– Ты маме с папой рассказывал о ней? – Они нас и познакомили. – Серьезно? И как же это случилось? – Долгая история. Родители жили в Аризоне и редко приезжали в Сан-Франциско. В городе у них было много плохих воспоминаний. Фрост ждал рассказа о том, как родители познакомили Дуэйна и Табби, но брат сосредоточился на своих бургерах из бизоньего мяса и отказывался говорить о том, как возникли и развивались их отношения. Фрост взял две бутылки пива и вернулся в гостиную. Он пил вместе с Табби, сидя на диване у окна. Шак слизывал пиво с ее пальцев, и она весело смеялась. Рассказывала ему о своей работе в ресторане, об учебе в кулинарной школе, о своих любимых блюдах и о своем двоюродном брате, который играл за «Форти найнерз»[20], однако когда собеседник попытался перевести разговор на то, как они с Дуэйном познакомились, она ловко сменила тему. Еще одну попытку ему предпринять не удалось, так как вмешался брат. Ужин был готов, и деликатесы Дуэйна не могли ждать. Все прошло весело. Дуэйн рассказывал неприличные анекдоты, но его скабрезности были цветочками по сравнению с тем, что рассказывала Табби. Фросту хотелось, чтобы ужин тянулся как можно дольше, потому что его страшил предстоящий разговор с братом. Дуэйну все это не понравится, поэтому Фрост с радостью оттягивал момент. Однако в середине десерта зазвонил телефон. Хозяин предоставил отвечать автоответчику, что оказалось ошибкой. Сообщение услышали все. – Инспектор, это Кристин Смит из «Сан-Франциско кроникл». Я хотела бы поговорить с вами о судебных слушаньях по делу Руди Каттера, которые состоятся на следующей неделе. Витает много слухов, и в них все время всплывает ваше имя. Пожалуйста, перезвоните мне. Журналистка продиктовала свой номер, и в доме воцарилась тишина. Фрост заметил, как настороженно переглянулись Дуэйн и Табби. Брат положил на тарелку трюфель и пристально посмотрел на Фроста. Они несколько мгновений сверлили друг друга взглядами. – Руди Каттера? – Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. – Так говори. Фрост покосился на Табби, но Дуэйн поспешил предупредить: – Она тоже выслушает тебя. Ей можно. – Ладно. Адвокат Каттера направил ходатайство о снятии обвинения. – И на каком основании, черт побери? – спросил Дуэйн. – Джесс сфабриковала улики против него. Подбросила часы, которые нашли в его доме. Фальшивку. Они не принадлежали последней жертве. Дуэйн встал, подошел к окну и раздвинул шторы. Он долго молчал. Табби сидела, уставившись в тарелку, на ее лице застыло шокированное выражение. – Каттера выпустят? – спросил Дуэйн. – Это зависит от судьи, но, похоже, да. – Ты шутишь? – Я бы с радостью. – Бред какой-то. Этот подонок убил Кейти и остальных женщин. Какой судья позволит ему опять болтаться по улицам? – Я все понимаю. Дело в том, что поступок Джесс… – Мне плевать на ее поступок, – перебил его Дуэйн. – Жаль, что его не поджарили на электрическом стуле. Этот кусок дерьма не стоит того воздуха, которым дышит. – Я тебя услышал. Ты прав. Дуэйн повернулся к нему и указал на него пальцем. – А почему вдруг журналистка захотела поговорить с тобой? Она сказала, что везде всплывает твое имя. Какая твоя роль во всем этом? Фрост погладил бороду. Он пытался найти слова. Табби все сидела с опущенным взглядом. – Именно я сдал Джесс. – Что? – Я узнал, что она подбросила фальшивую улику. Я сообщил об этом капитану и окружному прокурору. Дуэйн замотал головой. – Зачем? – В каком смысле зачем? Это мой долг. Это моя работа. – Твоя работа? Твоя работа – выпускать убийц из тюрьмы? – Дуэйн, Джесс совершила преступление. Она подвела всю систему. Неужели ты не понимаешь? Копы не имеют права так поступать. Если бы я не стал поднимать шум… – Он убил Кейти! – закричал Дуэйн. Его голос эхом разнесся по столовой. Фрост промолчал. Больше не о чем было говорить. – Просто не могу поверить, – резко продолжил Дуэйн. – Просто не верится, что ты на такое способен. Ведь тебе придется рассказать об этом маме и папе, ты это понимаешь? Ты понимаешь, что с ними будет? У него не было на это ответа. Да Дуэйн в ответе не нуждался. – Пошли отсюда, – сказал он. – Вставай, Табби. Та наконец-то подняла голову. С ее лица исчезла лучезарная улыбка, уступив место выражению искренней печали. – Дуэйн, ты не мог бы подождать меня в машине? Я хочу поговорить с Фростом. Дуэйн кивнул и сказал нечто, чего младший не понял: – Ага, давай. Расскажи ему, что он наделал. Дуэйн стремительно вышел из столовой, и через мгновение Фрост услышал, как хлопнула входная дверь. Они остались вдвоем. Табби внимательно смотрела на него. Зеленые глаза утратили задорный блеск, однако в ее лице Истон увидел то, чего не было у его брата. Сострадание. Она откинула прядь рыжих волос. – Я знаю, как тебе тяжело, – сказала Табби. – И Дуэйн знает. Он просто злится. – Я сам на себя злюсь. – Ведь у тебя не было выбора, правда? – Табби встала, обошла стол и села рядом с Фростом. Она взяла его за руку; ее ладонь была теплой. – Послушай, Фрост, я не догадывалась, что Дуэйн не рассказывал тебе обо мне, и это бесит меня. Поэтому, наверное, ты не знаешь, как мы познакомились. – Он сказал, что вас познакомили родители. – В некотором смысле. Я знакома с твоими родителями уже несколько лет. Когда они узнали, что я шеф, они рассказали мне о Дуэйне. Естественно, я сразу поняла, кто он такой. Все в кулинарном сообществе знают Дуэйна. Твоя мама сказала, нам с ним нужно познакомиться, но у меня эта идея не вызвала особого интереса. У него репутация бабника. Но в начале этого года твой брат позвонил мне. Думаю, на него надавила твоя мама. – Мама всегда добивается того, чего хочет. – Очевидно. – А как ты познакомилась с родителями? – В группе поддержки родственников жертв. Истон закрыл глаза. Неожиданно все обрело смысл. – С кем из них ты связана? – С Ниной Флорес. Первой жертвой Каттера. Она была моей близкой подругой. Мы жили рядом и выросли вместе. Мы знали друг друга еще с пеленок. Она была мне ближе, чем моя родная сестра. Семья проявила великодушие и включила меня в группу. – Я никогда не участвовал в таких мероприятиях, – сказал Фрост. – Горе – это не то, что можно делить с посторонними. Горе – оно глубоко личное. Надо чувствовать особую близость с человеком, которого хочешь впустить в эту часть своей жизни. – Понимаю. Не всем они по душе. Как бы то ни было, поверь, я действительно понимаю, каково тебе сейчас. – Спасибо. – Мне надо идти, – сказала Табби. – Дуэйн ждет меня. – Конечно. Она выпустила его руку и встала. – Я ни за что не осуждаю тебя. И Дуэйн перестанет, когда успокоится. Тут нет твоей вины.