И вот она! Хо Чу! — услышал он. — И я! — встрепенулся Влекомов. — Ия — это женское имя? Нам так объясняли, — по-русски сказала она почти без акцента. — Влекомов он! — вмешался Засильев. — Имя — Евгений, уменьшительное — Женя. — Почему Жена? Почему не Муж? — удивилась красавица. — У него жены нет, все они разбежались. Поэтому называют так: Женя, чтобы привлечь отсутствующую половину, — продолжал солировать директор. — Народное поверье такое: назови человека тем, чего ему недостает, — и он это получит! — А если ума недостает? — склонила головку набок красавица Хо. — Это действительно тяжелый случай, — согласился Засильев. — Но иногда помогает. — У нас есть поговорка: если человека называть свиньей, он в конце концов захрюкает! — обрел наконец дар речи Влекомов. — Мое имя имеет другое происхождение: величественное — от слова «гений» и обыденно-научное — от слова «ген». — Вы — не обыденный! — воскликнула красавица Хо. Влекомов посмотрел на нее с подозрением: иронизирует? Но долго смотреть на Хо безнаказанно еще никому не удавалось. Смельчак сникал на глазах, ножки его слабели, дыхание прерывалось. А что еще делать органам чувств, если прелести Хо Чу были сказочны: и красивое лицо с большими раскосыми глазами и изящным носиком, и стройная фигурка со стройными ножками, и легкая улыбка на полных губах, и женственность движений, и вибрирующий голос. Да что толку перечислять, если майор Лу Бянь уже сказал: на нее и мумия египетская отреагирует. А Влекомов все-таки еще не был мумией. У него мыслишки, случалось, шевелились и кое-что еще изредка. А потому он вздрогнул и выпрямил согбенную к концу дня спину. Хо Чу поощрила его улыбкой. С этого момента Влекомов, как и сотни прочих представителей слабого мужеского пола, стал практически зомби. Прикажи Хо Чу отнять голыми руками у голодного льва пойманную антилопу, он сделал бы это без раздумий, если бы лев его испугался. Если бы не испугался, то и Влекомов не отступил бы. Уж кто оказался бы сильнее, бог весть. Но есть мнение, что звери сумасшедших не трогают. Кстати, тут Влекомову стала понятна и причина приподнятого настроения директора. Разумеется, он поддался чарам красавицы Хо, потому острил и хорохорился. А исполнять ее желания считал своим долгом. — Они заказывают второй экземпляр установок, которые ты делал. А платить готовы в полтора раза больше! — обрадовал директор Влекомова. — А? Каково? Влекомов поскучнел. — Мы ведь тогда делали их на базе собственного старья, а сейчас такой механики нам не соорудить! И электронная элементная база уже не выпускается, а зарубежная дорогая. — Денег достаточно, а за них все достать можно! — убежденно сказал директор. — А хватит? — усомнился Влекомов. Они зашушукались в углу кабинета. Красавица Хо Чу приблизилась, ступая на высоких шпильках. — Господин Засильев и господин Ле-ко-моу, можем ли мы считать, что производственная программа сегодняшнего дня выполнена? — О, конечно! — подобострастно улыбнулся Засильев. — Вам необходимо отдохнуть, я понимаю. Вы не хотели уезжать, не повидав господина Влекомова. Но теперь он здесь и готов, засучив рукава, взяться за дело. Можете быть спокойны! — Будет ли господин Ле-ко-моу столь любезен проводить нас в гостиницу? — обратилась Хо к Влекомову. — По пути наши товарищи могли бы поговорить с вами о некоторых технических деталях. К сожалению, вы отсутствовали, когда их обсуждали здесь. — Конечно, он будет рад, — тонко улыбнулся Засильев. — Думаю, вы сможете побеседовать и о нынешних его достижениях. Компания подняла бокалы в последний раз и двинулась к выходу. Хо Чу непринужденно взяла Влекомова под руку: — Мне говорили, вы хорошо знаете Петербург? — Что вы! На среднем любительском уровне. Чтобы хорошо знать, надо быть увлеченным профессионалом, — отговорился Влекомов. — Тогда не только имя архитектора и год постройки, но много действительно интересного можно поведать. — Но вы не откажетесь рассказать мне кое-что из известного вам? — прижала Хо локоть Влекомова. — К вашим услугам! — ответно прижал ее руку Влекомов. — Ваши товарищи в Китае были очень гостеприимны, — добавил он. — Они столько показали нам прекрасного! Да, любезные китайцы показали многое. В том числе и кузькину мать. За пять недель пребывания группы в Китае они устроили семь банкетов. В остальные дни группа банкетировала инициативно. Все началось с нелетной погоды. В Пекин прибыли нормально, без задержек и происшествий, если не считать бурной пирушки, устроенной на борту Ил-76 бандой «челноков», снующих между Шереметьево и Пекином. Знакомые между собой, они начали вечеринку сразу после взлета и с трудом завершили ее после посадки в Пекине. Остальные пассажиры старались хотя бы задремать под шумок. Группу Влекомова встречал молодой китаец в очках с плакатом на русском в руках. Сверх того, что было написано на плакатике, по-русски он добавить не смог. Знатоков китайского в группе, как ни удивительно, не оказалось. Обе стороны перешли на английский не оксфордского произношения. В итоге китаец вручил Влекомову билеты на ближайший рейс на Нанкин, пожелал счастливого пути и сделал ручкой. Понять его можно было и без знания китайского: день субботний, человек не на работу спешит, а по делам. Сидели, пялились на табло, информировавшее по-английски, как и пекинские дикторы. Разобрали: рейс переносится на час, потом на два. Наконец регистрация. Сдача багажа. Чемоданы сдали, сумки — с собой. Расселись возле указанного терминала. Перенос вылета. Влекомов, с трудом выудив из своего словарного запаса несколько английских слов, скомпоновал из них фразу и с этой заготовкой пробился к невозмутимой служащей справочного бюро. Поняла. Даже написала на подсунутой им московской газете время вылета и номер терминала. Просидели, карауля каждый шорох в динамике, еще пару часов. Что-то насторожило. Влекомов снова протолкался к невозмутимой китаянке со своей фразой. Она так же невозмутимо нацарапала на газете новый номер терминала и время вылета. Которое уже наступало. Группа бросилась куда надо. Влекомов на скаку пересчитывал поголовье. Не оказалось ведущего инженера Иванова — желание пописать увело его от остальных. Остальных Влекомов отправил в автобус, сам отправился на поиски Иванова. В одном туалете нет, в другом нет, наконец увидел: бредет вдоль стены с улыбкой облегчения на физиономии. Жестами и вытаращенными глазами Влекомов донес до служащих аэропорта драматизм ситуации. Их с Ивановым засунули в микроавтобус, и он понесся по летному полю, норовя взлететь. Китайцы-пассажиры встретили их на борту «Боинга-737» снисходительными улыбками. Уселись. А «Боинг» не спешит разбегаться. Почему-то стали разносить ужин — курицу с рисом. Такой порядок в китайском «Аэрофлоте»? Съели, сложили ручки на животиках. — О'кей! — говорит стюардесса. — Теперь все с вещами на выход! Накормленных и туповато-равнодушных везут обратно в аэропорт. Снова в зале ожидания ловится любой шорох динамика. И не только. Заприметив китайца с тележкой, раздающего гостинцы, придвинулись ближе и выяснили, что гостинцы выдаются именно пассажирам отмененного рейса на Нанкин. И получили еще по порции курицы с рисом. Съели. Расселись по креслам, задремывая. Сквозь прикрытые веки Влекомов уловил шевеление в рядах сотрудников. Приблизился Иванов. Скорбно-просящие глаза. — Можно по одной? Столько сидим! И закусили… Действительно, не на голодный желудок. — Можно! Только по одной! Робкое шевеление сменилось радостным оживлением. На глазах изумленных китайцев была извлечена бутылка русского национального зелья, пластиковые стаканчики и осуществлена молниеносная операция по переквалификации содержимого бутылки в содержимое желудков. Группа ощутила себя исполнившей национальный долг. И вовремя. Последовал сигнал перемещаться в автобусы. А они доставили пассажиров нанкинского рейса в гостиницу на предмет переспать. Гостиница типа «России» шестидесятых, ныне снесенной. Зато третья порция курицы с рисом была едва переносимой. Вообще-то при такой заботе наутро уже не очень хотелось лететь дальше. Но «Боинг» был подан и упорхнул на юг без малейшей волынки. В Нанкине встретили знакомые лица переводчиц Наташи и Иры, как они себя называли. Они уже приезжали в Питер, встреча была теплой. Отвезли в гостиницу напротив института, состоявшую из нескольких корпусов старинной китайской архитектуры — с черепичными пагодными крышами с драконами на углах. Потом выяснилось, что в ней когда-то располагалась разведшкола Чан Кайши. А еще позднее догадались, что вся она нашпигована аппаратурой прослушивания. Вечером состоялся первый банкетик. Наташа предупредила, что по случаю воскресенья это будет нечто вроде генеральной репетиции, а уж завтра — настоящий банкет с участием руководства НИИ. Естественно, через час после размещения в гостинице в номер к Влекомову явился Иванов с обычным выражением лица и обычной просьбой: нельзя ли до банкета принять по 50 грамм в честь прибытия? Тут Влекомов дал слабину: позволил, решил, лучше уж под контролем примут, чем тайком. В результате подготовились неплохо. Плохо оказалось смешивать рисовую водку с пшеничной. Надо сказать, дешевая рисовая водка хуже даже русской самопальной. Такой запах, что можно выхлопом прихлопнуть не только комара, но и домашнее животное средних габаритов. Как ее китайцы пьют — уму непостижимо! А они нашу клянут: мол, водка должна иметь и вкус, и запах, а ваша — просто разбавленный спирт. На эту тему разговорились во время одного из банкетов. — Хорошо, — возразил тогда Влекомов, — допустим, нужен запах — но почему обязательно дерьмовый? Потом, на банкете с руководством, удалось убедиться, что и рисовая водка бывает прелестной. Но пьют ее из пятнадцатиграммовых капельниц, а запивают зеленым чаем. Вкус чая остается, остальное — улетучивается, как юношеские грезы. Бесследно. А если ты не допил пару грамм, тебе не нальют. Так вот, в результате первого банкета все ощутили себя раскованными, вольнодумными, способными на подвиги. Тишайший Юрочка Увягин исчез. Решил прогуляться в рубашоночке по ночным улицам древнего Нанкина (дневная январская температура плюс семь). Притом в Нанкине не все улицы прямые, а Юрочка по-китайски даже не заикается, как по-русски ему удается. И вот два часа ночи, три часа ночи — Юрочки нет, а что делать — хрен его знает. И то сомнительно. После мучительных раздумий о судьбах Юрочки и своей Влекомов полистал русско-китайский разговорник и спустился на первый этаж, где днем сидела дежурная. В номерах телефонов не было — и правильно: с кем по-русски говорить? Или из других соображений. В полутьме под стеклом на ее столе нашел, что искал, — список местных телефонов. С иероглифическим указанием персонажей. Первым, рассуждал Влекомов, должен быть указан телефон директора гостиницы, вторым — телефон дежурного администратора. Его набрал.