Увидев название спектакля, Вера буквально подпрыгнула в кресле и взвизгнула. – Что это с тобой? – спросил он. – Я давно мечтала попасть именно на этот спектакль. – Вот видишь?! – гордо проговорил он. – Теперь ты веришь, что мы на одной волне? – Теперь верю! – она вскочила с кресла и повисла у него на шее. А он, поддерживая её за талию, стал вальсировать вместе с ней. Клавдии Вера позвонила перед самым вылетом самолёта и сообщила, что Эд увозит её в Прагу на целых три дня. – Здорово! – порадовалась за неё Клавдия. Вера не стала спрашивать, как у Клавдии развиваются отношения с Андреем. С чего она взяла, что они развиваются? С того, что Данилов перестал избегать её и хмуриться, встретив её случайно в коридоре или офисе. Вера в глубине души радовалась тому, что как удачно она провернула задуманную авантюру со знакомством шефа и подруги. Она пребывала в уверенности, что они оба безумно ей благодарны, но ещё не созрели для откровенного разговора и тем более изъявления ей благодарности. «Ну и пусть», – благодушно подумала она. А Клавдия решила пока ничего не говорить Вере о Якове. «Пусть себе пребывает в заблуждении некоторое время. Это только пойдёт ей на пользу». Пока Вера и Эдуард наслаждались красотой зимней Праги, Клавдия и Яша встретили Новый год дома. Они долго спорили, у кого лучше нарядить ёлку и сервировать стол. Яша уверял, что у него просторней, к тому же можно съездить в парк, благо он недалеко от его дома. А Клава уверяла, что зато у неё уютнее и она не представляет своей квартиры без новогодней ёлки. В результате новогодние ёлки поставили в обеих квартирах. На вечер первого числа решили пригласить в Клавину квартиру Клавиных родителей. А второго к Якову позвали Андрея, хотя Данилов и упирался, ссылаясь на какие-то срочные дела. Сам Новый год решили всё-таки встретить у Яши. Так как он вызвался печь пироги и запекать индейку. Зато холодец Клавдия сварила у себя и накануне привезла его к Якову. Они накрыли стол возле ёлки, зажгли свечи и бегающие ёлочные огоньки и стали ждать, когда же президент поздравит их лично с Новым годом и на Кремлёвской башне пробьют куранты. Когда это случилось, они одновременно завопили: «Ура!» – выпили шампанское и бросились в объятия друг к другу. И только позднее Яков спросил: – Клава, а ты загадала желание? – Чего его загадывать, – ответила она, – если оно и так уже исполнилось. – Я подумал точно так же, – улыбнулся Яков. Он осторожно снял с неё очки, долго разглядывал её лицо, точно узнавая её заново, а потом выдохнул: – Клава, а ты знаешь, что у тебя шёлковые ресницы? И такие длинные-предлинные, как у сказочной принцессы! Ты их специально загибаешь вверх? – С ума сошёл! – засмеялась она. – Я и понятия не имела, что они у меня такие. – Ты меня любишь? – спросил он. – Ещё бы я не любила тебя, – выдохнула Клавдия и чмокнула Яшу в нос. Девственно нетронутое сердце Якова умиляло и восхищало Клаву. Она не могла понять, как ему удалось сохранить его таким при всех пережитых им трудностях, ведь это не шутка – потерять родителей в четыре года и воспитываться бабушкой и прабабушкой. Она просто не могла поверить своему счастью. «И ведь как ни крути, – думала про себя Клавдия, – случилось всё это благодаря абсурдной идее Веры свести меня со своим бывшим». Клавдии было жаль Данилова, её сердце почему-то говорило ей, что Вера могла бы быть счастлива именно с Андреем. А художник… что художник?! Он весь в искусстве! Сегодня влюблён в одну, завтра в другую. Наверное, она очень старомодная личность, может, даже замшелая. Но не верит она в постоянство творческих личностей. Хотя, конечно, случаются и исключения, вот, например, обожаемый её мамой артист Николай Рыбников. Да и другие примеры отыщутся. – Клава, ты чего притихла? – тихонько встряхнул её Яша. – Думаю, – ответила она. – А, Чапай думает, – хмыкнул он, – а я-то по простоте душевной был уверен, что ты наслаждаешься моим обществом. – Одно другому не мешает, – важно заявила она. – Кому как, – возразил Яша, – мне, например, одно твоё присутствие напрочь мозги отключает, и я ни о чём другом уже думать не могу. – Яша! – она посмотрела на него сурово. – Что?! – С этим надо бороться! – С чем с этим? – не понял он. – С отключением твоих мозгов в моём присутствии. – Зачем? – А затем! Если мы будем жить вместе и ты постоянно будешь думать только обо мне, то как же ты будешь работать. – А я не буду работать, – усмехнулся Яков и повалился на спину. – Как это не будешь работать? – всполошилась Клава. – А так, буду сидеть на твоей шее! Ты будешь меня кормить, поить, одевать, обувать, а я буду о тебе возвышенно мыслить. – Нет уж, голубчик, – погрозила она ему пальцем, – даже и не мечтай. – А что же мне тогда делать? – спросил он с притворной озабоченностью. – Искать переключатель! – Какой такой переключатель? – не понял он. – Обыкновенный! Должен же он у тебя где-то быть, – она стащила с него одеяло и быстро заскользила ловкими пальцами по его телу. Яков стал вертеться и натягивать одеяло на себя: – Клава! Щекотно! Перестань! – Тогда сам ищи свой переключатель. – Я поищу! – заверил он её. – Обязательно! – То-то же, – успокоилась она. – Кстати, – сказал он, подбирая ноги и усаживаясь на кровати по-турецки, – ты знаешь, когда я в тебя влюбился? – Понятия не имею, – ответила она. Если честно, то Клава до сих пор недоумевала, как это Якова угораздило в неё влюбиться. – Когда понял, что ты читаешь Ювенала, – ответил он серьёзно. – Значит, тебе нравятся умные женщины? – недоверчиво спросила она. – Угу. – Даже если они такие страшненькие, как я? – Не говори глупостей! – рассердился Яков. Клавдия притворно вздохнула: – И эти существа ещё высмеивают женскую логику. – Какие существа? – Мужчины! – Не понял! – недоумённо произнёс он. – Ты только что дал мне понять, что я умная женщина, – рассмеялась Клава, – а минуту спустя назвал меня дурой! – Я так тебя не называл! – возмутился Яша. – Ну, ты же сказал, что я говорю глупости! – Для того чтобы говорить глупости, необязательно быть глупым, – авторитетно заявил Яша.