– Ничего, – оптимистично заявил Ди. – Мы пойдем в другую сторону. – В Вессем? Что мы там будем делать? – То же, что и Чарне. Поднимемся и пойдем дальше. Постараемся сбежать на север, через пустоши. Я хотела было напомнить, что подняться в Вессеме будет непросто – мы ведь потому и нашли этот выход, что у нас получилось только спуститься. Потом махнула рукой и встала. Можно подумать, у нас есть какие-то другие варианты. Мы снова почти бежали, растянувшись цепочкой, и свет фонарика прыгал по стенам, отражаясь от давно перегоревших ламп, от луж на полу, отскакивал от трещин в серых стенах. Мы не останавливались, хотя все, даже Коди и Детлеф, устали, вымотались за эти бесконечные часы, которые прошли с того момента, как меня вытащили из черной зоны. Само собой вышло, что я шла рядом с Ди. Я и не заметила, в какой момент начала говорить. Задыхаясь, я рассказывала и рассказывала – все подряд. – …оказалось, что я хороший медиатор, я могу связываться с сознанием других людей с помощью специального импланта… Шаги эхом отдавались от стен. – …понимаешь, казалось, что все нормально, мы просто тестировали новые системы связи, а этим импланты – ну подумаешь, ничего же страшного, и потом был один случай на учениях… Свет фонарика выхватил из темноты следы от пуль. – …сержант Хольт казался настоящим садистом до того случая в пустошах, но он не сдал меня, и он сказал одну вещь про медиаторов, которые были до… Впереди забрезжил свет, и мы остановились. В потолке зияла трещина, на полу тоннеля была груда влажно поблескивавших камней и обломков. – Недавно обрушился, – сказал Ди, глядя вверх. – В прошлый раз здесь этого не было. Мы все подошли ближе. Наверное, сначала рухнул потолок первого этажа лаборатории, а потом уже не выдержали перекрытия между ним и тоннелем. Мы дошли почти до конца, чуть дальше в тоннеле уже виднелась перевернулая платформа и раскатившиеся баллоны. Мы были в Вессеме. – Попробуем подняться, – сказал Детлеф. – Я смогу допрыгнуть до следующего этажа, Коди поможет вам отсюда. Думаю, у нас получился. Коди согласно кивнул. Это случилось за секунду или две. Детлеф отвел руки назад, присел, собираясь совершить этот свой обычный прыжок, недоступный простым смертным, и одновременно откуда-то раздался крик: – Не двигаться! Руки за голову! Я еще крутила головой в поисках опасности, а Детлеф и Коди уже перегруппировались, прикрыв собой меня и Эрику. Опасность была всюду. В нас целились сверху, из лаборатории, и в тоннеле тоже кто-то был. – Как на тренировке, – сказал Детлеф едва слышно. – По схеме «Уно». Ты прикрываешь девчонок, я разберусь с этими. – Он повернулся к Ди. – Постарайся не попасть под пулю. – Принято, – Коди кивнул. У Ди в руках уже оказался пистолет. И в этот момент из темноты тоннеля навстречу нам шагнул полковник Валлерт. Глава 28 Мы замерли. Бежать в тоннель не имело смысла – мы превратимся в прекрасную мишень. Значит, остается только одно. – Я дам вам шанс сдаться, – сказал полковник, глядя на Детлефа, который шагнул вперед, прикрывая нас. Коди продолжал держаться между мной и теми парнями, что целились в нас с другой стороны. Ди оказался в тени у самой стены и теперь пытался незаметно переместиться так, чтобы удобно было стрелять. Мы с Эрикой стояли на свету, и могли бы стать прекрасной мишенью – если бы не Коди. Я знала эту их схему «Уно», видела, как они ее отрабатывали – прикрыть гражданских, вызвать огонь на себя, поймать каждую выпущенную пулю, одновременно перебив вражеский отряд. Да, мы пытались избежать вооруженного столкновения, но я знала – у полковника Валлерта и его людей нет шансов. В конце концов, модификантов учили именно этому – побеждать превосходящего противника. – Вам не уйти. Попробуете сопротивляться – и я убью каждого из вас. Ты готов пожертвовать жизнями остальных, рядовой Керефов? – У меня встречное предложение, – сказал Детлеф. Его спина напряглась, он приготовился к броску. – Вы даете нам уйти, а мы даем уйти вам. Никто ни в кого не стреляет. Вы должны знать, что мы можем двигаться очень быстро. И пули не остановят ни меня, ни Корто. Я убью весь этот отряд раньше, чем кто-то из них добрется до Эрики... И Реты. – Это твое последнее слово? – спросил полковник Валлерт, и в руке его словно из ниоткуда появился пистолет. Я не видела подобных на нашей базе – массивный, тяжелый, с долнительным контейнером сверху – видимо, стреляет очередями, чем-то убойно-разрывным. Может, у Валлерта даже и вправду получится кого-то ранить. – Детлеф, стой, – прошептала Эрика. Я покосилась на нее. Она смотрела на пистолет в руках Валлерта с ужасом. – Да, – сказал Детлеф. – У вас есть минута, чтобы убраться отсюда. Полковник кивнул. – Я давал тебе шанс, – сказал он ровно. А потом поднял пистолет – Детлеф еще немного сдвинулся так, чтобы поймать пулю, не дать ранить кого-то из нас – и выстрелил. Это была не пуля. Мне казалось, что в тоннеле на долю секунды зажглось солнце. Я упала, закрывая руками лицо. А когда я подняла голову, Детлефа уже не было. Вместо него был кто-то другой – с почерневшей, полопавшейся кожей, с оплавившимися имплантами. Он все еще был жив, пытался подняться на ноги, и по его движениям я поняла – он ничего не видит. – Теперь я даю шанс сдаться остальным, – сказал полковник Валлерт. Он стоял на том же месте, кажется, даже шага в сторону не сделал. Человек, который был Детлефом, повернулся на его голос. Что-то из всей той техники, которую военные медики встроили в его тело, еще работало. Я слышала звук, с которым он двигался – словно лопаются тысячи пузырьков. Видела, как поднимается и опускается его грудная клетка – с одной стороны. Одна его нога подломилась, он начал заваливаться на бок, теряя равновесие. Мне хотелось зажмуриться, но я продолжала смотреть, как отключается один имплант за другим, как все больше становится красного цвета, как он выгибается назад – то ли от боли, то ли оттого, что происходит сейчас с искусственными частями его тела. Три или четыре секунды растянулись до бесконечности. Боль, которую он испытывал, была бесконечной. Мне хотелось кричать от ужаса, но горло сжал спазм, и я даже дышать не могла. Полковник Валлерт снова поднял свое оружие, его палец шевельнулся на спусковом крючке, и в этот момент Детлеф смог оттолкнуться той ногой, что еще работала, и кинуться на звук. Это единственное, что он мог сдеать – сбить Валлерта с ног, но это случилось одновременно с его выстрелом. Заряд прошел мимо и рассеялся, мне обожгло лицо горячим воздухом, запахло палеными волосами. Сквозь жаркое марево я видела на полу тоннеля две фигуры – чудовищно обгоревшего парня, который одной еще действующей рукой сжимал горло второму человеку. И в тот момент, когда я посмотрела на них, рука Детлефа вдруг изогнулась так, как не должна сгибаться человеческая рука, он уже не контролировал то, что происходило с его телом, но пальцы, сжимавшие горло полковника Валлерта, обгоревшие, оплавившиеся, сжались еще сильнее, и полковник перестал двигаться. Эрика закричала, и одновременно откуда-то сверху раздалась стрельба. Рефлексы, которые вколачивали в нас месяцами, заставили нас упасть, спрятавшись за груду камней на полу, Коди метнулся, прикрывая нас, Ди стрелял в ответ, а Эрика все пыталась переместиться так, чтобы видеть Детлефа, быть ближе к нему. – Детлеф, – кричала он ему сквозь выстрелы, сквозь запах гари, сквозь летящую бетонную крошку, – не умирай, не вздумай там умереть! А прямо за ним была платформа с раскатившимися баллонами, и я внезапно поняла, что делать. – Прикрой меня, – сказала я Коди, поднимаясь во весь рост. У меня был только нож, но программа боя с ножом была моей любимой все это время. Так что я замахнулась – локоть назад, рука над головой, одна нога впереди другой, тело само приняло правильную позу – и метнула нож вперед и вниз. Нож вошел в старый металл, и баллон взорвался, а следом начали взрываться остальные, один за другим, и я снова упала вниз, прячась за камни – под этой трещиной, под падающим светом мы были как на ладони. Машинально я задержала дыхание, и тут стрельба прекратилась. Я осторожно высунулась – наверху в лаборатории происходило какое-то движение, но никого из стрелков не было видно. Я обвела взглядом своих – все они поняли, что я сделала, они знали, что это за баллоны, и задержали дыхание вслед за мной, но потом я встретилась взглядом с Ди и поняла, что этого недостаточно. Его глаза медленно наполнялись страхом, и я знала этот страх – безумный, мешающий думать, сводящий с ума. Он единственный из нас стоял в тени, когда я взорвала баллон с нейротоксином, разрушающимся на свету. Я успела поймать его за руку в последний момент, когда страх окончательно лишил его разума и он уже готов был бежать. Поймала и притянула ближе к себе, обняла и держала все время, пока действие нейротоксина не закончилось. Мы стояли в луче света, падающем сквозь обвалившийся потолок, а мир вокруг рушился, корчился в черном ужасе, который пришел в обличии взрывающихся баллонов с буквами FX и Т в ромбе, – но мы стояли в луче света, и смерть была не про нас. Выстрелы наверху стихли, смолкли голоса, а потом не слышалось уже вообще ничего. Я прижимала к себе Ди, которого накрыла паника, и тихо говорила: «Не бойся, я здесь, я с тобой», – хотя едва ли он меня слышал. И Коди стоял рядом со мной и обнимал нас обоих, не давая Ди убежать. И Эрика, которая вцепилась зубами в руку так, что выступила кровь, и пот стекал по ее лицу и смешивался со слезами. Мы стояли, и свет падал на нас сверху, а остальной мир тонул во тьме. Действие ксентамина закончилось, и я обмякла в руках Коди, который теперь держал нас обоих – меня и Ди. А когда свет сменился на вечерний, Ди начал приходить в себя. Его взгляд снова стал осмысленным, и Коди разжал руки. Нас трясло. Спотыкаясь, Эрика шагнула в темноту и медленно подошла к полковнику Валлерту и Детлефу. – Детлеф? – позвала она шепотом. Оба они были мертвы, в этом не было сомнений. Эрика присела рядом, попыталась коснуться Детлефа, но тут же отдернула руку. Опустившись на колени, она согнулась, закрыла лицо руками. – Черт возьми, Детлеф, – услышала я ее голос, сдавленный, срывающийся, совсем не похожий на тот, к которому мы привыкли, – ты же не умер, правда? Нельзя умирать, когда тебя любят! Мы втроем приблизились и встали за ее спиной. Я не могла смотреть на Детлефа, поэтому стала смотреть на Эрику, а потом присела на корточки и осторожно коснулась ее руки. Я не ожидала, что она развернется, уткнувшись мне в плечо. Несколько минут мы сидели, обнявшись – обе мы сегодня потеряли кого-то близкого, и я молча гладила ее вздрагивающие плечи, пока она сама не подняла голову и не отстранилась. Лицо ее снова было собранным, сосредоточенным, только покрасневшие глаза выдавали, что она чувствовала на самом деле. Она отошла в сторону, подняла голову, глядя в трещину в своде тоннеля. Вечерний свет падал на камни, на серый бетонный пол, перекрашивая его в теплые цвета, бросал рыжие блики на монорельс, рассыпал золотистые искры на коротких каштановых волосах Эрики, а выше было небо – как расплавленное золото, как жидкий огонь, и я не понимала, как может быть такой свет и такое небо, когда мы стоим тут рядом с мертвым Детлефом. – Нам надо уходить отсюда, – сказала Эрика, резко обернувшись. – Мы же не можем бросить здесь… – начал было Коди, но Эрика его перебила: – Я сказала, надо идти! Никто не посмел спорить. Ди наклонился и взял из рук полковника Валлерта его жуткое оружие. – Что это? – спросил он. – Прототип оружия… на других физических принципах. Низкотемпературная частично стабилизированная плазма, – по-военному четко ответила Эрика, и голос ее больше не дрожал.