В комнату влетает мама – сцепив ладони, улыбаясь от уха до уха. – Как я за тебя рада! – выпевает она. – Да ладно! – говорю я и закатываю глаза под самый лоб – даже в голове отдается. Это последнее, что мне нужно. Для мамы факт, что у меня будет смазливый богатенький бойфренд из хорошей семьи, – то же самое, как если бы я получила стипендию в колледж. Я оделась, готова идти – папуля всего лишь поднимает голову от книги и хмыкает. Но когда я снова перехватываю его взгляд, он слегка улыбается, кивает. Мы с ним без слов понимаем друг друга. Он не против. Но разве что не против. Пока не возражает, но хочет убедиться, что меня никто не обидит. Я довольна – и он доволен. Я ему улыбаюсь. – Bueno[27], – произносит он одними губами. Да, я выгляжу очень миленько в этом платье и с волосами, взбитыми выше некуда, но Дарий все равно на два шага впереди. На нем облегающая мотоциклетная кожаная куртка. Туфли на босу ногу, я вижу его щиколотки, и пахнет от него даже слишком приятно. Я изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие, пока мы едем на такси в Парк-Слоуп, где живет Кэрри, но когда Дарий берет мою ладонь и держит, не отпуская, по всей руке начинают бегать мурашки. – Не переживай, – говорит он. – А кто говорит, что я переживаю? – спрашиваю я. Он слегка сдавливает мою руку. Я начинаю думать, о чем мне вообще переживать. Луна нынче круглая, полная, райончик, где на целый квартал растянулись высокие деревья и кирпичные дома, залит ее тусклым светом. Это та часть Бруклина, которую обычно показывают по телевизору. У одного из домов тусуется компания подростков. Такси останавливается, Дарий платит, выходит первым. Стоит ему поставить ногу без носка на тротуар, как все эти ребята сбегаются к нему – можно подумать, в жизни не видели никого прикольнее. Такси отъезжает, я остаюсь стоять в одиночестве. Обхожу компанию, поднимаюсь по ступеням, которые ведут к открытой входной двери особняка. – Зури, знакомься с народом, – говорит Дарий, указывая на окруживших его ребят. – Народ, знакомьтесь с Зури. Мы с ней в Бушвике живем через улицу. Я улыбаюсь, киваю. – Как жизнь, Зури? – интересуется один из белых парней. Оставив Дария на крыльце, я захожу в дом – там в лицо сразу ударяет запах спиртного, а еще играет очень хорошая музыка. В гостиной висит люстра, стоят высокие книжные шкафы, на стенах – странноватые картины. Свет почти весь погашен, гости плотно набились в длинный коридор, который тянется до самой кухни в задней части дома. Никто не танцует. В смысле некоторые слегка двигают телом, но в наших краях такое не называется танцем. Я сразу же натыкаюсь глазами на Кэрри – она сидит на кожаном диване, в руке – красная чашка. Взгляды наши встречаются. У нее отваливается челюсть. Похоже, Дарий ее не предупредил, что я появлюсь. Мы слишком долго друг на друга таращимся, только потом я моргаю и замечаю, кто расположился вокруг нее. Перед ней на полу – двое парней, они играют в видеоигру, а окружают ее белые девчонки, у каждой в руке – по красной пластмассовой чашке. Я вижу, как Кэрри одними губами сообщает одной из них: «Это она». Все таращатся на меня. Я тоже таращусь, склоняю голову набок. Все тут же отворачиваются. Кроме нас с Кэрри, я насчитала еще четверых чернокожих девчонок. Одна из них стоит у мраморного камина. Улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ. Еще одна сидит на коленях у белого парня в углу, а еще две по очереди отхлебывают водку из пластмассовой бутылки и хихикают. Я останавливаюсь у входа в столовую, где с потолка свисает еще одна разлапистая люстра, длинный деревянный стол отодвинут к стене и уставлен закусками, коробками с пиццей, всякой выпивкой. Кто-то выпрыгивает мне навстречу – темноволосый белый парень с широкой кривоватой улыбкой на лице. – Привет, подруга! Чего тебе принести? – Привет, подруга? – тут же повторяю я. – Я тебе не подруга. Меня зовут Зури, и я ничего не хочу. Спасибо. Парень улыбается еще шире, кивает, меряет меня взглядом и говорит: – Перчик! Ты мне нравишься. Чего, правда не хочешь выпить с белым парнем? – Не. Совсем не хочу. Мне и так хорошо, – отвечаю я. – Ты там поаккуратнее, – вступает в разговор еще один парень, заходя первому за спину. – Она девушка Дария. – Дарий! Это ты? – выпаливает парень: Дарий как раз входит внутрь, а за ним следует целая цепочка девиц. Кэрри тут же вскакивает с дивана, подходит к Дарию, обнимает его, будто своего парня. Она слишком громко говорит и смеется, поправляет ему куртку. А Дарию хоть бы хны – он даже не пытается мне показать, что ему это неприятно, что он здесь со мной. Кто-то протягивает ему красную чашку, он берет. Его окружает толпа, расспрашивают про Бушвик. Как там с криминалом? Там шумно? А банды есть? Он наркоторговцев видел? Я вижу, что спрашивают не всерьез, но даже самими этими вопросами они насмехаются над моим районом. Я подхожу ближе и говорю: – Криминала нет, шумно, банды есть, наркоту толкают. Вы что-то еще хотели знать про Бушвик? Дарий усмехается, качает головой. – Да, в Бушвике классно, – говорит он друзьям. – Если я устрою вечеринку, придете? Один из белых орет: – А то, стопудово! – А потом начинает скандировать: – Бушвик! Бушвик! Бушвик! Я, подчеркнуто на него глядя, закатываю глаза – хорошо бы Дарий заткнул его хоть словом. Но Дарий явно занят не мной, хотя у нас вроде как свидание. Я пытаюсь перехватить взгляд чернокожей девчонки возле камина. Она танцует сама с собой – глаза прикрыты, все такое. Я подхожу к ней, постукиваю по плечу. – Привет! – говорю я. – Привет, – отвечает она и продолжает танцевать. – Ты знаешь всех этих людей? – спрашиваю я. – Ага. Вроде того. – Выговор у нее как у Джорджии и Кэрри. Утверждения больше похожи на вопросы. – Все из Истона? – Истона, Пэкера, Бруклин-Френдз, Поли-Преп, Теха, Бикона… – Ух ты. Это все частные школы? – Просто школы, – говорит она и оглядывает меня с ног до головы. – А я из бушвикской районной, – заявляю я. – Класс, – отвечает она и искренне улыбается. По этой улыбке видно: она не задавака. И зря я обижаюсь на нее за короткие ответы – она же меня совсем не знает. Но, может, у нас найдется что-то общее. – Дарий – популярный парень, да? – Ага, – отвечает она и усиленно кивает. – Даже более того. – Правда? В смысле до какой степени? – Сама погляди. Я и гляжу. Он не сильно выше остальных, но поза и взгляд почему-то делают его самым высоким. Голову он держит прямо, по ходу разговора кивает так, будто собеседник говорит страшно важные вещи, смеется там, где нужно, – запрокидывая голову и все такое, складывает руки на груди или засовывает их в карманы точно в самый подходящий момент. Он не танцует, хотя танцуют все вокруг. Когда начинается новая песня, он просто подергивает головой в такт басам. Не знаю, видит он меня или нет. В этот момент мне начинает казаться, что меня здесь нет вовсе. Я хватаю с соседнего стола красную чашку, наливаю себе клюквенного сока и начинаю танцевать одна, как та девушка возле камина. Запускаю по телу волну в ритме басов, тихо подпеваю, почти про себя. Прихлебываю и танцую, танцую и прихлебываю – и плевать мне на все на свете. Но одна я недолго – подходит Дарий. И тоже начинает танцевать. Он-то как раз именно танцует, и мне приходится ненадолго остановиться и посмотреть, как он вскидывает руки, как точно попадает в ритм. Он тоже подпевает про себя, а голову держит так, будто басовые проходят его насквозь. Скоро вокруг него вновь собирается толпа, все восторженно вопят. А меня опять оттесняют в сторонку – как будто я девочка на вечер, которой он решил похвастаться перед друзьями. – Эй, эй, эй, – не в ритм скандирует Дарий. – Эй, эй, эй! – подпевает вся толпа. Только – некстати. Невпопад, мимо такта. И вообще все тут как-то криво-косо. И то, как Дарий двигается, и то, как ведут себя окружающие, и то, как он улыбается, – все это мне говорит, что он просто дурачится. Не тот это Дарий, с которым мне хочется быть рядом: мне нужен настоящий, тот, которого я знаю. Я ставлю чашку и тяну его за рукав. – Прости, что прервала шоу «Дарий», но мы можем минутку поговорить? Я выхожу из дома, спускаюсь по ступенькам на тротуар. Он идет следом, но до конца не спускается, лицо напряженное. Садится на крыльцо – в руке по-прежнему красная чашка, двигает подбородком. – Что случилось, Зури? – спрашивает он. – Нет, Дарий, это с тобой что случилось? – спрашиваю я. Он поднимает руки и пожимает плечами. – Мы на вечеринке. Я веселюсь. А ты? – Ты это называешь «весельем»? Ты целый спектакль устроил, Дарий! Он усмехается. – Это мы о чем говорим? – Я – вот об этом! – Я пытаюсь его передразнить. Смеюсь, как он, засовываю руки в несуществующие карманы, запрокидываю голову, поглаживаю воображаемый твердый подбородок. Делаю вид, что танцую, совершенно не попадая в ритм. – «Салют, народ! Приезжайте посмотреть на наш домище в гетто!» – произношу я искусственно-низким голосом. – Знаешь, актриса из тебя так себе, потому что я так не выгляжу и не говорю.