По-китайски ответили: — Але! Влекомов выдал заранее собранную в кулак фразу: — Ай спик фром ферст билдинг. Ауа френд модула! Для тех, кто не знает китайского, перевожу с английского: «Я говорю из первого корпуса. Наш товарищ (нет, не мудила, а модула, хотя полностью исключить русский вариант тоже нельзя) потерялся!» «Модула» по-китайски «потерялся». Только, как стало ясно в дальнейшем, в китайском очень большое значение имеет произношение. Можно талдычить двух-, трехсложные слова и не быть понятым из-за славянского акцента. Не успел Влекомов отойти от стола на два метра — в корпус влетели трое воинственных китайцев. В шесть утра моргающий через очки и нормально заикающийся Юрочка в светлой рубашечке был доставлен прямо в номер Влекомова. — Ну ничего не понимают! — жаловался Юрочка ему. — Я им называю гостиницу, а они не понимают! Слава богу, Юрочка не мерз в рубашечке на улице, а отогревался в отделении китайской милиции, которая прихватила-таки его на одной из улиц Нанкина, не ограбила, не покурочила, не убила, а напоила чаем, обласкала, обогрела и доставила. Юрочка впервые почувствовал себя белым человеком. Таково было первое ЧП в Китае в первый же день пребывания. А расшифровывается ЧП известно как: Черт Попутал. Такие воспоминания прокручивались в голове Влекомова, пока машина везла его со товарищи из Китая по вечернему Питеру. Он даже успевал кое-что рассказывать о возникающих тут и там примечательностях города. Попросил провезти гостей мимо «Авроры», сообщив им, указывая на баковое орудие: — Звук выстрела «Авроры» был звуком испустившего дух русского капитализма! Хо прижалась к нему восторженно и перевела тираду товарищам. Китайцы зааплодировали, потом спросили: — А каков звук возрождающегося? Влекомов задумался: — Пожалуй, танковые выстрелы в октябре 93-го! Китайцы снова постукали ладошками, но бесшумно. Когда же Влекомов у подъезда «Прибалтийской» шаркнул ножкой, пожал руки товарищам и протянул губы в направлении ручки Хо, она сделала удивленные глаза и призналась: — Я надеялась, вы подниметесь ко мне, я должна кое-что сообщить вам по нашим совместным делам. Я, конечно, не могу настаивать… — Можете, — отвечал Влекомов, — но не очень сильно. Я быстро соглашусь. Самое интересное, что за время этого короткого диалога все остальные китайцы успели исчезнуть. А Влекомов оказался в одноместном номере Хо Чу в почти полной растерянности. «Ведь я устал и ничего не хочу, кроме Хо Чу. Но не Мо Гу, — признался себе Влекомов и даже засокрушался: — Какого черта меня сюда занесло! Опозорюсь ведь! Перед такой женщиной! Горе мне! Жадность фраеров губит! И недержание чувств!» Надо твердо и прямо сказать в глаза этому Влекомову: седина на висках наметилась, плешь на макушке просвечивает, а ни многовековой китайской мудрости не познал, ни женщин восточных. Да, европейцы, в лице англичанина Кондома, придумали презерватив, но что делать с ним, когда его нечем наполнить, задумались гораздо позднее. Китайцы заботились о постоянной готовности больше, чем о проблематичной безопасности, — то-то их миллиард настрогался, — хотя попутно и этот вопрос решили. Элегантно и изящно. Нажал на одну точку — и будь готов! И еще кое-что имеют прозапас. Красавица Хо налила Влекомову крошечную рюмочку чего-то темно-зеленого, пригубила сама, а после так пригубила Влекомова, что он почувствовал себя способным на тринадцатый подвиг Геракла (на двенадцать предыдущих вряд ли — средство действует избирательно). 9 — Ну и где твой вонючий сосед? — тихо спросил Юрку Антрекота здоровенный чеченец Руслан. — Ты его предупредил? Он сбежал? Отвечай, свинья! — Да ты что! — как можно убедительнее попытался возмутиться Антрекот. — Я ему сказал, что мои гости хотят с ним поговорить. А он сказал, что у него гости из Америки! — Что?! — воскликнул Руслан. — И ты только сейчас об этом говоришь?! — А че? — выпучил глаза Юрка. — Мы тут всяких видели. Из Австралии приезжали! Из… Антрекот согнулся: Руслан врезал ему под дых. — Главное — я к тебе приехал! — пояснил ему Руслан, когда Юркины глаза вернулись на место. — И я должен знать все и немедленно! Понял? Юрка закивал, как китайский болванчик, только более подобострастно. Двое сподвижников Руслана переводили взгляды с командира на Юрку: когда резать Антрекота на антрекоты? Не шашлык же благородный из него делать! «Ну удружил зятек!» — думал тем временем Юрка. Муж Тамарки, дочки, ингуш Заурбек уважал тестя: и поставит всегда, и деньжат подкинет, если надо. А на днях позвонил по мобильнику: — Друзья хотели бы посмотреть место падения аппарата, прими их, пожалуйста, отец! Друзья приехали на иномарке, не с пустыми руками. Шашлык жарили, водку-коньяк пили, тосты задушевно говорили. К яме и не спешили как будто. И с Влекомовым знакомиться не так уж сразу рвались. А тут — нате вам: к Влекомову самому гости из Америки приехали. И чего это чечены так разволновались? — Вернется он не сегодня завтра! — осторожно утешил Руслана. — Поглядите все, поговорите. — Американцы его в город увезли? — спросил Руслан. — Машина была — и нету! — Юрка задумался. — Наверное, выпивки мало взяли, за ней и понеслись! Влекомов с сыном. А американцы остались. Им местная не по нутру, давай импортную! Так я думаю! — А иначе и не умею! — завершил за него сердитый Ахмад. — Ребята, все в ажуре будет! — заверил Антрекот. Руслан сосредоточенно думал, не обращая на него внимания. — Значит, так: сегодня, — он взглянул на часы, — через полчаса мы производим шмон в доме этого Великоумова. Тщательный! Если кто-то там есть — нейтрализуем, но без убийства! — Он внимательно посмотрел на Ахмада и повернулся к Юрке. — Ты что-нибудь видел из этого аппарата, узнать можешь? — Нет, не видел. — Антрекот виновато пожал плечами. — А может, он все выдумал? Ямку вырыл, а ничего в ней не было? Руслан мрачно посмотрел на него: — Ты же экскурсии водишь, бабки хорошие имеешь! Обманываешь людей? Мошенник! Юрка отчаялся угодить ему и хоть что-то объяснить по-людски. — Так ведь за бабки! За бабки я что угодно покажу! Если народ захочет увидеть! — Пойдешь первым, постучишь, тебе откроют, дальше — наша забота, — поучал его Руслан. — Потом будешь помогать, не убегай! — А ямку днем будете смотреть? — в очередной раз промазал Антрекот. — Обязательно! — заверил его Руслан. — Ямку с тобой посмотрим! Оружие не брать! — скомандовал он сподвижникам. Они неохотно вынули и сложили на кровать оружие. Сигнал в Лэнгли не поступал. Точнее, шли какие-то невразумительные шумы, потом прорвался короткий семейный разговор Фэдича с супругой, затем снова возобновились шорохи, потом чмоканья, потрескивания и поскрипывания, наконец стоны. — Что это им приспичило? — удивился капитан Дангли. — Средь бела дня! Не любовники же — супруги! Ночи не дождутся! О! У них сейчас как раз ночь! — догадался он. — Раз они заняты рутинным супружеским делом, значит, все спокойно. Отключу-ка я их на полчасика, неудобно такой интим прослушивать. Ладно бы у врагов, а у своих… Капитан все же не отключил прием полностью, просто резко понизил мощность усиленного сигнала. А заодно и собственную бдительность. Звуки им не воспринимались, а на экране осциллографа воспроизводилась шумовая дорожка со скромной амплитудой и редкими выбросами: стоны, понимаете ли. Дангли отвернулся от осциллографа. Машина все равно запишет. Взглянул на часы — ох, нескоро конец дежурства! Надо хотя бы проглотить кофе. Стук в дверь влекомовского бунгало раздался минут через пятнадцать, когда шумовая дорожка на экране уже лишилась стоновых выбросов. — Лежи! — остановила Оксана шевельнувшегося супруга. — Это, наверное, тетя Мила. Я открою. Мэтью снова расслабился и уткнулся носом в стенку. — Кто там? — промурлыкала Оксана у двери. — Тетя Мила? — Баба! — удивились на крыльце. — Где Женя? У него яблоки воруют! Оксана застыла в недоумении: во-первых, открывать мужчине неодетой — шокировать его, во-вторых, яблоки разве уже созрели? — Сказал — открывай дверь, курва! — рявкнул еще один голос на крыльце, и сразу же последовал мощный рывок двери, от которого оторвался не только крючок, но и рухнули все пустые бутылки на влекомовской веранде. То есть мощь рывка была серьезной и в тротиловом эквиваленте. Ах, зачем Пушкин назвал своего героя Русланом! Такие неуместные ассоциации возникают.