По ночам Косуке плакал. Мальчики привыкли не обращать внимания на его слезы и зажимали уши. Поэтому Косуке удивило, когда однажды, спустя несколько дней после его прибытия сюда, сверху свесились две ноги. Мальчик по имени Кеи спрыгнул на пол, приземлившись неслышно, как кошка. Косуке замер, по-прежнему стараясь заглушить свои всхлипы подушкой. Кеи похлопал по его одеялу, но Косуке отвернулся лицом к стене. Он почувствовал на плечах теплое объятье. Постарался высвободиться, но Кеи не позволил ему, он был сильнее. — Ч-ч! Косуке подчинился. Сделав глубокий вдох, он принялся считать про себя до трех. Потом до двух. И напряжение спало. Глава 10 Большая белая акула Ивата почувствовал, что не может дышать носом. Он открыл глаза. Больничная палата. Где это я? Посмотрев вниз, он обнаружил на своем запястье ярлык с номером: Больница Университета Тиба. На подоконнике — засохшие головки давно истлевших цветов. Снаружи темной змеей течет на восток канал. На улице дождь. — Доброе утро, инспектор. Напротив его кровати сидела обложенная бумагами Сакаи. — И давно я здесь? — Сутки. Потеря крови. Вывих лодыжки. Ушиб носа. Швы уже наложили, тебе идет. Не хочешь рассказать, как тебя угораздило? — Черную «хонду» нашли? — Ни следа. Ивата уловил двусмысленность за ее словами. — Что, Сакаи? — Новое убийство. — Это он? — Похоже на то. Ивата спустил ноги на пол. Голова раскалывалась от боли. Лодыжка казалась хрупкой, как стекло. Сакаи бросила на постель пакет с неброской дешевой одеждой и бельем из супермаркета. — Твои шмотки превратились бог знает во что, я их выбросила. Ивата проковылял к ширме и переоделся. Когда он закончил, Сакаи открыла дверь и зацокала каблуками по коридору, где царила больничная суета. Ива-та еле поспевал за ней. — Ничего не понимаю, — бормотал он. — О чем ты? — Кто-то пытался убить меня средь бела дня. Сакаи остановилась и повернулась к нему: — Ага. Кто-то. В черной «хонде-одиссей». — Мне кажется или ты в чем-то сомневаешься, Сакаи? Она подождала его, и они пошли дальше рядом. — Ивата, я понимаю, ты в последние дни почти не спал, да и ел кое-как. Потом получил удар по голове… Он резко рассмеялся: — Очень мило с твоей стороны, но я видел то, что видел. Помедли я на долю секунды, и проблемы со сном показались бы безделицей. Они дошли до лифта, Сакаи нажала кнопку вызова. — Водителя разглядел? Номер запомнил? — Нет. — Значит, это мог быть кто угодно. — Сакаи, и я и ты прекрасно знаем, кто был за рулем. — Ты думаешь, что это убийца. Но ты не можешь этого доказать. Ты даже не можешь утверждать, что это не пьяный, который просто-напросто тебя не заметил. — Задним ходом? На пустыре? Какого черта он туда приперся? — Хотела задать тебе тот же вопрос. Они глядели друг на друга. Открылись двери лифта. — Ты как хочешь, но Синдо рвет и мечет. Думаешь, от его внимания ускользнуло, что вместо работы по делу ты шляешься рядом с домом погибшего коллеги? Не сомневаюсь, ему ты навешаешь лапши на уши, но меня не проведешь. Она нажала кнопку, и они поехали вниз. — Ладно. Черт возьми, я считаю, что Акаси узнал больше, чем есть в официальном деле. Сакаи качнула головой, как утомленный вечным нытьем жены муж. — Даже если так — что нам это даст сейчас? — А ты подумай, Сакаи: почему ни с того ни с сего Акаси покончил с собой? Почему сгорел его дом? И почему меня пытались убить, когда я заглянул туда? — Полицейские отчеты говорят, что обычно там собиралась покайфовать местная шпана. Видимо, они и подожгли. Что касается наезда — вероятно, они решили тебя проучить. Они вышли к парковке и направились к своей машине. — Сегодня за рулем ты, ладно? — Ивата указал на свою лодыжку. — Все равно ты водишь, как моя бабушка. — Сакаи, я осмотрел дом очень внимательно. Никаких следов пребывания наркоманов. «Шпана» — удобное слово, сказал, и работать не надо. Но кто-то нарочно сжег дом. И напал на меня, когда я там появился. По переулкам они добрались до шоссе и притормозили, ожидая просвета в движении.