* * * Неистовая пришла к ней под утро. Оно и понятно. Последние дни Иван и Герда любили друг друга как бешеные. Едва оставались наедине – после всех этих идущих бесконечной чередой зимних гуляний, роскошных пиров и княжеских охот, – бросались один на другого, словно оголодавшие. Впрочем, так оно и было. Их общий «голод» не утихал. Напротив, казалось, что с каждым новым разом их обоюдная страсть разгорается все сильнее. Где уж тут найти время, чтобы встретиться с Великой! И, тем не менее, в то странное утро, перед самым рассветом любовники наконец обессилили, и их сморил сон. Вот тогда и пришла Неистовая. Герда было обрадовалась, но в следующее мгновение ее обуял страх: такой она богиню не видела никогда. Великая темная была одета в посеченную и помятую чешуйчатую броню и с ног до головы забрызгана грязью и кровью. Шлема на ней не было, и ее роскошные волосы свисали сейчас потными космами на лоб и на щеки. В руках Великая держала короткое копье с длинным – в полтора локтя длиной – и широким обоюдоострым наконечником-клинком, которым можно и колоть, и рубить. – Ужасно, не правда ли? – усмехнулась богиня. – Что случилось? – У Герды не было слов, а из всех возможных вопросов на язык попал лишь один. – Что-то затевается, – тяжело вздохнула Неистовая. – Не у нас, а у вас. Но рассмотреть, что именно, я не могу. Эта земля не в моей власти. Здесь правят другие боги. Ревнивые и недобрые, если ты понимаешь, девочка, что я имею в виду. Поэтому хочу тебя предупредить: будь осторожна! Никому не верь! Не расслабляйся! Не теряй бдительность. – Но что может случиться? – оторопела Герда. – Меня охраняют, как принцессу. Мой жених князь и воин. Мы живем в укрепленном дворце в обнесенном стенами городе… – Верю, – улыбнулась богиня. – Знаю. Но это не повод, чтобы расслабляться, милая. Я пришла, чтобы тебя предупредить, и скажу честно, едва смогла до тебя добраться. Пришлось пробиваться с боем. Сама видишь. – Вижу, – признала Герда. – Что же делать? – Готовиться к худшему! – отрезала Неистовая. – Быть готовой к бою в любой момент. Днем и ночью, на пиру и в объятиях мужчины. Я тебе, дорогая, помочь, если что, не смогу. Эти не пустят. Все поняла? – Да! – пришла в себя Герда. – Ну, вот и молодец, девочка! – похвалила ее Великая. – Надеюсь еще встретить тебя живой… Неистовая исчезла, а Герда проснулась вся липкая от пота, и это был отнюдь не любовный пот. «Ты сказала, Великая, – тяжело вздохнула Герда, выбираясь из постели, – я услышала». Жаль было расставаться с той счастливой легкостью, которая с некоторых пор поселилась в ее душе, но Герда слишком хорошо знала жизнь, чтобы не прислушаться к совету Неистовой. Поэтому, оставив Ивана спать и видеть сладкие сны, она начала день намного раньше, чем предполагала и чем кто-либо мог от нее ожидать. Дворец спал, но Герды это не касалось. Она вернулась в свои покои, разбудила служанку и приказала начинать готовить ванну, а сама пошла к своим заветным сундукам. Магия магией, но безоружной, как она стала делать в последнее время, ходить ей больше нельзя. А потому ей нужны кошель и нательный пояс с редкими зельями, которые могут потребоваться в чрезвычайной ситуации, наваха и стилет – раз уж в Новгороде не принято, чтобы женщина ходила, опоясанная мечом, – и еще, пожалуй, засапожник, благо она по зимнему времени носит высокие сапоги. Но это был лишь первый шаг. Вторым – было приготовить «наряд Судного дня»: сверский ночной костюм, где вместо туники стеганый поддоспешник, китайская кольчуга, нагрудник с разъяренным василиском между стальных грудей, стальные наручи и поножи, окованные железом сапоги, боевые перчатки, шлем и оружие, катана в подвеске, чтобы носить ее за спиной, абордажный меч на обычной перевязи, два кинжала на пояс и метательные ножи в специальной кобуре, похожей на сильно укороченный колчан. Все вместе около тридцати фунтов[36]. Тяжеловато, конечно, но война не спрашивает, легко тебе или нет. Она – война, и этим все сказано. Все это страшное «железо» Герда аккуратно сложила в кожаный портплед и оставила в одном из сундуков прямо под крышкой. В тот же сундук она поставила плоский железный ящичек, заговоренный от огня и от взлома, покрытый печатями колдовских заклятий, отводящих взгляд, оберегающих от пожара и не позволяющих чужому поднять крышку. Там, в этой скрытой от чужих глаз стальной шкатулке, лежали все ее документы и банковские векселя. «Это паранойя!» – покачала головой Герда, закрывая сундук и направляясь к приготовленной для нее ванне. – Ну, не скажи! – возразила ей Другая Она, присаживаясь на табурет, поставленный рядом. – Уж верно, Неистовая прорвалась к тебе с боем не затем, чтобы попусту пугать. – Да понимаю я, – отмахнулась Герда, опускаясь в воду. – Понимаю! Но мне от этого не легче! – А когда это тебе было легко? – Ну… – Вот то-то и оно! Вода оказалась едва теплой, и Герде пришлось ее нагреть самой, благо этот фокус стал получаться у нее без видимого напряжения. Раз, и готово. – Но скажи мне на милость, зачем мне все это оружие, если я сильная первородная колдунья? – Ты уже как-то раз осталась без магии, разве нет? – съехидничала в ответ Другая Она. – Там был совсем другой случай, – поморщилась Герда, вспоминая те дни. – Считаешь, такое не может повториться? – Ладно, – сдалась тогда Герда. – Возможно, ты права, да и я на самом деле не против. Иди знай, как все сложится… * * * Ивана ее ранняя побудка чрезвычайно удивила, но он быстро об этом забыл, занятый другими делами – подготовка к свадьбе великого князя, как, впрочем, и к своей собственной, занимала почти все его время. А ближе к полудню князь и вовсе оставил ее одну, уехав в детинец к отцу. Герда на это никак не отреагировала, поскольку все это было в порядке вещей, но решила воспользоваться случаем и навестила Юэля и Тильду. Посидела с ними час-другой, выпила вина, расспрашивая о настроениях в городе, о долетающих до них слухах и о княжеских дружинниках. – Дружинники дружинникам рознь, – веско заметил Юэль, сообразив, должно быть, чем на самом деле интересуется Герда. – Великокняжеские – и те, что квартируют в детинце, и те, кого князь Дмитрий прислал сюда, чтобы оказать тебе честь, – нам не друзья. Они верны своему господину и будут оберегать тебя, принцесса, только до тех пор, пока это не противоречит клятве, данной их князю. Дружинников из Полоцка они не любят и презирают, ну а те отвечают им полной взаимностью. Боюсь, если дойдет до дела, каждый будет тянуть одеяло на себя. Но тебе полоцкие вои верны, потому что так приказал им князь Иван. Только учти, принцесса, их в доме всего два десятка человек, а до Полоцка далеко. – Скажи, Юэль, а с чего ты меня заладил звать принцессой? – перебила Герда старого друга. – Потому что так правильно, – веско заметил старшина. – Мы с тобой на «ты», и этого достаточно. Ты принцесса, а значит, должна быть дистанция. И ломать ее, даже когда мы наедине, плохая идея. – Хорошо, – кивнула Герда, – я тебя поняла. – Продолжай, пожалуйста. – Ну, так что ж, – повел плечами Юэль, – остаются еще телохранители боярыни Дарьи. Их шестеро, как ты знаешь. Бойцы неплохие, но здесь, в Новгороде, они всем чужие, потому как псковичи. И еще, они люди боярина и, если приключится беда, будут охранять боярыню Дарью, а до остальных им дела нет. – А рассказываешь ты мне про это… – Потому что неспокойно в городе, – закончил ее мысль старшина. – Ничего конкретного, но меня чутье еще ни разу в жизни не подводило, а я нутром чую – быть беде. – Да, вот и мне тревожно, – согласилась с ним Герда. – А потому вопрос, который я хотела задать тебе позже, задам сегодня. Сейчас. Готовы ли вы принять бессрочный контракт в качестве моих личных телохранителей? – На каких условиях? – прищурилась Тильда. – А вот сами садитесь и пишите, – предложила Герда. – Люди вы опытные, бывалые. Сами сообразите, чего требовать. Если не запросите невозможного, приму ваши условия, как есть, но потребую взамен клятву на крови. Так что думайте! Хочу услышать ваш ответ еще сегодня. – А что насчет Томаса Олена? – спросил Юэль, подтверждая этим, что принял слова Герды к сведению. – Его тоже включайте, – кивнула Герда. – Свев вроде прижился, ведь так? – Так, – подтвердил старшина. – Значит, решено, – Герда никак не возражала против того, чтобы включить в соглашение и мастера Олена. Напротив, такой умный и образованный человек не будет лишним ни в одной компании. * * * Следующий визит Герда нанесла в лавку варяжской травницы фру Сигрид Норнан. Муж травницы Тед служил наемником, ходил с торговыми караванами на север к поморам, а то и за море, в Мерсию и Нортумбрию. В принципе, Герда могла бы вызвать фру Норнан к себе в Полоцкое подворье, но решила оказать честь и приехала сама. Она уже бывала в лавке травницы, покупала кое-какие зелья, и знала наверняка, что Сигрид скрывает свой Дар. На самом деле, скрыть наличие силы несложно, особенно если Дар слаб, и никто его специально не ищет, но фру Норнан как раз была очень сильной колдуньей. И, тем не менее, жила в Новгороде, зарабатывая на жизнь травничеством. Герда обнаружила ее случайно. Зашла в лавку, находившуюся на торгу, недалеко от моста через Волхов, и спросила, нет ли у хозяйки «Вечерней росы»? Женщина вопросу удивилась, но зелье, тем не менее, продала. Разговорились, и Герда объяснила фру Норнан, что использует эликсир для мытья волос. – Но это же яд! – не поверила своим ушам травница. – Яд и есть, – согласилась Герда. – Но если добавить в него отвар поганого гриба, получается чудесное средство для мытья волос и придания им блеска. Слово за слово проговорили едва ли не час. Герда, разумеется, не сказала Сигрид, что является колдуньей, и о том, что училась травничеству, не рассказала тоже. Объяснила свои познания воспитанием, но пока разговаривали, разглядела на полке с готовыми зельями одно, про которое точно знала, что без магии его не сварить. Тогда и взглянула на собеседницу «долгим взглядом» и уже не удивилась, обнаружив за «темным мороком» сильный, но, по первому ощущению, неразвитый Дар. Увидела, приняла к сведению, но, разумеется, промолчала. Нечего мешать человеку жить, как желается. Если скрывает, наверняка есть у нее на то свои резоны. Тогда промолчала, но сегодня – после разговора с богиней – решила, что надо бы откровенно поговорить с женщиной, спросить кое о чем, чего Герда, как новый человек в городе, не могла знать, кое-что объяснить и, чего уж там, позвать, если получится, к себе на службу. Оттого и приехала. – Добрый день, фру Норнан, – поздоровалась Герда, войдя в лавку и прикрыв за собой дверь, по ту сторону которой встали сопровождавшие ее дружинника князя Ивана. – Добрый день, добрая госпожа! – Травница не знала, кем является Герда, в городе об этом, и вообще, мало кто знал. – У меня к вам, фру Норнан, серьезный разговор, – Герда решила не ходить вокруг да около, а сразу взять быка за рога. – Выслушайте меня, потом поговорим. – Слушаю вас, добрая госпожа. – Травница не на шутку встревожилась, и Герда это почувствовала, хотя Сигрид Норнан умела держать лицо как бы не лучше многих других. – Вот и хорошо, – улыбнулась Герда. – Прежде всего, несколько слов о себе. Я принцесса Эринора и невеста князя Полоцкого. – Ваше высочество! – склонилась в поклоне женщина. – Не торопитесь, фру Норнан, – остановила ее Герда. – Это не главное, хотя об этом вам стоит знать. Главное – это то, что я, как и вы, колдунья. Только не надо убеждать меня в обратном, – поморщилась она, увидев, что травница собирается ей возражать. – Я вижу ваш Дар, уважаемая, могу оценить его силу. Вы сильная колдунья. Но ваш Дар не огранен. Вы никогда не учились по-настоящему им управлять. – Я вас, ваше высочество, тоже чувствую, – нахмурилась женщина. – Но вашу силу оценить не могу. Впрочем, если вы с такой легкостью способны прочесть меня, значит, вы сильная колдунья. Так о чем вы хотели со мной поговорить? – Новгородский ковен про вас не знает? – Нет, – покачала головой травница. – Да они ко мне и не заходят. Зачем им, у них свои травницы есть. – А ваш муж? – Муж знает. – Хорошо, – кивнула Герда. – А теперь скажите, фру Норнан, нет ли у вас ощущения, что в городе назревает беда?