– По-моему, ты этого не говорил, – Вера подняла на него глаза. – Говорил, просто ты, вероятно, прослушала. – Но домой-то тебе всё равно надо. – Естественно. Но не хочу, чтобы машина простаивала. Провожу тебя и вызову другую. Она пожала плечами и направилась к подъезду. Остановившись возле двери своей квартиры, Вера посмотрела на Андрея. – Чего ты ждёшь? – спросил он с мягкой улыбкой. – Звони. – Но ты разве не уходишь? – Ухожу. Но перед уходом я хотел бы поздороваться с твоими родителями и пожелать им спокойной ночи. Вера нажала на кнопку звонка. За дверью раздались торопливые шаги, дверь открылась. На пороге стояла Татьяна Васильевна. Она смотрела на Андрея во все глаза и не могла им, своим глазам, поверить. – Здравствуйте, Татьяна Васильевна, – проговорил он приветливо. – Здравствуйте, Андрей Иванович, голубчик! Глазам своим не могу поверить. Вера смотрела то на одного, то на другого, потом не выдержала и спросила: – Разве вы знакомы? – Вот что значит девичья память, – рассмеялась Татьяна Васильевна. – Разве ты не помнишь, что твоя мама как-то заходила к нам и ты нас познакомила? Вера напрягла память и припомнила, что действительно был такой коротенький эпизод, мама заглянула к ней зачем-то на работу, зачем именно, Вера уже не помнила. И родительница нос к носу столкнулась с её шефом. Волей-неволей пришлось их познакомить. Но Вере даже в голову не приходило, что они могли так хорошо запомнить друг друга. И тут она вспомнила ещё одну странность: несколько минут назад Андрей сказал ей, что хочет поздороваться с её родителями. Именно поздороваться, а не познакомиться. Вера отлично помнила, что с отцом она своего шефа точно не знакомила. «Какой‐то вселенский заговор вырисовывается», – подумала про себя Вера, но вслух ничего выяснять не стала. – Чего же это мы на пороге стоим? – всплеснула руками тем временем Татьяна Васильевна. – Проходите в дом, Андрей Иванович! – Вроде бы поздно уже, – смутился Данилов. – Какой там поздно! – решительно отмела его возражения Верина мать. – Время ещё детское, – и крикнула в глубь квартиры: – Отец! У нас гости! В прихожей тотчас же появился отец. У Веры сложилось такое впечатление, что папа, как прилежный актёр, ждал своего выхода на сцену. – Вот, это Верин начальник Андрей Иванович Данилов, – торжественно произнесла Татьяна Васильевна. – Очень приятно, – слегка склонил голову Матвей Семёнович, – а я отец, то есть Верочкин папа. – Рад с вами познакомиться, – горячо пожимая руку Евдокимову, проговорил Данилов. Через некоторое время все сидели за столом, накрытым хозяйкой, и пили чай с пирогом. Глядя, как Данилов уплетает подкладываемые ему на тарелку куски пирога, Вера думала: «Он как с голодного острова». Сама же она при всём желании и крошки не могла бы съесть после Клавиного угощения. Вскоре Веру отпустили все сомнения и заботы, ей было так хорошо на маминой кухне, где прошли её детство, юность. И вот опять всё, как прежде. Плюс Андрей. Вере было невдомёк, что всё было заранее срежиссировано её подругой и обговорено с Татьяной Васильевной. – Верочка так много рассказывала о вас, – сказала Татьяна Васильевна. «Когда это?» – подумала Вера. – Надеюсь, только хорошее? – спросил Данилов с улыбкой. – Какие могут быть в этом сомнения! – горячо заверила его Верина мама. Был уже первый час ночи, когда Данилов сделал попытку подняться из-за стола. – Разрешите откланяться? – улыбнулся он. – Куда же вы, Андрей Иванович? – воскликнула хозяйка. – Уже поздно, Татьяна Васильевна, гостю пора и честь знать, то есть отправляться восвояси. – Но мы можем надеяться, что вы скоро снова посетите нас? – Если Вера Матвеевна позволит, – начал было Данилов. – Верочка только рада будет вашему приходу, – не дала Евдокимова-старшая продолжить Данилову, а Вере ответить. Но, скосив взгляд на дочь, она всё-таки спросила: – Правда, Вера? – Ты, мама, как всегда, права, – улыбнулась Вера. И обрадованная её словами Татьяна Васильевна не заметила иронии в словах дочери. Она кинулась было в прихожую провожать гостя, которого она уже считала своим будущим зятем. Но Вера опередила её: – Я провожу, мама. – И то, – сразу согласилась та, увидев в предложении дочери добрый знак. Когда молодые люди ушли, Татьяна Васильевна спросила мужа: – Ну как тебе Андрей? – Лишь бы Вере он нравился, – как всегда уклончиво, отозвался Матвей Семёнович. Жена замахала на него руками: – Ты всегда вот так! – Танечка, ну что ты сердишься? – проговорил Матвей Семёнович ласково и погладил жену по плечу. – Я ведь только одного хочу, чтобы дочке нашей было хорошо. – Можно подумать, что я не о том же пекусь, – ворчливо проговорила Татьяна Васильевна, то тут же обняла мужа и чмокнула его в щёку. Вера, провожая Данилова, о чём-то задумалась, и рука её замерла на ручке двери. – Так я пойду? – осторожно спросил он. – Ой, простите, – опомнилась она и убрала руку с ручки. – А я уж начал надеяться, – притворно вздохнул он, – что вы не хотите меня выпускать. – Всё может быть, – с едва уловимым кокетством отозвалась Вера. – Вера! – воскликнул он горячо. – Что? – вскинулась она. – Вера! Мы могли бы соединиться. – Неужели ты всё ещё хочешь этого? – снова перешла на «ты» Вера. – Да, – он достал из кармана кольцо, – как видишь, я ношу его всегда с собой. Она смотрела изумлёнными глазами то на кольцо, то на лицо Данилова. – Я не спрашиваю, согласна ли ты выйти за меня замуж, – сказал он, взял её руку и надел на палец кольцо, – потому что боюсь снова услышать, что тебе нужно подумать. – Прости, – вспыхнула она. – Я люблю тебя, Вера! Она хотела что-то сказать, но он перебил её: – Не говори ничего! Если ты завтра придёшь на работу с этим кольцом, то я буду знать, что ты приняла моё предложение, а если нет… То на нет и суда нет. До свидания, Вера, – его губы осторожно коснулись её щеки. И Вера почувствовала, как подпрыгнуло её сердце и заметалось в груди. Она опомнилась только тогда, когда за Даниловым захлопнулась дверь. Бежали дни, шли недели, складываясь в месяцы. Прилунин чувствовал себя непонятым, незаслуженно оскорблённым. Первые дни он пытался скрасить своё одиночество крепкими напитками, но вскоре понял, что это не его. Не всем художникам дано напиваться как сапожникам. Хотя ведь далеко не все художники пьют, и среди них есть настоящие художники.