Глызина. — Это все не имеет смысла. При чем тут Таня? Она каким боком? — ору, двигаясь ровно за Лёней, лавируя по дороге. — Если бы я знал… — Как Лёня упустил пистолет из вида? Как упустил этого урода? На этот вопрос Роберт, рыжий парень, только пожимает плечами, осторожно смотрит. Возле клуба жду, когда девушки и Лёня зайдут во внутрь и даю себе время успокоиться. Чтобы от злости не избавиться от одного из своих лучших людей. Одна только крошечная мысль, что пуля могла задеть Василису или ее живот, снесла все разумные барьеры хладнокровия, которыми я славился. Самое отстойное, что Глызина упустили. Хочу быть спокойным, задать наводящие вопросы, но как только вижу виноватую физиономию Лёни, срываюсь, ору: — А если бы в нее попало?! Удар в челюсть и Лёня валится на пол, а я иду в кабинет, где меня ждет она. Другая и все-таки моя. Те же крупные глаза, тот же упрямый подбородок, только вот волосы уже не как пакля, потому что я просто не давал времени привести их в порядок. Теперь они лежат ровными волнами, блестят как в чертовой рекламе шампуня, манят в них зарыться. Но больше всего меня манит грудь. Более округлая под тонкой тряпкой, особенно это бросается в глаза, когда она так часто дышит. Смотрит почти ошалело, оглядывая меня с ног до головы. Я быстро взглянул, нет ли повреждений на Майе, и посмотрел на Василису. На мой личный сорт кокаина, который после ее появления в своей жизни даже принимать больше не требовалось. От нее штырит. Одно прикосновение к этой Малышке и тело бьет ток. Состояние извечной обдолбанности накрывает с головой, как приливной волной. И ты захлебываешься, погибаешь, подыхаешь, но хочешь снова и снова окунуться в нее. Утонуть. Без нее плохо, ломка до дрожи, но и с ней рядом тяжело. Тяжело держаться от нее подальше. Особенно сейчас, когда даже дрочка стала казаться преступлением. Хочется в нее, хочется просто кончить и смотреть, как кончает она, выдыхая так томно: Макар. — Поздороваться не хочешь, дорогая? — Не хочу… — поджимает она губы и, наконец, отводит горящий, как пламя свечи, взгляд… — Дорогой. — Библиотека? — слышу сквозь оглушающее биение сердца голос Данила и вижу, как Майя благодарно кивает, поднимается с дивана, но эта сучка за ней. — Я пойду с тобой. — Черта с два, — делаю пару шагов. — Я очень соскучился и готов обсудить нашу проблему. Дергаю на себя только Васю, но та тянет за собой Майю. Обе вскрикивают. Но последняя быстро понимает ситуацию и идет с Данилой в библиотеку, пока эта психованная со всей дури лупит меня по лицу, оставляя обжигающие следы на коже. Рефлекторно бью в ответ, стараясь не выкладываться на полную. — Давид приедет и убьет тебя за то, что ты меня ударил, — кричит она мне в лицо, замахивается снова. — Если я не убью тебя раньше, — откидываю руку, разворачиваю к себе спиной, замечая, что дверь в библиотеку вовремя закрылась. Эта идиотка вырвалась, ударила меня еще раз и замерла, то ли ожидая от меня ответа, то ли ожидая новой порции обоюдных обвинений. Она так близко. Дыхание такое частое, горячее, что опаляет кожу лица. Темные зрачки почти полностью перекрыли голубую радужку, а ее саму буквально трясет. Ломка. Да, Малыш. Как я тебя понимаю. Как хочу забить на все проблемы и просто окунуться в твою тугую влажность, снова ощутить вкус губ. Собственно, теперь она никуда не денется и обсудить вопросы мы всегда успеем. Позже. Гораздо позже. — Макар? — смотрит настороженно, наверняка наблюдая изменения дыхания. Оно всегда становится спокойнее, когда принимаю решение. Решение трахнуть ее прямо сейчас.