Я приспособилась к этому странному порядку, Талеш и Волчек действовали как один человек, и мы двигались все быстрее и быстрее. Мы все трое поверили, что у нас получится, когда я заметила, что Волчеку все сложнее держать голову. Его подбородок уперся в грудь, теперь я видела лишь камни под ногами, и то нечетко, и дорожку из бурых капель, которая отмечала наш путь. – Пожалуйста, только не теряй сознание, – прошептала я в ужасе, и тут же мой страх утроился, перерос в панику, и Талеш сбился с движения. Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Я не могу позволить себе бояться и паниковать, иначе завалю дело. Все хорошо. Мы выйдем. Волчек поднял голову – я прекрасно знала, чего ему это стоило, – и наконец стало ясно, где мы. Это не основная дорога, это одна из боковых троп, ответвление, которых полно по всей длине ущелья. Шум беспилотника сместился, теперь он летал где-то левее, но все равно не рядом с нами. Наверное, его завели в ущелье – сверху ничего не разглядеть из-за деревьев, и теперь он летает туда-сюда, ищет нас. Я уже ждала, что мы вот-вот встретимся с теми, кто вышел нам навстречу, как вдруг мир подернулся серым, затем резко стало темно. – Нет! – не сдержалась я. Талеш не сумел резко остановиться, налетел на какой-то камень и упал на колени. Руками он начал шарить вокруг себя, но я не понимала, что он пытается найти. – В чем дело, Реталин? – услышала я голос Карима. – Волчек потерял сознание, – сказала я, приоткрывая глаза. Связь с Талешем почти разорвалась. – Ничего, – сказал Карим. – Они уже рядом, их скоро найдут. – Они не в основном ущелье, – покачала я головой. – В одном из ответвлений. Я почти вывела их. Я же их почти вывела! По очереди обвела взглядом каждого, кто был сейчас рядом со мной. Карим, капрал Ильд, Эрика, у которой странно дергалась левая щека и влажно поблескивало лицо, ее куратор Баух. Против воли у меня слезы навернулись на глаза. Это же моя группа, я отвечаю за них! Я должна их спасти! Этот чертов дрон их никогда не найдет! Если только я не помогу. – Дрон с камерой, – сказала я, глядя Кариму в глаза, потом повернулась к капралу. – Мне нужно просто видеть камеру, мы сможем идти, если я буду видеть… – Ты не сможешь одновременно смотреть на экран и управлять действиями другого человека, – перебил меня Карим. – Мы это уже проходили, Реталин. Тебе нельзя открывать глаза, пока ты выполняешь какие-то сложные движения. – Да, правильно, – торопливо кивнула я. – Но я могу подключиться к тому, кто смотрит в камеру. – В лагере нет никого с нейроимплантом, – покачал он головой. – Есть, – сказала я и повернулась к Эрике. Мы встретились глазами, и я видела, что она понимает, о чем я подумала. – Пожалуйста… Не надо выжигать мне мозги. *** Спор был коротким, но эмоциональным. Закончился он, когда Эрика сказала: – Я думаю, доктор Эйсуле ввела этот запрет просто на всякий случай. Никто на самом деле никогда этого не делал, о последствиях ничего не известно. – Я ведь могу и без стимулятора подключиться, – добавила я. – Вот тогда последствия точно будут. Эрика прошла курс управления беспилотниками, наверное, еще в младшей школе и в других обстоятельствах могла бы вести дрон сама. Но ее так трясло, что капрал Ильд решительно отодвинул ее от панели управления и посадил рядом с собой. Он тоже хотел спасти парней и едва ли понимал, что именно мы собираемся сделать. Он привык руководить учениями, натаскивать солдат, всех, кто попадал к нему в подчинение, считал почти семьей. А нейроимпланты он считал бесполезной тратой ресурсов. Наши кураторы о чем-то негромко переговаривались, доставая и набирая в инъекторы стимулятор. Их тоже потряхивало. – Минимальная концентрация, – услышала я голос Карима. – Если что-то пойдет не так. – Под твою ответственность, да? Полковник нас не то что уволит… Это трибунал. Его жизнь точно этого стоит? – Стоит, – вмешалась я. – Точно. Я снова встретилась глазами с Эрикой. Ее лицо было зеленоватого оттенка, в дрожащих руках зажата кружка с водой. – Ты как? – спросила я. – Н-нормально, – ответила она. – Я готова. – Мне надо их спасти, понимаешь? Я не знаю, как объяснить… – Я знаю, – кивнула она. – Когда долго с кем-то работаешь, он становится ч-частью тебя. Настолько важной, что забываешь обо всех остальных частях. Когда Жукаускас погиб, она была в его голове, подумала я. Она только что пережила его смерть как свою. Но сейчас она сидит здесь и готова пустить меня в свою голову, чтобы я могла спасти тех, кто остался. – Реталин, – позвал меня Карим. Мы с Эрикой синхронно протянули руки. Мы не знали, что будет, если один медиатор подключится к другому. Никто на свете этого не знал. Сейчас мы рисковали всем – собой, друг другом, будущим проекта и будущим Вооруженных сил Церы – чтобы спасти двух парней, которые наверняка сами же ошиблись во время работы со взрывчаткой. Но почему-то это казалось важнее всего. – Послушай, – Карим присел передо мной на корточки и заглянул в лицо. – Если ты поймешь, что что-то идет не так… Если хоть что-то тебя насторожит – обрывай связь, открывай глаза, выходи из ее головы, хорошо? Подай хоть какой-то знак, и я введу антидот. Спасатели уже идут им навстречу, мобильный медблок подогнали ко входу в ущелье, их найдут и выведут. Если успеют, подумала я. – Давайте уже укол, – оборвала я его. – Разберусь. – Валлерт меня убьет, – пробормотал Карим и прижал инъектор к моему плечу. Я нырнула в мутную зелень и потянулась к Талешу. Он был там же, где я его оставила, – сидел на камнях рядом с Волчеком, держа руку на его шее и считая пульс. Пульс был частым, слишком частым, и кожа уже стала ледяной и липкой, и я поняла, что ждать, пока кто-то их найдет, нельзя. Теперь надо подвести дрон поближе. Звук его слышался откуда-то слева. – Летите куда-нибудь, – сказала я, не осознавая, что отдаю указания капралу. Через секунду звук стал удаляться. – Нет, в другую сторону. Да, правильно. Ближе. Ближе. Стоп, вернитесь. Здесь. – Здесь ничего нет. – Должно быть. Я хорошо слышу дрон. – За кустами проход, – сказала Эрика. – Я его помню, видела. Надо нырнуть в самые заросли. Жужжание снова сдвинулось, приблизилось еще – дрон завис прямо над головой Талеша, и он повернул на звук слепое лицо. Прямо сейчас Эрика их видит. Прямо сейчас я должна посмотреть на них ее глазами. Я потянулась к маячку, который был совсем рядом со мной, осторожно коснулась ее разума. Это было похоже на кристаллическую решетку. Острые углы, черно-белые грани, четкая структура. Я чувствовала, как заходится ее сердце, как ее трясет от холода, как ее тошнит и как ей хочется пить, чувствовала ее частое и неглубокое дыхание. Эрика не была в порядке, что бы она ни говорила. Но и в серьезной опасности она не была. Мы могли работать. Все хорошо, я ненадолго, сказала я ей мысленно и посмотрела на экран. Теперь и я это видела. Двое парней, один без сознания, второй – с залитым кровью лицом и крепко зажмуренными глазами, не разберешь, что там с ними случилось. Я вас вижу, сказала я Талешу. Я вас выведу. Сегодня больше никто не умрет. Все будет хорошо. Талеш поднялся на ноги, поднял Волчека и замер, ожидая моих действий. Вода качнулась – вперед. Мы сделали шаг, и дрон сдвинулся за нами. Это было неудобно, сложно, я то и дело сбивалась с шага, а еще старательно гнала от себя мысли о том, что со мной может сделать Эрика, и мне мешал образ Детлефа, то и дело всплывающий в голове, хотя он-то был в безопасности, в двадцати километрах отсюда. Но мы продолжали двигаться, Талеш шел и шел, я чувствовала его бесконечное доверие, которое сильнее боли и страха, – сколько бы я ни ошибалась, ни спотыкалась, ни налетала на камни, делая неверное движение. И даже когда он не выдержал, когда из-под зажмуренных век потекли слезы, он все равно ни на секунду не пожелал сдаться. Только вперед. Пока наконец в камеру дрона не попали еще две человеческие фигуры, бегущие нам навстречу, а звук дрона сменился звуком приближающегося вертолета. *** Я рвалась в медицинский вертолет вместе с ранеными, но вместо меня забрали Эрику. – Хочешь оставить свою группу без медиатора, Корто? – мрачно спросил меня сержант Хольт. – Никак нет, – сникла я. Так что я осталась в лагере, некоторое время слонялась без дела и обдирала кожу на пальцах, потом это заметил Хольт и отправил меня мыть и без того чистые машины. Когда через два часа наши наконец вернулись, я выбежала им навстречу и кинулась к Коди. – Рета? – спросил он обеспокоено. – Что произошло? Мы видели вертолет… Его перебил Детлеф: – Где все? Унгвере и Гальский мгновенно оказались рядом, оба обеспокоенно смотрели на меня. – Несчастный случай, – выдавила я и уткнулась Коди в плечо. – Когда закладывали взрывчатку в ущелье… Эд погиб, а ребята…