— Конечно, по одежке не судят, но сдается мне, этот Морото — полное дерьмо. Он отвернулась к окну. — Знаешь, Ивата, для парня из области Кансай ты не такой уж придурок. Они впервые улыбнулись друг другу; остаток пути до управления полиции Сэтагаи прошел в молчании. * * * Компания «Хеппи Клауд коммуникейшнз» располагалась на втором этаже невысокого дома в тени здания многоуровневой парковки. Пройдя по безлюдной улочке мимо корейского ресторана и крохотной зубной клиники, Ивата оказался у входа в офис. Он нажал на кнопку, и ему открыл толстяк в грязной кофте. Ивата показал свой значок. — А, вы, наверное, по поводу Канесиро? Ивата кивнул. — Я Нива, менеджер. Пойдемте, я покажу вам его стол. Ивата прошел за ним в помещение без окон с желтыми стенами и растениями в пластиковых горшках. Около тридцати сотрудников сидели каждый в своей кабинке, увлеченные телефонными разговорами. Молодой человек с длинными волосами и мягким выражением лица взглянул на Ивату и тут же отвел глаза. Вскоре он встал и вышел из комнаты. — У Канесиро были здесь недоброжелатели, господин Нива? Вместо ответа тот фыркнул и обернулся. Его плечи усыпала перхоть. — Что? Да он едва с кем словом обменивался. Он занимался компьютерным обеспечением и почти не общался с сотрудниками. «Доброе утро» да «до свидания», вот и все. Вот его кабинет. Нива театрально постучался. — Кажется, никого. — Я вас не задерживаю, господин Нива. Осматривая тесную комнатку, Ивата отмечал для себя детали. Она находилась в глубине главного помещения и имела смежную дверь с кабинетом Нивы. Окно с задернутыми шторами выходило в проулок. Отодвинув занавеску, Ивата глянул вниз: разбросанный мусор, прошмыгнувший кот да неизвестно откуда взявшийся мегафон. Прежде чем включить компьютер Канесиро, Ивата надел перчатку. Минут двадцать он изучал его почту, но не нашел ни намека на какой бы то ни было конфликт, не говоря уж о ключе к разгадке убийства. Он прочесал жесткий диск — только рабочие материалы. Ивата заблокировал компьютер. На семейном фото, стоявшем на столе, все четверо участников пикника улыбались в лучах заходящего солнца. Прошу тебя, скажи. Ивата поискал в ящиках стола, но и там ничего существенного найти не удалось. Однако на полу под крутящимся креслом остались потускневшие от времени кровяные кляксы. Наверное, из носа. А может, не из носа? На двери с внутренней стороны болтался на крючке плащ, карманы которого оказались пустыми. На стене висел небольшой календарь — сувенир из местного корейского ресторана. Просматривая его неделя за неделей, он не заметил в записях ничего необычного — назначенные встречи, школьные собрания, семейные мероприятия. Он пролистал его почти до конца, когда увидел приклеенный к странице «4 января» листок: Встреча с И. Ивата вышел из кабинета, поблагодарил Ниву и покинул колл-центр. Он заглянул в ближайший круглосуточный магазинчик, купил пару рисовых шариков и банановый напиток. Потом сел в машину и, наскоро перекусив, позвонил Сакаи. — Да? — В ее голосе слышалось нетерпение. — Сакаи, это я. Был в офисе папаши. Возможно, это тупик, но я хочу, чтобы ты кое-что проверила. — Минутку. — Было слышно, как она копается в сумке. — Продолжай. — Четвертого января этого года Цунемаса Кане-сиро собирался встретиться с неким И. — Это все? — Кийота — неплохой кандидат на убийцу, но в этом заезде нам нужна вторая лошадка. Хатанака пусть занимается своим делом, обходит соседей. Если попадется имя или фамилия на «И», сразу звони мне. Сакаи вздохнула: — Что до Кийоты, пока не удалось его найти — он словно испарился. Но есть и хорошая новость. Он сидел по обвинениям в насильственных действиях, связанных с якудза. И не только: он имеет отношение также к «Ниппон Кумиай». Слыхал о них? — Кажется, националистическая партия. — Да. Похоже, этот Кийота из шкуры вон лез, лишь бы засветиться. Да, чуть не забыла. Один из строителей видел рядом с домом наутро после убийства какого-то мужчину. Вроде тот разговаривал сам с собой. — Ладно, я понял. Еще одно. Добудь-ка допуск к счетам Канесиро с начала этого года. В деле об этом ни слова, и это странно. И чуть что подозрительное — сразу звони. — Кажется, я говорила, что ты не придурок? Явно поторопилась. — Встретимся в конторе через час. Ивата отключился. Он уже собрался отъехать, как в окно машины постучали. Он вздрогнул. Это был длинноволосый парень из колл-центра. Ивата опустил стекло. — Да? — Вы из полиции? Насчет Канесиро? Ивата кивнул. Парень осторожно оглянулся. — Нива сказал, что в офисе не было никаких происшествий, так? — А в чем дело? — Была тут одна… Молоденькая. Не знаю ее имени. Но у нее был зуб на Канесиро. Она часами стояла перед офисом и кричала в мегафон какой-то бред: «Тараканы! Тараканы! Смерть тараканам!» — Но почему? — Она знала, что он кореец. Видимо, сдвиг на почве расизма. Столько в ней было злобы… Никогда такого не видел. Несколько раз вызывали полицию, она убегала, но потом возвращалась. И вот примерно месяц назад Нива приказал Канесиро выйти к ней и решить вопрос раз и навсегда. Тот пошел и вернулся с глубокой раной на руке. — Говорите, молоденькая? — Да, не больше восемнадцати. Скорее лет шестнадцать. Рост примерно метр пятьдесят. Красилась в блондинку. — Ваше имя и телефон, пожалуйста. — Ивата вырвал листок из блокнота. — Я с вами свяжусь. Парень быстро нацарапал что-то на листке, то и дело оглядываясь. — Канесиро был хороший мужик. — С этими словами он отдал листок Ивате и ушел. Глава 4 Ирисы В половине четвертого Ивата припарковался у старого Олимпийского стадиона и направился к главному корпусу Университета Комадзава. У входа стояла датированная 1590 годом старинная каменная плита с высеченными на ней названием университета и девизом: ИСИТНА. ЧЕСТНОСТЬ. УВАЖЕНИЕ. ЛЮБОВЬ На спортивной площадке тренировалась команда регбистов; на груди у игроков красовалась эмблема университета — сорока.