Хотя какая разница. – Ты не будешь медиатором, но ты сможешь работать на нашу общую цель. Мы будем изучать влияние нейротоксина на твой мозг, чтобы вырастить следующее поколение медиаторов. У тебя будет жизнь. Относительно долгая – мы же не звери, мы не хотим твоей смерти. И относительно счастливая. Полковник снова взял воду со стола и подошел ко мне. – Так что ты выберешь, Реталин Корто? Вернуться обратно в камеру и уже никогда не выйти из нее? Или присоединиться к нам, ко мне, к своему брату, своим друзьям и встретить будущее Церы вместе с ними? Твой брат хочет этого. Но все зависит от тебя. Я прикрыла глаза. Я хочу остаться с Коди. Я всегда хотела только этого. Мы всегда были вместе, еще до рождения. Если я буду рядом с ним, все будет хорошо. А если я откажусь, полковник может разозлиться и сорваться на нем. Ради Коди, сказала я себе. Я не знаю, что он собирается делать, но ради Коди – я пройду через это. – Я не хочу обратно в камеру, – сказала я вслух. – Я хочу, чтобы мы с Коди… дальше работали вместе. Полковник удовлетворенно кивнул. – Тогда скажи, что же было в пустошах. Я послушно произнесла то, чего он ждал: – Террористы. «Ин урма Эва». Те, кто хочет создать новых Измененных. Мы не должны позволить им… запугать людей. Мы клялись защищать… свой народ… – Ценой своей жизни, – закончил полковник и поднес горлышко бутылки к моим губам. Это был правильный ответ, и вода полилась в мой пересохший рот. Я глотала ее – жадно, давясь, захлебываясь и чувствуя, как возвращается жизнь. Я дала правильный ответ, и он дал мне воду. Вот как это работает. Вода закончилась, и, словно повинуясь невидимому сигналу, дверь открылась и вошел охранник, тот же, который привел меня сюда. – Идем, – сказал полковник. Охранник приблизился ко мне, набрал код на наручниках, которые, казалось, намертво прилипли к стулу, и браслеты раскрылись, освобождая мои руки. Я потерла запястья, пальцы едва шевелились. Я думала, меня отправят в мою комнату или отведут в желтую зону, но мы пошли не к лифту. Я не знала, куда мы идем, и едва ли хорошо различала дорогу – глаза слезились от света. И только когда навстречу нам шагнул Мартин Винценц и мы остановились, я поняла, что это еще одна камера. Побольше, чем та, что была у меня, и к тому же разделенная на две секции и отгороженная от нас силовым полем, но точно камера. И в ней уже кто-то был. – Во время операции в пустошах Ариадна Ковец, которая оказалась агентом противника, расстреляла собственного командира, старшего группы гамма, – произнес полковник Валлерт, и тут я наконец узнала человека в камере. Это была Аре. Эта жалкая фигурка, съежившаяся на полу, раздетая, со снятыми имплантами, без которых ее тело – в пятнах, будто красками разрисованное – было странно несимметричным, – это была Аре. Она не подняла головы при нашем появлении и, казалось, даже не воспринимала наше присутствие. Я сглотнула. – За это полагается расстрел. Полковник Валлерт во всем разберется, вспомнила я ее надежду, он во всем разберется, он меня защитит, он меня вытащит, полковник Валлерт – герой, он великий человек, он поймет, что это ошибка… Вот он, ее герой. Стоит за моей спиной и говорит, что ее ждет расстрел. Наверное, решил еще раз напугать меня напоследок. Странно, в камере было чисто. Словно Аре только что сюда привели и бросили. Та, в которой сидела я, наверное, пугает больше. А в следующую секунду я поняла, почему на самом деле он привел меня сюда, и меня бросило в жар. Я едва удержалась на ногах. Нет. Не может быть. Он же не станет… – Докажи, что ты готова снова стать рядовой Корто, – торжественно сказал мне полковник Валлерт. – Докажи, что твое место – в строю. Что ты одна из нас, а не одна из них. Приведи приговор в исполнение. Я сжала кулаки. Это ради Коди. Коди хочет остаться здесь, он верит в то, что делает. Я никогда не видела его таким счастливым, как здесь. Я не могу его подвести. Полковник Валлерт и Мартин Винценц смотрели на меня. Силовое поле исчезло, охранник подтолкнул меня вперед. Я сделала шаг. Это ради Коди, повторила я, борясь с тошнотой. Аре наконец подняла голову и встретилась со мной взглядом. Я не была уверена, что она меня узнаёт. Взгляд был совершенно пустым. Словно внутри уже не было человека. Силовое поле вновь возникло за моей спиной. Охранник достал два пистолета – один отдал мне, другой приставил к моей голове. – Только дернись, – сказал он тихо. Я не собиралась дергаться. Руки дрожали. Пистолет весил тонну. Аре все равно не жилец, подумала я. Ее в любом случае расстреляют, какая разница, я это буду или кто-то другой. Я проверила оружие – заряжено. Взвела курок. Она, конечно, ничего не сделала из того, в чем ее обвиняют. Но ведь и я тоже не сделала. У нее никого. А у меня брат. Я подняла руку с пистолетом. Вода, которую я выпила, поднялась обратно к горлу, я с усилием сглотнула. – Стреляй, – сказал охранник. Стоит выстрелить, и все закончится. Одна коротенькая отвратительная секунда – и дальше все будет хорошо. Я даже могу не смотреть на нее после того, как выстрелю. Я могу прицелиться и сразу закрыть глаза. Могу вообще не смотреть на то, что сделаю. Меня отведут в желтую зону. Олли даст мне лекарство. А главное – мы с братом снова будем вместе, как раньше. Полковник Валлерт сказал, что он хочет, чтобы я согласилась. Он, может, вообще единственный человек, который любил меня за всю мою жизнь, я же ему обещала, что никуда больше не уйду, что мы всегда будем вместе, раз он согласился на предложение Валлерта – то и я должна, он моя семья, у меня никого нет ближе, чем он. Но, наверное, есть предел тому, что я могу сделать ради Коди. Еще секунду помедлив, я опустила руку. – Я так и думал, – произнес за моей спиной полковник Валлерт, и в голосе его был металл. – В камеру ее. Ты знаешь, что делать. Охранник вырвал пистолет из моей руки, сунул в кобуру на левом бедре. Я стояла, не шевелясь, потом медленно отвернулась. Винценц, вопреки ожиданиям, никуда не ушел. Стоял у пульта, с которого отключалось силовое поле, и смотрел на меня с кривоватой ухмылкой. Миллион лет назад на вечеринке в НейроКортИнн он пытался со мной познакомиться. Наверняка на следующий день он хотел найти Ренату Гатталу – и очень удивился, когда нашел. Он думает, что прав. Что я заслуживаю за свою ложь всего, что со мной случилось. Он стоит здесь – и поэтому я проведу остаток своей жизни в темной камере, лежа на холодном полу, и, если мне повезет, эта жизнь будет не очень долгой. А он останется, будет время от времени прилетать сюда на вертолете, а остальное время в НейроКортИнн станет конструировать новые и новые импланты, придумывать новые и новые способы сделать солдат сильнее, быстрее, смертоноснее, будет приближать то волшебное будущее, в котором все довольны и счастливы, потому что за недовольными тут же придет модификант. – Тебе стоило выстрелить, – сказал он. Почему он не ушел вслед за полковником Валлертом? Что он хочет здесь увидеть? – Руки за спину, – велел мне охранник. – Одно движение – и тебе конец. Силовое поле почему-то не появлялось. Охранник принялся набирать код на панели, хотя едва ли Аре сумела бы сбежать. Я уже труп. Я еще хожу, говорю, думаю, но на самом деле я уже умерла и лежу в камере, голодная, в синяках и наверняка с парой сломаных костей. Мое положение не назовешь «есть, что терять», а значит, можно отвечать, что в голову придет. Панель мигнула красным. Охранник тихо выругался и сделал новую попытку включить силовое поле, не забывая следить за мной. – Не все такие, как вы, – сказала я. – Не все готовы убивать невиновных. Панель снова мигнула красным. Охранник набрал на лексоне код и поднес руку к лицу. – Пришлите техника в черную зону, сектор 2В, проблемы с оборудованием. – Она виновна, – пожал плечами Винценц. – А у тебя был шанс принять участие в чем-то по-настоящему важном. Передать привет твоему другу доктору Кару? – Он, по крайней мере, делает что-то действительно хорошее. Ищет лекарство от Вентра. Ему я бы стала помогать. А строить ваш дерьмовый мир с модификантами – ни за что. Охранник продолжал воевать с панелью. Винценц негромко рассмеялся. – И за эту наивную мысль ты готова отдать свою жизнь? Аре зашевелилась в своем углу, и охранник повернулся к ней, вытаскивая пистолет. Он впервые не смотрел на меня, зато я его хорошо видела. Его и нож, висящий в ножнах на его боку. – Нет, – сказала я. – За это я готова отдать вашу. Движение было коротким, в точности как на симуляторе, в программе «Владение ножом». Перехватить руку противника, вверх – перерезать сухожилие, вниз – нырнуть под руку, и снова вверх. Он не ожидал от меня ничего подобного, они все уверились, что я сдалась, сломалась, и только поэтому у меня получилось. Его пальцы разжались, пистолет выпал, и я схватила его и выстрелила наугад в ту сторону, где стоял Винценц, а потом силы кончились, и я осела на пол, тяжело дыша. Охранник снова выругался, я успела уловить его движение – он потянулся за вторым пистолетом, и в последнюю секунду я бросилась в сторону, перекатилась, снова выстрелила, услышала звук рикошета. Перед глазами поплыли цветные пятна, мелкие зеленые мушки. Сердце заходилось, в ушах звенело, плечах появился жар, поднялся вверх по шее – верный признак того, что я вот-вот отключусь. Мне вдруг стало обидно – последнее, что я увижу в жизни, – это камера и Винценц. Надеюсь, я его хотя бы ранила. Я нажала на спусковой крючок еще несколько раз. Расстреляю обойму напоследок. Охранник метнулся в сторону, укрылся за выступом стены, тоже выстрелил, брызнула бетонная крошка, полетели искры, стало темно, секунду спустя включилось тусклое аварийное освещение. За дверью послышались торопливые шаги, и я опустила пистолет. Вот и все. Техник там или кто-то еще – стрелять я больше не буду. Хватит с меня. Я нашла глазами Винценца – он лежал на полу, не поймешь, раненый или прикидывается. Аре замерла в своем углу. Дверь распахнулась, и я подняла руки, не пытаясь встать. – Лежать, руки на затылок! – крикнул человек, который вошел первым, и его голос был мне знаком. Детлеф. Вот кого они прислали. Командир моей группы. Мы были почти друзьями – может, он и сейчас отнесется ко мне нормально.