-Ваш супруг прекрасен в постели! Мы провели чудесную ночь у нас, когда посещал праздник любви. Вот уж настоящий праздник вышел! Никогда не забуду, как играл со мною, привязав руки к изголовью кровати, наслаждаясь моим телом... Кстати, галстук его до сих пор у меня. -Красочный рассказ, - усмехнулся Пётр тоже на французском. - Похоже, принятое снадобье ударило вам в голову, создав мираж. Ничего, кроме поцелуя, которым одарили меня Вы, не было. Иона же не стала ничего отвечать. Она гордо покинула дом, направившись к ожидающей их карете, дверь которой открыл находившийся рядом конюх Генерал-губернатора. Пётр поспешил следом, устроившись сидеть напротив, как и Тико, сразу молчаливо уставившийся на окно. Карета отправилась в путь, увозя их всё дальше по улицам Стокгольма, и Пётр повторил, обратившись к любимой: -Ничего, кроме поцелуя не было. -Ты целовался с ней, - выдавила она из себя, еле сдерживая, чтобы не вскрикнуть от разрывающей обиды. - С этой... дочерью маркиза... Какая прелесть! -А ты ни с кем не целовалась? Ты была под действием того же зелья, между прочим, - смотрел удивлённо Пётр, на что она с усмешкой стала смотреть в окно: -Я?... Нет... -А с тобой? - прищурился с догадкой он, услышав несмелый и еле слышный ответ: -Магнус... целовал... Но я была под действием того зелья, ты же — нет. -Всё равно... Мы в расчёте, - удивил её ответ любимого: -Ты был в ясном уме, целуя её и может ещё кого-то, пусть и играл... Ты зашёл далеко! -Но я не изменил тебе! - возразил тут же он. - Я привык работать в той манере, но никогда бы не предал тебя. -Если ты, - стала дышать всё более взволнованно Иона, не скрывая слёз обиды. - Если бы ни то, что я знаю, а ты пока нет,... я бы уехала в Россию и ты бы не вернул меня... никогда... Если ты, - мотала она головой попытавшемуся что-то спросить супругу, заставив дослушать. - Если ты сейчас же не откажешься работать в той манере, как привык, потеряешь меня всё равно. -Это что ты знаешь, чего не знаю я? - всё же спросил он, но Иона стала упрямо смотреть в окно. -Хорошо, поговорим позже. Увидев, что скоро проедут мимо здания, где располагалась лаборатория, Пётр постучал кучеру остановить именно там и обратился к молчаливому всё это время Тико: -Надо бы убедиться, что дело, действительно, будет закончено. -Да, ты прав, - вздохнул тот. - Иначе не докажешь, что виновны. Позвав Иону посетить вместе с ним и Тико лабораторию на несколько минут, Пётр прошёл первым. Лаборант, работающий в комнате, где дверью являлась решётка, словно он являлся заключённым, тут же встал из-за стола. Он указал руками на расставленные перед ним банки, флаконы, мисочки с порошками и жуками, но молчал. Открывший дверь охранник, сидевший всё время на стуле у стены, пропустил всех войти, и Пётр с Тико сразу выслушали всё, что стал шептать лаборант... -Проходи же, - оглянулся Пётр на Иону, оставшуюся пока ждать в коридоре. Несмелым шагом она приблизилась, сразу выслушав, что Пётр рассказал ей, показывая то на лаборанта, то на стол: -Те следы, что нашли у тел Бенедикты и Клеменса и сохранили, совпали со следом обуви, изъятой у Делагарди. Значит, он и был тем, кто участвовал в убийстве. Вероятно, был не один, но дружков выдаст, коль не захочет отвечать один за все преступления... А вот это... Эти склянки с кровью нашли в доме маркиза Элиассон. В одной из таких склянок обнаружили такой же волос, что и в крови на ране Бенедикты... Это волос свиньи, которую зарубили, чтобы её кровь выдать за кровь убитой, пытаясь создать видимость самоубийства. Видать, поняли, что придётся действовать именно так, поскольку после убийства кровь уже не вытекла так, как должна была... А порошок, которым угощали тебя, как и других, чтобы удавался праздник любви, получали из жуков-нарывников... Те носят в себе как раз нужное для того вещество — кантаридин. -Какой ужас... Но... Значит ли это, что всё закончилось теперь? - с надеждой вопросила Иона, и любимый улыбнулся: -Разумеется. Теперь я со спокойной душой могу взять вакацию. Только Иона промолчала, отведя взгляд в сторону, дав вновь понять, что не всё ещё наладилось... -А больные на голову эти люди, - рассматривал склянки с кровью Тико, высказавшись на французском, чтобы и Иона понимала, о чём речь. - И нам выпала доля иметь дело со всем сбродом. Иона слабо улыбнулась. Отказавшись принять руку любимого, предложившего теперь уходить вместе, чтобы отвезти Тико домой и вернуться в свой, она молча шла следом. Когда же спускались по лестнице от лаборатории на двор, где ждала карета, Иона молвила: -Не подумай, что я вдруг забыла всё. -Я понял, - ответил Пётр, идущий впереди. Он чувствовал, что виноват, чувствовал, что вернуть расположение милой будет нелегко, но не находил пока в себе ни слов, ни идей, как это сделать... Глава 50 Наконец-то подъехала карета к дому, где располагалась квартира Петра. И он, и вышедшая с ним любимая с нетерпением прошли в холл, где их тут же заключили в объятия счастливые от долгожданной встречи родители Ионы... -Сейчас, ужин даже вот-вот накроют! Радость-то какая! Мы уж не знали, как прожить столь долго, не ведая, как вы! - торопились они, уводя их проходить в столовую. -Новые вина? - заметил Пётр на столике в углу, что коллекция его напитков увеличилась. Он отставил мешок со статуэтками в угол и принялся рассматривать бутылки... -Да, - сунув руки в карманы халата, в который был одет, принял смущённый вид тесть. - Я заказал парочку вин, а вот этот новый коньяк, - указал он на небольшую бутылочку с золотым на цвет напитком. - Его прислал Вам некий друг Валентин с просьбой принять извинения. Обещался ещё лично посетить. -Валентин? - взял бутылку в руки Пётр и прочитал название. - Хенесси... Слышал о таком коньяке... Ммм, говорят, прекрасен, становится популярным. Что ж, испробуем... Эх, Валентин, - с улыбкой вздохнул он. - Любовь зла. -Да?! - удивился тесть, заметив, как дочь с супругой стояли в сторонке, о чём-то взволнованно и очень тихо беседуя. - А вот эти два заказал я, - указал он на вина. - Мuscats de Mireval и Мuscats de Frontignan не только вкусом порадуют, но и целебными свойствами. -Как раз то, что нужно, - взял одну из тех бутылок Пётр, поставив на стол, что уже слуга стал накрывать к ужину. Скинув камзол и отложив его вместе с треуголкой на кресло, Пётр сел к столу, а рядом устроился и тесть: -Вы ранены, нам сообщали, когда приезжали за платьем для Ионы. -Да, немного, - улыбнулся он и опустил взгляд. - Души бы тоже исцелить. -Что-то случилось? - прошептал заинтересованно тесть, кивнув в сторону плачущей в объятьях матери Ионы. - Опять ревность?