Макар кивает назад, и я поворачиваю голову и ахаю. Душ, оказывается, занят. Запотевшую кабину заняли аж три человека. Так и хочется спеть песню: «Это коммунальная» … И у меня просто отваливается челюсть, когда я вижу, что Захар с Ренатом делают с бедной девочкой. Что-то невообразимо пошлое и грязное. Насаживают на два члена и совершенно не замечают сквозняка, который мы внезапно создали, застывшие перед этим возбуждающим зрелищем. Макар усмехается, качает головой и, прикрыв двери, выходит, так и не спустив меня с рук. — Похоже стресс не у одной тебя. — Ты знал о них? — прижимаюсь ближе, думая, кстати, что никогда не фантазировала о групповом сексе. — Они и не скрывают. Макар относит меня в кладовую и сажает на полочку, я играю пальчиками с его острым, плоским соском и задаю вопрос: — А ты бы хотел… ну… — Я сегодня убил человека, который просто подумал о возможности тебя трахнуть, и Илию грозит то же… Закрываю твердую линию рта поцелуем и мягко улыбаюсь. — Не надо никого убивать, ведь мне нужен только ты, — раздвигаю ноги шире, чтобы Макаку было удобнее втиснуться. — Уверена? — спрашивает он уже о совершенно не романтичных вещах, берясь за полоску штанин. — Я рассчитывал начать все сначала, и заняться сексом как минимум через месяц. — Хи… — не могу сдержать смешок. Как он уже все спланировал. — Всегда знала, что ты очень стойкий. От моего шепота в ухо и ласки языком он дважды вздрагивает и стремительно сдергивает с меня штаны и трусы. А я тем временем продолжаю вести влажную дорожку от уха к губам и вдруг встречаюсь с шершавым кончиком. — Сделаем все, как ты скажешь, — забираюсь я под майку и с восторгом щупаю его гранитный пресс. — Но завтра, а сегодня снимем стресс. — Значит, — он медленно, тягуче, заставляя меня буквально задыхаться, стягивает с меня футболку, оставляя беззащитно обнаженной. — Сегодня мы активно боремся с депрессией. Боже, поактивнее, пожалуйста! — Сегодня, — подцепляю его майку, стягиваю ее и отбрасываю, закусывая губу от поразительного зрелища, которое в льющемся свете Луны кажется совершенством. — Мы просто два незнакомых человека, которым нужно сбросит напряжение. Он одной рукой мягко гладит грудь, заставляет тело трепетать, низ живота сжиматься узлом. — В таком случае, незнакомка, — второй рукой он спешно расстёгивает ремень, — позвольте доставить вам удовольствие. — Будьте уж так любезны, — провожу пальцем по влажной промежности и подношу к его лицу и с безумной улыбкой шепчу. — А то я уже вся горю. Он рывком берет мою руку, смотрит ошалелым взглядом на палец, втягивает в рот и прикрывает глаза, словно пробуя на вкус десерт от мирового шеф-повара. — Мокрая и все такая же сладкая. А я сильно проголодался. Терпеть прелюдию нет сил, и я сама обхватываю пальцами твердый, словно обтянутый шелком, член и направляю в себя. — Тогда сожри меня и не сдерживайся. И вот здесь я теряюсь, в его губах, что так мягко касаются моих, в языке, что с таким напором вонзается в рот. В его руках, что так грязно тискают мою задницу, буквально насаживая влагалище на твердый, я уже и забыла насколько, огромный член. Глава 53. Василиса Толчок. И дыхание перехватывает. Толчок. И сердце сладко замирает. Толчок. И сносит крышу. И вот я уже издаю протяжный возглас. Тону в сладости нежного секса. Тону в потоке похоти. Растворяюсь, как сахарная вата. Оргазм так близко, так близко, но Макар мой личный изверг. Приближая меня к удовольствию, он тут же с влажным звуком вытаскивает член. Издевается, касаясь головкой клитора, гладит, смотрит в глаза и снова резко вторгается. Жестко, влажно, до самого конца. — Макар… я… хочу… — И я хочу, — хрипит он сквозь толчки и жёсткие выпады. — Хочу сожрать тебя, хочу не останавливаясь трахать, слышать твои стоны, хочу смотреть, как кончаешь. Его слова, как колья в мозг. Как иглы по нервам. Его взгляд, как удавка на шее. И он давит все сильнее, заставляя меня почти умирать в своих руках, пока член, то внутри, то полностью снаружи. То глубоко внутри. То снаружи. Одна рука с задницы кочует на грудь, привычно, болезненно стискивает, большим пальцем погладив сосок, и я срываюсь в пропасть экстаза. Хочу закричать, но язык Макара толкается сквозь губы, затевает сладкий бой. Мычу ему в рот, ногтями оцарапывая кожу, и сотрясаюсь от спазмов внутри живота, чувствуя, как член внутри каменеет, разбухает и буквально раздвигает стенки влагалища, пока по ногам уже обильно течет смесь мужской и женской смазки. Макар ускоряет ритм, с чавкающими пошлыми звуками раздирая меня изнутри. Трахая внутренности резкими движениями, одновременно насилует мой рот с такой скоростью, что страшно. Жёстко. Грязно. Влажно. Так прекрасно. И я прижимаю его ближе, жажду ощутить в себе всплеск жгучей лавы. Но стоит второй руке нажать на грудь, нависая и толкая меня назад, я срываюсь на болезненный крик. Шрамы от плети на спине словно обжигает заново. А-а… я ведь про них почти забыла. — Бл*ть, Макар, больно… — Сука, — выругивается он. — Я забыл. Макара поднимает меня, и развернув спиной к себе, рассматривает, нежно касается губами. — Если он не был мертв, я бы снова его убил. Не смотря на боль, я грустно смеюсь. Пока не могу разобраться, как относиться к жестокости Макара. Однажды она была направлена и на меня. Но всегда направлена на тех, кто делает мне больно. Я проскальзываю руками вдоль гладкой поверхности комода, вытягиваю тело вдоль, все еще чувствуя дрожь и сладкое напряжение. Боль в спине ничто по сравнению с этим. — Забудь обо всем, — шепчу я, рассматривая его напряженную фигуру через плечо. — Войди в меня снова, заверши начатое. Он наклоняется, ставит кулаки по обе стороны от головы, большой палец прижимая к губам, заставляет приоткрыться и принять его в себя. Не глядя, Макар приставляет член между ног и касается губами шеи. С мягким поцелуем проникает внутрь, сразу и очень глубоко. Но нежность обманчивое впечатление, потому что не проходит и мгновения, как влагалище сотрясает удар. Потом еще один и еще. Макар усиленно толкается до самого конца, так глубоко, что яйца шлепают о половые губы, яростнее, возбуждая нервные окончания. И пока я мягко посасываю его большой, чуть шершавый палец, он в противовес этому сносит мне чувства грубыми, дикими толчками. Животное. Просто зверь. Он проделывает это так глубоко и сильно, словно загоняет молотком гвоздь, хочет пробить матку. А я жмурюсь от восторга, попискивая сквозь палец и поглядывая на возбуждающе вздувшиеся на руках вены. Он все еще внутри. Все же растрахивает дырку. Долго, долго, что я уже почти теряю сознание. Но никак не могу снова кончить. Может и надо, но разве Макара когда-нибудь мог устроить только один мой оргазм? Он пробирается вниз, давит на живот и подбирается к донельзя влажным распахнутым складкам. А там уже… Нажимает на кнопочку клитора. Именно так, как надо, именно в том месте… Именно… Словно ди-джей, играющий на моем теле, как на вертушке, чтобы издавала ровно те звуки, какие нужно. И я подчиняюсь его хриплому, сдавленному басу: — Кончай… Прямо сейчас кончай… Как в конвульсиях бьюсь всем телом, пока меня Макар за шею стаскивает со стола, подтаскивает к члену, что энергично надрачивает рукой. — Язык дай… Я открываю рот и, не прекращая смотреть в горящие похотью глаза, чувствую на языке первую солоноватую каплю. Потом еще и еще, пока сперма обильно не заливает мне губы и язык. Медленно скольжу кончиком языка по губам и глотаю. Вкусно, черт возьми… Словно растаявшее, ванильное мороженное.