– Если перевести это на нормальный язык, то прозвучит: «Платят столько, чтобы не умереть с голоду». – Да ладно тебе занудствовать, – отмахнулась Клава, – а знаешь… – голос Клавы замер в трубке, Вера догадалась, что подруга задумалась. – Что я знаю? – поторопила она её. – Иногда мне кажется, что не мне надо платить зарплату, а я должна приплачивать за возможность работать с детьми. – Я же говорю, дура, – вздохнула Вера. – Неправда! – оптимистично выпалила Клавдия. – Я счастливый человек! Моя работа доставляет мне столько удовольствия, что я просто на крыльях летаю! – Твоя взяла, – вздохнула Вера. – Ну, вот видишь! – торжествующе воскликнула Клава и, кажется, опять что-то уронила. – Напрасно радуешься, я имела в виду только то, что ты ангел. – Почему? – растерялась Клава. – Потому что за те деньги, что платят учителям, работать с нынешними детишечками, да ещё радоваться этому, могут только ангелы. Да ты и сама сказала, что у тебя уже крылья отросли. Клава хотела что-то ответить, но Вера торопливо проговорила: «Всё-всё, я подъезжаю», – и быстро отключила телефон. Так что в город она едет не на свою фирму, а скоротать день с подругой. Тем более что свободные субботы у Клавы большая редкость. Но не говорить же об этом матери! Иначе не миновать кучи укоров и даже слёз. На самом деле Вера любила своих родителей, просто на даче сидеть она не любила. Ей там было скучно. Конечно, на даче всегда есть чем заняться, но Вере не нравилось копаться в земле. Не её это было занятие. Поэтому, едва приехав на дачу, она уже рвалась в город. На обратном пути из электрички Вера предупредила Клавдию, что скоро будет у неё. На съёмную квартиру она решила не заезжать, сразу же направилась к Клаве. – Куда-нибудь пойдём? – спросила подруга. – Куда? – Можно в парк или на набережную. Поговорим и заодно свежим воздухом подышим. Смотри, какая стоит чудесная погода! – вдохновенно пропела Клава. – Даже не верится, что уже начало сентября. – Нет, давай, просто посидим у тебя, – ответила Вера. Свежим воздухом она уже надышалась на даче у родителей. К тому же ей хотелось поговорить с Клавой наедине так, чтобы рядом не было даже случайных чужих ушей. – Ну, как хочешь, – согласилась Клава. И Вера мысленно в который раз поблагодарила судьбу за то, что у неё есть такая покладистая и независтливая подруга. Второе качество она ценила даже больше, чем первое. Клава умела так искренне радоваться чужим удачам и успехам, что рассказывать ей о них было одним сплошным удовольствием. Хотя на этот раз Вера не знала, можно ли считать удачей то, что шеф предложил ей выйти за него замуж. Или она всё-таки лукавила, притворяясь даже перед самой собой. Вера затруднялась с ответом. Ей казалось, что она окончательно запуталась в своих чувствах. Странным было то, что при сложившихся обстоятельствах она продолжала считать Данилова не просто Андреем, а именно шефом, то есть, по сути своей, чужим человеком. «И как же мне выходить замуж за чужого человека?» – спросила она себя, и тотчас на ум ей пришёл старый анекдот, в котором молоденькая девушка, собравшись под венец, укоряет мать: «Ты, мама, сама вышла за папу, а меня за чужого человека отдаёшь». Губы Веры искривила грустная усмешка. Только ведь её никто насильно замуж не выдаёт. Просто, как говорят в народе, часики её тикают… Едва она нажала на звонок Клавиной квартиры, как дверь сразу распахнулась. «Не иначе как Клавка меня под дверью стерегла». Но оказалось всё проще: «Я из окна выглянула и увидела, что ты идёшь, – простодушно призналась подруга, – так я со всех ног к двери». Едва переступив порог, Вера почувствовала запах жареной курицы и пряный аромат яблочного пирога с корицей. Клава была отменной кулинаркой, этот талант перешёл к ней от матери, обе они могли сотворить вкуснейшее блюдо из минимума самых обычных продуктов. По идее, Клава была настоящим сокровищем, но мужчины смотрели не на её золотые руки и чистую душу, а на круглое лицо, большие очки на курносом носу с россыпью веснушек. Вера тоже умела хорошо готовить, но не любила, поэтому обходилась полуфабрикатами, а вкусно поесть она могла у родителей или у Клавы, которая всегда искренне радовалась её приходу. К чести Веры, надо сказать, что гостеприимством Клавдии она старалась не злоупотреблять, знала, что школьные дела поглощают не только рабочее время подруги, но и большую часть её так называемого свободного времени. Сама она всегда с тихим ужасом смотрела на горы тетрадей, которые проверяла Клава, и так изо дня в день, этот труд вполне заслуженно можно было бы приравнять к каторге на галерах. Сегодня Вера напросилась к Клаве домой только потому, что хотела если не посоветоваться с ней, то хотя бы пожаловаться на судьбу… Вера прошла было сразу на кухню, но, оказывается, Клава накрыла стол в зале. – У тебя что, праздник, что ли, какой-то? – в притворном удивлении округлила глаза Вера. – Конечно, праздник! – смешно всплеснула руками Клава. – В кои веки подруга в гости пожаловала. – Что ты выдумываешь, – отмахнулась Вера. – Ничего я не выдумываю! – пылко заявила хозяйка дома. – Но, если честно, я в зале накрыла, чтобы нас с балкона обвеивало ветерком! У меня там до сих пор петунии цветут и душистый табак! И мы с тобой вроде бы сидим на террасе кафе. – Но и выдумщица ты, Клавка! – рассмеялась Вера. – А ты сама посмотри, как здорово получилось! – она схватила Веру за руку и потянула в зал. Получилось на самом деле не просто здорово, а великолепно! Уставленный яствами стол Клава придвинула поближе к балкону. Лёгкий ветерок не только вносил в комнату аромат цветов, но и надувал на окне ажурную занавеску, и она реяла, точно парус. – Давай сначала съедим курицу, пока она горячая, – предложила Клава, – а потом обменяемся новостями. – Давай, – согласилась Вера, – только тебе не кажется, что ты переоценила наши способности относительно зверского аппетита? – Почему зверского? – удивилась Клава. – Потому что иначе двум хрупким девушкам никак не осилить целую курицу. – Насчёт хрупкости ты мне явно льстишь. Хотя ты у нас грациозна, как газель. Вера рассмеялась. – Смейся, смейся, – шутливо погрозила ей пальцем Клава, – садись за стол. Съедим столько, сколько съедим. А остальное на потом оставим. Девушки уселись за стол и сосредоточили всё своё внимание на курице. Её золотистая корочка так славно хрустела на их молодых зубах, а нежное мясо просто сочилось вкусным соком. И так случилось, что они сами не заметили, как от жаркого осталась только горсточка костей. – Ну вот, а ты говорила, – удовлетворённо проговорила Клава, вытирая салфеткой жирные губы и руки. – Да уж, потрудились мы на славу, – согласилась Вера и оглядела тарелки так, словно не могла поверить собственным глазам. Они убрали со стола лишнюю посуду, заодно на кухне перемыли тарелки и сервировали стол для чая. Чаепитие началось с торжественного разрезания яблочного пирога. – А теперь выкладывай, что у тебя стряслось, – сказала Клава. – С чего ты взяла, что у меня что-то стряслось? – притворно удивившись, спросила Вера. – Догадалась по твоему голосу, когда ты звонила по телефону, а теперь по твоему виду уверилась в том, что моя догадка верна. – На мне что, это крупными буквами написано? – невесело рассмеялась Вера. – Можно сказать и так, – согласно кивнула подруга. – Ну ты, Клавка, даёшь! – Ничего я не даю, – серьёзно ответила Клава, – не забывай, что я училась в педагогическом. – И что? – А то, что в институте нас учили психологии. Вера тихо вздохнула. – Ты чего? – испуганно спросила Клава. – Да вот, думаю, стоило тебе институт оканчивать, чтобы потом всю жизнь с малявками возиться. – Стоило, – уверенно ответила Клава и сказала: – но давай лучше поговорим о тебе. – Давай, – кивнула Вера и замолчала. – У тебя что-то на работе не ладится? – осторожно подтолкнула её Клава. – Да нет, на работе всё прекрасно. – Может тебя Андрей Иванович обидел или погода в Сочи была плохая. – Никто меня не обидел, и погода была прекрасная. – Тогда выкладывай! – велела Клава. – Не заставляй меня нагромождать одну догадку на другую. – Короче, Клава, Андрей Иванович сделал мне предложение! – выпалила Вера. – Да что ты, Верка! – радостно воскликнула Клава. – Как я рада за тебя! Как я рада! – А я за себя не очень, – тихо выдавила из себя Вера. – Это ещё почему? – растерялась Клава. – Не знаю, – пожала плечами Вера, – не лежит у меня к нему душа.