– Я все же рискну. – Тогда ладно, – сказала Иден. – У вас с Шаком появится соседка. А свои вещи я привезу позже. – Хорошо. Интересно, спросил себя Фрост, как скоро он пожалеет о своем приглашении. Ждать ему пришлось недолго. Только он повернулся, намереваясь пройти в дом, как Иден схватила его за руку и приблизилась к нему почти вплотную. – Фрост, пождите. Есть еще одна вещь. – И что же? – Я кое-что утаила от вас, – проговорила она. – Каттер пытался шантажировать меня этим. Я должна была сказать вам раньше, но не знала, как вы на это отреагируете. – Рассказывайте сейчас. – Это я нашла те часы. Фрост стиснул челюсти. Он сразу понял, что это значит. – Ну конечно же. Как я сразу не сообразил. Я же знал, что это не Фил. – В тюрьме Каттер сказал мне, что его подставили. Я подумала, что это чушь, но он разложил передо мной всю схему, как такое могло произойти. Он отказывался давать мне интервью, если я не помогу ему найти часы. Я и помогла. Я не рассчитывала что-либо найти, но Каттер говорил правду. Я собрала информацию по ограблениям в Мишн-дистрикт. Ламар Родес. Его сестра. Я сама видела на ней часы. На то, чтобы вычислить, что сделала Джесс, много времени не понадобилось. Фрост покачал головой. – И вы все рассказали Каттеру. – Да. – Думаю, вам тоже пришлось слушать внутренний голос. Не только мне. – Вы правы, пришлось, – согласилась Иден. – И я поступила так же, как и вы, Фрост. Я не смогла это скрывать. – А что насчет Фила и тех фокусов, что он вытворял? Вломился в мой дом? Подбил меня на охоту за сокровищами? – Это все Каттер. Я не знала, что он будет делать. Я думала, что он просто позвонит своему адвокату, но он никогда не идет простым путем. Фросту хотелось бы обрушиться на нее с упреками. Ему хотелось бы разгневаться. Ведь именно Иден запустила в действие весь план. Из-за нее Каттер вышел на свободу, а Джесс погибла. Только все неправда. Она поступила правильно. Они оба увидели одни и те же факты, и они оба приняли одинаковое решение. Он не мог осуждать ее за это. Иден наблюдала, как на его лице отражаются эмоции. – Ну что, забираете свое приглашение? – Нет. – Мне не надо бы жить у вас. Я пойму, если вы скажете, что я предала вас. – Это ничего не меняет, – сказал Фрост, не в силах скрыть холодность, прозвучавшую в его тоне. – Я пригласил вас потому, что считал, что со мной вам будет безопаснее. А теперь давайте начнем. На лице Иден отразилось облегчение. – Что начнем? – Прикидывать, каким будет следующий шаг Каттера. Фрост прошел в дом, Иден последовала за ним. Он приказал себе забыть о часах. Подойдя к коробкам, стоявшим в прихожей, он взял верхнюю, принес ее в гостиную и поставил на журнальный столик перед диваном. – Сегодня, когда я разговаривал с Филом, – сказал он, – он навел меня на одну мысль. Изначально Джесс сосредоточилась на том, чтобы найти связь между жертвами и дочерью Каттера. Нине исполнился двадцать один год в тот же год, когда Ред должно было бы исполниться двадцать один. Ну и так далее. – Вполне логично, – сказала Иден. – Да, но если бы жертвы напоминали ему о Рен, вряд ли он смог бы убить их. Может, все было как раз наоборот? Может, жертвы каким-то образом напоминали ему Хоуп? Ведь это она лишила его всего, что у него было. Шей села на диван. – Не знаю, Фрост. Я не нашла ничего общего между Ниной и Хоуп. Они были абсолютно разными. Я продолжаю думать, что Джесс была права. Нина, должно быть, напомнила ему о Рен. И остальные тоже каким-то образом. – Да, но Каттер любил Рен. А Хоуп он до сих пор ненавидит так, будто все случилось вчера. – Верно. Так что вы хотите? Фрост указал на коробку. – Там есть что-нибудь о Хоуп? – Довольно много. – Отлично. Расскажите мне о ней. Помогите влезть ей в мозги. – Если бы я могла, – вздохнула Иден. – Она для меня еще большая загадка, чем Руди. В том смысле, что как мать могла убить своего ребенка? Врачи говорили о постродовой депрессии, но это медицинское объяснение, а не эмоциональное. Многие, с кем я говорила, называли ее чудовищем. – И вы в это не верите. – Да, вы правы. Когда говорят, что кто-то испорчен до мозга костей, этот человек получает карт-бланш, он освобождает себя от ответственности. Хоуп не была порочной. И поэтому трудно понять, как она могла совершить такую ужасную вещь. К тому же не все ее поступки были плохими, были и хорошие. Она работала медсестрой в отделении «Скорой помощи», а тяжелее работа вряд ли бывает. Никто не вспоминает об этом, потому что это не вписывается в схему. – Руди жестоко с ней обращался? Иден покачала головой. – Как раз наоборот. Он мирился со многим. – Что насчет ее детства? – Нормальная семья среднего класса. Хотя, оглядываясь назад, можно сказать, что Хоуп была проблемным ребенком. Я разговаривала с ее матерью, с Джозефин. Она чувствует себя виноватой. Любой бы так себя чувствовал, если бы узнал, что за все прошедшие годы вырастил женщину, убившую собственную дочь. – Должно быть что-то еще. Вы говорили, что Хоуп была проблемной? В каком смысле? – Депрессия. Резкая смена настроения. В этом проявлялась ее биполярность. Если вы ищете связь с Ниной, то ее тут нет. Нина была счастливым ребенком. Без каких-либо признаков психического заболевания. Истон нахмурился. Он не видел никакой связи. Пусть так, но он верил, что идет по правильному пути. Если хочешь поймать убийцу, найти источник его гнева. А у Каттера весь гнев был направлен на Хоуп. – Много лет Руди был словно мертвый внутри, – сказал Фрост. – И тут мне кое-что непонятно. Что разбудило его? – В каком смысле? – Фил сказал, что после смерти Рен для Руди все остановилось. Он не говорил, что тот злился. По его словам получалось, что Каттер оцепенел. Иден кивнула. – То же самое говорили и некоторые из коллег Каттера. Утрата Рен словно лишила его всех эмоций. – Но потом, когда он познакомился с Ниной, его гнев вырвался наружу, – сказал Фрост. – И я хочу знать почему. Наверняка в Нине было нечто, что напомнило ему о Хоуп и о том, что она сотворила. Вы говорили, что брали интервью у матери Хоуп. Она из местных? Где она живет? – В том же доме в Стоунстауне, где выросла Хоуп. – Поехали поговорим с ней, – сказал Фрост. Глава 32 Привалившись к флагштоку, Руди стоял на площади перед зданием городского Общественного центра. Сильный ветер, который увлеченно хлопал флагами, компенсировался теплым солнцем на безоблачном небе. Каттер держал руки в карманах толстовки, его голову закрывал черный капюшон. Рядом на детской площадке играли дети, на газоне спали бездомные. На тротуаре вдоль Ларкин Руди заметил двух полицейских в форме, они шли к мэрии. Копы всегда начеку. Они все подмечают даже тогда, когда не подмечают. Каттер присел на корточки, опустил голову и принялся завязывать шнурки. Он выпрямился только тогда, когда копы прошли мимо, и не оглянулся. Оглядываясь, ты тем самым выдаешь свое желание, чтобы тебя не увидели. Он слышал их удаляющиеся шаги. Они его не заметили. Руди сосредоточил внимание на шестиэтажном здании библиотеки на противоположной стороне площади. На конечной точке своего маршрута. Пойдя по тротуару, он, прячась за темными очками, внимательно разглядывал лица. Бомжей, спавших на газоне. Гуляющих с детьми мамочек на скамейках. Инспекторов парковочной полиции, выписывающих штрафы. На перекрестке он с группой пешеходов перешел улицу. Построенное из серого камня здание библиотеки напоминало тюрьму. Ряды маленьких квадратных окошек с Х-образными переплетами наводили на мысль о том, что архитектор играл в «крестики-нолики». Через дверь входили и выходили люди. Руди прошел внутрь и оказался в круглом холле, поднимавшемся вверх через все этажи и заканчивавшемся стеклянным куполом, который напоминал паутину. В помещении стоял тихий гул голосов. Руди знал, куда идти. Он и раньше бывал здесь. Войдя в лифт, он нажал кнопку пятого этажа, где находился компьютерный центр. Капюшон и темные очки он не снял. Он смотрел прямо перед собой.