Игути взглянула на бледное лицо Иваты и вздохнула. Она вышла и вскоре вернулась в защитном халате, пластиковых очках, хирургической маске для лица и бахилах. Включила верхний свет и выдвинула ящик до конца — в нем находилось щуплое тело Ид-завы. Игути указала мизинцем на темные борозды на шее и лопнувшие капилляры: — Самоудушение, это очевидно. Видите следы веревки? Но есть и другие. Она подняла простыню, обнажив тело до пояса. На тощей груди красовались множественные гематомы. Два пальца на левой руке были сломаны. На обоих запястьях виднелись глубокие порезы — очевидные следы пут, сковывавших руки. — Это не причина смерти. Но его сильно избили. Он был в ужасном состоянии перед самоубийством. Игути обошла ящик с другой стороны и снова указала мизинцем: — В общем, странгуляционные борозды объясняют отсутствие травм, которые жертва могла бы получить в процессе самообороны, они, как правило, обнаруживаются здесь… и здесь. Да, кстати, его привезли вот с этим во рту. — Доктор указала на большой прозрачный полиэтиленовый пакет с женским бельем, испачканным засохшей спермой. Но Иваты уже не было. — Инспектор?.. Но ее окружало лишь молчание мертвых. Игути прислушалась, затем тщательно укрыла тело Идзавы и задвинула ящик обратно, чтобы никогда к нему не возвращаться. * * * В двух кварталах от Главного полицейского управления Токио, между секс-шопом и ларьком с поддельными брендовыми сумками, находилось пятиэтажное здание с игровыми автоматами. Над входом горела неоновая вывеска: ИГРЫ Входные двери разъехались, и Ивата быстро осмотрел помещение. Офисные служащие, влюбленные парочки да подростки со школьными рюкзаками в ногах — все заядлые игроманы, фанатично бьющие поклоны перед своими персональными алтарями. Сигаретный чад поднимался под синий потолок, а от грязнущего розового ковролина несло болотной сыростью. Пока Ивата обходил залы заведения, писк электроники и бешеные звуки, несущиеся из динамиков игровых автоматов, били его по ушам. На верхнем этаже располагался бильярдный зал, где вокруг столов толклись офисные служащие в ботинках с прилипшей к подошвам жвачкой. Взмыленные официанты в розовой униформе и желтых кепках разносили пиво и закуски. Сквозь стук шаров и пронзительное треньканье электронных табло до Иваты донесся мужской гогот: это возле дартса тусовались Хорибе, Ёсида и Тацуно. В одной компании с ними были и другие парни из отдела — в дешевых костюмах и шелковых рубашках с расстегнутыми воротниками. На их столе лежала небольшая пачка 10 000-йеновых купюр. Морото, в центре группы игроков, готовился сделать бросок. — Вы только поглядите, Ивата! Присоединяйся! — Надо поговорить. — Всему свое время, — с этими словами Морото метнул дротики. Двадцать. Двадцать. Девятнадцать. Такой результат вызвал восторженный вой части игроков и проклятия Тацуно и Ёсимы. Они бросили на стол новые купюры. — Ивата, мы играем в «убийцу». — Морото подмигнул. — Ты азартный чувак? Конечно, азартный. Ивата подошел вплотную к компании — все они, усмехаясь, уставились на него. — Надо поговорить. — Расслабься немного, инспектор. Как насчет вступительного взноса в 50 штук? Что думаешь? Или боишься, что я сорву банк? Ивата не успел ответить: его шею удушающим захватом обвила чья-то рука, и его потащили к дивану. По кряхтению он узнал Тацуно. Один из якудза, в кошачьих очках и расстегнутой кожаной рубашке, выхватил нож и приставил его к горлу Иваты. Грудь бандита украшала татуировка в виде четырех драконов с распахнутыми пастями, которые вот-вот сожрут женщину, с блаженной улыбкой и закрытыми глазами сидящую скрестив ноги. Морото отвернулся от мишени. — Правила очень просты, Ивата. Три раунда, три броска. В каждый следующий раунд нужно набирать больше очков, чем в предыдущий, и в конце общий счет должен превышать счет противника. Так Ёсида круто набрал 174 очка. Два по 11. Два по 11. Двадцать. И снова свист и ругательства. — Не буду отрицать: я в отличной форме. Двадцать. Восемнадцать. Три по одиннадцать. Компания зашлась от восторга, и Морото отвесил поклон. Хорибе раздал выигрыш, а Морото уселся на засаленный виниловый стул напротив Иваты, ухмыляясь в неоновом мерцании. — Отпусти его. Тацуно с неохотой подчинился. Воздух резко ворвался в легкие Иваты, в глазах замелькали черные точки. Кошачьи очки прижимал нож к бедру Иваты. Никто из других посетителей не смотрел в их сторону. Морото двумя глотками допил банку пива и нарочито медленно слизал пену с губ, как мальчишка, лакомящийся мороженым. Шея жирафа, глаза дьявола. — Может, тебя это удивит, но я рад этой встрече. Ты не вылезаешь у меня из головы, инспектор Ивата. Дротики врезались в доску, вызывая новый взрыв эмоций. Морото помахал кончиком галстука, словно кошка хвостиком. — Как тебе? Хочу надеть на работу на следующей неделе и пойти послушать, как тебя будут распекать на комиссии. — Это тебя должны были отстранить, — выдавил Ивата со стоном. Пухлый рот Морото разошелся в улыбке. — А знаешь, ты был прав, что не стал играть, Ива-та. Не твоя это игра. Ты сразу метнул бы по максимуму, и что потом? Сел бы в лужу. Как сейчас. — Идзава никого не убивал. Но ты знал, что он покончит с собой, так? А может, это ты ему предложил? Якудза возмутился, словно всем недовольная старушка. Морото зажал ладонью рот в притворном изумлении: — Инспектор! — Ты ненормальный, Морото. — А что вообще такое «нормальный»? Чем, скажем, солнечный свет нормальнее холеры? Допустим, я псих. Я же не бог. Но я и не создаю таких, как Ид-зава. Я их уничтожаю. — Ты кончишь тюрьмой. Морото от души расхохотался: — А кто, по-твоему, не дает тюрьмам опустеть? Кстати, мне не нравятся твои намеки. Да, Идзава сопротивлялся при аресте, и были предприняты необходимые меры. Он ведь и тебе не подчинился, а? Это ему не впервой. Но он был безжалостным убийцей, а мы не могли рисковать. — И устроили избиение доходяги в наручниках? Морото открыл новую банку пива и с наслаждением сделал несколько глотков. Взглянув на Тацуно, он закатил глаза, словно разговаривал по телефону с женой-занудой. — Знаешь, что касается деталей, ты какой-то маньяк деталей! — Можешь подать на меня жалобу — плевать. Но я сделаю все, чтобы ты за это ответил. — Ага, особенно теперь. — Клянусь. Морото снова улыбнулся и провел ладонью по своему стриженому затылку. — Не понимаю я тебя, Ивата. Ты вот-вот превратишься в простого обывателя. Какой смысл вести заранее проигранную битву? — Да потому что это наша миссия. Нас, полицейских. Ты забыл? Тацуно прыснул. Морото и кошачьи очки улыбнулись. — Бесподобно. Но, увы, Главному управлению Токио требуется свежая кровь. Нам нужны кардинальные перемены. Городские огни, как прекрасны они.