Улыбаюсь и тут же ощущаю его пересохшие губы. — Хорошо, что ты не кончил в меня, — шепчу, пока он несёт меня в освободившийся душ и там смачивает припухлости от плетей водой с мылом. — Почему? — Раз ты хочешь, чтобы все было сначала, то и ребенка я хочу по всем правилам. — Это ты меня так замуж зовёшь? — рукой обхватывает он мои волосы, задирает голову и нависает, целуя глубоко и протяжно. И член снова твердый, и я снова хочу его в себя. — Ну от тебя я предложения так и не дождалась, — упираю руки в стену и оттопыриваю зад. — Макар… Хочу сзади… Он нащупывает анальное отверстие, обильно смазывает гелем для душа с запахом кокоса и шепчет в ухо, прикусывая мочку: — И не дождешься, только когда придет время. Когда ты будешь уверена, что снова меня любишь. Расслабься, а то порву. Вася…? — Я готова…Я хочу туда… Я люблю тебя. Проникает медленно, растягивает не спеша, рыча мне в шею: — И я люблю тебя… Как же, сука, туго. Пальцами Макар непрерывно теребит соски, скрашивая болезненные ощущения настолько, что, когда член достигает своего предела, в глазах темнеет, в голове отчаянно шумит прибой. И Макар задает бешеный темп, расплескивает брызгами льющуюся на нас воду. И сводит с ума слух влажными шлепками, пока мы сталкиваемся в единой точке, издавая в унисон стоны. И так прекрасно и совершенно не было очень давно. Так из стороны в сторону, от боли к наслаждению меня не кидало никогда. И одновременный оргазм случился неожиданно и так мокро внутри, что казалось внутренности мне заливает литр спермы. Выдыхаю спокойно, только когда Макар выходит с хлопком, разводит ягодицы в стороны и смотрит как сперма вытекает из ануса. Но совершенно проведенная ночь не помешала Макару на утро вести себя так, словно ничего не было. Собранный, непривычно хладнокровный, полностью одетый в военную амуницию, он строго говорит, что пора выезжать. Судя по маякам и информации, брат Муххамеда двигает своих людей, чтобы мстить. Мы выезжаем на машине, доезжаем до залива и там нас забирает большой белый катер «Дева» И все это время я не могу перекинуться с Макаром и парой слов, зато получаю недвусмысленные взгляды и импульсы от Илия. И я понимаю, что глупо себя накручивать… Но если это безразличие и есть «начать все сначала», то оно мне не нравится, о чем и говорю Макару, когда он заходит в мою миниатюрную каюту с какой-то баночкой. На мою истерику этот сухарь только усмехается и без разговоров поднимает меня и укладывает животом на свои колени. Задирает футболку и медленно начинает что-то вмазывать в шрамы. Пахнет жуть, похоже на смесь уксуса и зубного порошка. Правда меня больше волнует, что мы два дня почти не разговаривали. — Я передумала, — начинаю диалог и втягиваю воздух, потому что начинает жечь шрамы. — Что это за жуткая вещь? — Эта жуткая мазь разработка военных США, успешно спизженная русской армией, как, впрочем, и горючая смесь. Не то, чтобы мне все это было интересно, но слушать его низкий голос я готова вечно. — И что делает горючая смесь? — Сжигает человеческую плоть, внутренности и кости за минуту. Понимаю, что подобная участь и постигла шейха. — А… то, чем ты мажешь? — Это смесь, позволяющая заживить рану, если не прошло семьдесят два часа. Так что у тебя даже шрамов не останется… Странно, но душевные раны беспокоили меня больше, но и они словно затягивались окончательно, пока Макар поглаживал спину, очень часто залезая на задницу. — Не уходи, — прошу я, когда уже закончив, Макар собирается выйти. — Поспи со мной… Просто так. А заново мы можем начать и завтра… Ну или… послезавтра. — Вася… Если я лягу с тобой, то у нас вряд ли получится начать все сначала. Ну и что? Вообще не понимаю, зачем начинать все сначала, ведь главное, что мы вместе. Снова хотим быть вместе. Я провожу руками по своей напряженной от желания грудь, опускаю ладони между бедер и крепко сжимаю. Закусываю губу и хлопаю полуопущенными ресницами. Не знаю насколько соблазнительно получается, но у Макара дергается кадык, а по виску стекает капля пота. — Вася… Достала… Вставай раком. Спать я пока не собираюсь, — угрожающе произносит он мое имя и с оглушающим щелчком поворачивает замок на двери. Глава 54. Данил Макар долго молчит. Рассматривает, подносит к свету, словно проверяя фото на достоверность. Только открываю рот, чтобы заговорить, но он бросает в меня взгляд и чуть качает головой. Сразу понимаю, надо помолчать. Заглядываю в фото, на которых обнаженная блондинка в самых развратных позах с арабом и сглатываю тошноту. А ведь похоже. Это почти я. Это какое нужно мастерство иметь, чтобы вот такие фото сделать. Да и подставить так можно кого угодно. А это очень страшно. Потому что оправдаться почти невозможно. Замечаю, что Макар ведет себя как сторожевая собака, учуявшая вора. Поглядывает по сторонам, принюхивается даже. Почти незаметно. А потом вдруг до дрожи оглушает меня криком: — Тварь! Только расстались, — поворачивается он ко мне и трясет карточками. — А ты ебаря себе нашла! Я значит здесь! А ты там?! Ничего не понимаю. Раскрываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба, слушая обидные, лживые слова в мой адрес! Скотина! Как он мог поверить в это! Как мог, после всего что мы пережили вместе! Да как совести хватило, говорить мне такое! — И не лги мне похотливая шлюха! Тебе бы только потрахаться! — кричит он и бросает мне в лицо фотографии! — Макар! Ублюдок! — кричу, чувствуя боль разрывающую сердце. Не могу поверить! Замахиваюсь, но тут же оказываюсь в плену его руки, прижатая спиной к груди. — Отпусти! Мне больно! — Больно тебе будет, когда я начну тебя пороть! А потом трахну, как ты любишь! — орет он мне в ухо, подталкивает к двери. Потом отпихивает, захлопывает дверь ногой и повернувшись к ней кричит: — Сейчас ты познаешь всю силу Макаровского гнева! Задыхаюсь от гнева и обиды, утираю слезы. Но после его крика в дверь они как то разом высыхают, словно кто-то отключил напор. Макар прикладывает ухо к двери и делает мне какой-то знак рукой. И снова заводит шарманку: — Я любил тебя! Хранил тебе верность! Бросил лучшего друга! Ах, ты сука! Сейчас ты увидишь, как я зол. Почему-то именно эта фраза вызывает у меня непроизвольный смешок, настолько она пафосная и не в стиле Макара. Да и вообще каждый его крик сопровождается странным кривлянием. Теперь смотрю внимательнее на сосредоточенное выражение лица и отпускаю весь негатив. Вот же я дура. Эта была игра. Жестокая, действенная, рассчитанная на кого-то. Чувствую, как дрожь в теле сходит на нет, и Макар указывает взглядом на самый дальний угол помещения. Подчиняюсь, ухожу туда и даже скрываюсь за шторкой. Макар прячется так, чтобы открывшаяся дверь его прикрыла. Она отворяется ровно через пять минут, тогда, когда мои конечности от страха и стояния в одной позе почти онемели. Смотрю на белобрысую, подстриженную шевелюру и резко напрягаюсь, словно готовая к прыжку. Он оглядывает помещение, хмурится и делает от двери несколько шагов в центр. И тут же резко вздрагивает, когда дверь захлопывается жесткой рукой Макара, стоящего у стены. Данил пятится от злобного, прибирающего до нутра взгляда и натыкается на стеклянный стол, где Макар, когда-то подписывал наше соглашение. Когда это было? В прошлой жизни. Вот и Макар кажется таким озлобленным не был уже очень давно. Я и забыла, как от одного его взгляда сердце отбивало ритм там-тамов, а душа стекала в пятки. — Макар, ты уже… вернулся? — напряженным тоном вопрошает Данил и пытается улыбнуться. — А ты не знал? — Не знал, когда точно. Вот решил навестить по старой памяти… — По памяти? Просто так? Или ты решил наконец закончить то, чего с таким трудом добивался? — повышает Макар голос, подходит ближе, крадется и одним резким броском, сбивает Данила с толку. Удар пришелся по челюсти. Но тот даже выпрямиться не успевает, Макар наносит новый удар по голове, а потом берет за волосы.