— Ну и что, — бьет она эту руку, как змея искусителя должна была ударить Ева. Настя отбегает к двери. — Ты хочешь меня! — заявляю, уже пыша гневом. — Ты привлекательный. У меня давно не было секса. Что странного, что я немного возбудилась. Это ничего не значит. — Немного? — хохотнул я и чуть пошатнулся. — Ты чуть ноги не раздвинула, сама. Что мешает? Твой не узнает. — Зато буду знать я. И тогда точно не смогу к нему вернуться. — Женщины. А еще мужиков обвиняют. Да вы верной можете быть до определенной степени. Пока выгодно. Вы же такие же жадные до секса, как мужики. Иди, я говорю, сюда и закончи начатое. Тебе понравится. — Черта с два! Если я женщина. Я уже не могу испытывать желание? Мне кроме как к одному мужчине нельзя его испытывать? — Тогда в чем смысл отношений? Если ты постоянно хочешь кого-ты еще. — В этом и смысл, Макар, — радостно смеется Настя. — Заходя в кондитерскую, ты видишь сотни тортов и пирожных. Ты любуешься ими, хочешь их взять и съесть. Но выбираешь одно. Самое лучшее. — И ты выбрала? — Выбрала, но это не значит, что мне не можешь нравиться ты. Просто трахаться я с тобой не буду. — Я мог бы и заставить, — бурчу я и снова сажусь на свой стул. Голова кружится. И жрать хочется. — И это будет последним поступком в твоей жизни. Я просто скажу отцу, и он тебя застрелит. — Все пытаются мне угрожать, — я нашел бутылку и влажно приложился к горлу. — Черт. Жизнь дерьмо. Одной бабе нужен ребенок, другая хочет трахаться, но воротит нос. Как вас понять? — А как понять вас? — фырчит Настя. — Ты любишь Васю, но идешь трахать меня, чтобы доказать самому себе что не любишь Васю. Логика пять баллов. — Эмм, — откидываюсь на спинку стула. — В такой формулировке все звучит, действительно, странно. — Вот видишь, — уже поглядывая на дверь, говорит Настя. — Просто она требует от меня того, что сама не в силах дать. У меня от нее с трудом встает. При этом я хочу ее рядом с собой. Это нормально? — Поговори с ней. Она просто хочет быть не одной. Тем более после психолога она стала спокойнее. — Она хочет, чтобы я занялся чем-то другим. Продал Голод, а я не могу. Не знаю, чем… — и тут замолкаю, смотря на себя через огромное зеркало, потом перевожу взгляд на Настю. — Всегда можно попытаться, — пожимает она плечами. — Ты мне поможешь? — спрашиваю и продолжаю осматривать зал. — С чем помочь? — Открыть фитнес-центр. Ты же сказала про попытаться. Буду уважаемым честным директором спортивного зала, а владельцем запишу Ваську мою. — Честным? — вскидывает Настя брови. Макар ухмыляется и проводит по своим волосам рукой. — Уважаемым точно. Так что, поможешь? — А что я могу? Я сама в этой сфере пару месяцев. — Ну… Все когда-то начинали. Будешь менеджером. За все отвечать. Пока мы с Васькой катаемся по миру. Она задумалась и ответила после небольшой паузы. — Я подумаю, Макар, но ничего не обещаю. Я киваю, иду к выходу, уже почти заглядываю за дверь, как вдруг в голову приходит мысль. Не хорошо будет, если солдафон отрежет мне яйца. Я бы так и сделал. ‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Слушай, Насть. Давай… Может не будем Солдафону ничего говорить. Ничего же не было. — Не было, — твердо говорит Настя и кивает на дверь. — Иди уже. Выхожу, как после холодного душа. В душе становится светлее. В голове проясняется. Мы начнем все сначала. Мы сделаем все иначе. У нас даже свиданий нормальных не было. Она сразу на меня запала, я сразу сгорел в огне похоти. Нам не требовался период романтики. Нужно просто его пройти. Но сначала клуб. Продам квартиру. Найду помещение. Продам Голод. Забахаем центр, не хуже, чем в Штатах. Название оставим «Голод» И я уже выбрасываю бутылки из багажника, уже полный энтузиазма сажусь в свой БМВ. Собираюсь врубить любимое Васино музло. Вдруг слышу телефон. Звонок, нарушивший все мои планы. На экране Вася, ее голая грудь, шаловливая улыбка. Звонит. Сама. Меня как током ударяет. Сразу беру трубку и напрягаюсь все телом, слыша почти бесшумное и жалостливое: — Макар, Макарушка, помоги, я не знаю куда меня везут. Что *бать? Куда везут? Что она несет? — Где ты? — стараюсь спрашивать спокойно, хотя уже плавятся от страха мозги. Стираю со лба пот. — Вася, где ты… — Я… — не успевает она сказать, потом какой-то голос. Мужской. Язык иностранный. Связь уже на грани отключения. Все шипит. Удар чего-то тяжелого. Женский стон. — Вася! Вася, бл*ть! — резко ору в трубку. Сука! Бьюсь головой об руль и пытаюсь мыслить трезво. Спокойно. Давид. Грановски должен знать. Откидываю телефон на сидение и с визгом уезжаю с парковки. Давид должен знать. Должен, *бана в рот, все знать! Держись, Васек. Где бы не была — держись. Глава 47. Василиса Все было странно. Непривычно. Словно оказалась в другом мире. Параллельной реальности. А может быть все дело в том, что мне предстояло провести две недели в нескольких тысячах километрах от Черкашина. Называть его по имени даже про себя я не решалась. Это прорывало плотину чувств, эмоций, страхов и обид. Было бы странно, если в самолете или после прилета я встала бы и начала рыдать. Не стоит пугать народ другой страны. Стоило выйти из аэропорта, как меня почти сбил с ног обжигающий, горячий воздух. Я стояла почти минуту, пытаясь осознать кто я и где. И только когда глаза привыкли к солнцу, я нашла русского проводника, что предоставил мне Давид. И уже вместе с ним на арендованной машине отправилась изучать местные обычаи и достопримечательности этой удивительной страны. Джон был низкорослым полноватым арабом, но весьма американизованным и говорящим на чистом русском. Он учился в Москве и, очевидно, помня расхлябанность тянущихся к экзотике студенток, попытался пофлиртовать. На что получил весьма резкий ответ, похвалил, посмеялся и заделался самым лучшим другом. Он был весьма неплохим рассказчиком, а еще лучшим проводником. Оказывается, Арабские Эмираты делились на семь эмиратов. И в каждой был свой город с руководителем. Мы обосновались в Дубае, самом дорогом эмирате и принялись много гулять и придаваться традиционным знаниям. Город словно делился на две части. С одной стороны, современный комплекс для элиты с высотными зданиями из стекла и бетона, что как деревья возвышались над пустыней из низкорослых домиков. Но одно оставалось неизменным. Ярые традиции ислама. Каждый житель молился пять раз в день, а женщины, показавшие голый участок кожи, карались законом о приличии. Невероятно красивая и страшная страна одновременно. Мой проводник Джон рассказывал очень подробно о местной культуре и особенностях кухни. Первые двое суток я почти не садилась, постоянно находясь в движении, стараясь охватить взором и своим вниманием буквально все. Небоскреб Бурдж-Халифа, торговый центр Dubai Moll с аквариумом, острова Пальм, горнолыжный комплекс SKI DUBAI, Золотой рынок. Джон посоветовал не только носить одежду полностью скрывающую тело, но и платок. Судя по вниманию, которое здесь оказывалось блондинкам, решение было верным. Тем более что палящее солнце сильно било в голову. Оно было здесь повсюду. Казалось, проникает в каждый уголок здания, моей спальни и души. Я отдыхала. От мыслей. От крышесносных эмоций. Я ощущала, как вода Персидского залива отчищает меня от боли и обиды. Грудь, словно стянутая тугой лентой, освободилось, а я впервые за много месяцев смеялась искренне и чисто. Но при этом я не заводила новых знакомств. Был в этом свой кайф, не думать о том, что сказать, как поступать, а просто отдыхать. Даже от звука собственного голоса. Иногда возникала мысль улыбнуться какому-нибудь красивому иностранцу, что бесконечным потоком опаляли тело взглядами, но я быстро гасила эту мысль. Даже сама не понимаю почему. И все-таки одиночество даже мне быстро надоело. В один из дней русская компания семейных пар уговорила меня покататься на яхте. Морской воздух. Брызги воды. Ветер, развивающий волосы. Стоило это все представить, как я тут же согласилась. И только там мы с несколькими женщинами смогли расплести волосы и снять одежду. В черте города и на пляжах это делать запрещено. Даже пока шарахаешься по торговым центрам. Мы загорали на солнышке, пили запрещенный в стране алкоголь и болтали. Просто обо всем. Даже когда всплыла тема детей, я вполне безболезненно смогла ее поддержать. Ведь вместе с Черкашиным мы перелопатили море литературы. И все было хорошо, все было просто чудесно, солнце игриво ласкало мою кожу, а вода сладостно обжигала брызгами, пока вдалеке не послышался рев мотора. Он словно предзнаменование конца беспечного отдыха. А может быть дело в том, что направлялся он конкретно на нас. Водный мотоцикл намотал пять кругов и каждый раз человек с мощной, волосатой грудью в темных очках поворачивал голову в нашу сторону. И по телу топали мурашки, словно не знали куда рвануть. Толи к горлу, где скопилась тошнота и страх, то ли к пяткам, куда давно ускакала галопом душа. Стало совсем не по себе, когда он пришвартовался и забрался на палубу. Потом, долго разговаривая с капитаном, не сводил с меня глаз. Я спустилась в свою каюту, и поднялась к капитану, только когда снова услышала рев водного мотоцикла. — Кто это был? — Мухаммед ибн Хасан Азис иль Сауд.