Лицо, которого она не видела с тех самых пор, как… – Ты жива! – воскликнула Сара. – Что еще значит – «жива»?! – возмутилась та. – Естественно, я жива. И не смей звать меня мамой. Сара едва могла вздохнуть. Из всех случившихся за сегодня невозможных вещей эта была самая невозможная. – Ты же умерла, – против воли вырвалось у нее. – С чего это ты решила, что со мной можно так разговаривать? – парировала женщина, явно напуганная и разгневанная. – Как ты вообще смеешь такое говорить женщине, у которой в целом мире никого нет? – Мы нездешние, – вставил Казимир. – Это ты умерла, – женщина ткнула в Сару обвиняющим перстом. – Ты! – Чего? – взвилась Сара. – Не знаю, кому пришла в голову такая… такая жестокая… – Женщина попятилась еще дальше. – И что это вообще была за штука? Которая вот только что тут пролетела? – Дракон, – сказала Сара, словно никак не могла взять в толк, что тут такого – ну, подумаешь, дракон. Она и правда не могла. – У них тут нет драконов, – сказал негромко Казимир, обращаясь лично к ней. – Что? Нельзя же вот так взять и не иметь в мире драконов. Это все равно что не иметь… ну, свиней. – Кстати, вот свиней я как раз чую, – заметил Казимир. – Но единственный дракон здесь был тот, который только что пролетел мимо. А до ее прибытия – нет. Ни одного. Ноль. Ни следа в воздухе, ни дуновения. – Ну, так это здесь, – предположила Сара. – Мир-то большой. – Вы все спятили. – Женщина подняла свой велосипед. – И я не желаю иметь к этому никакого отношения. – Мам, подожди, пожалуйста… – начала Сара. – Я тебе не мам. Тут Сара разрыдалась. Сначала отец. Ох, нет… Не отец – сначала был Джейсон, но кто его знает, как давно в прошлом начались эти «сначала». Когда дракон сказал, что за ней идет убийца? Когда рак сожрал ее маму заживо? Или первым был город, в котором ни у кого не было такого цвета кожи, как у нее? С чего все началось? И когда теперь закончится? – Моя дочь умерла, – с каждой секундой женщина злилась все больше. – Да как ты только смеешь? Как смеешь порочить ее память? И тебе не стыдно? Позор тому, кто тебя надоумил… А ты изволь немедленно одеться! Это она переключилась на Казимира. – Зачем? – удивился он. – Источник тепла у меня при себе. Женщина решительно взгромоздилась на велосипед. – Нет, пожалуйста, подожди! – крикнула Сара вслед, но та не остановилась – наоборот, наддала, педали закрутились быстрее… И все-таки на мгновение Сара догнала ее, поравнялась. Женщина бросила на нее еще один взгляд – глаза вполлица, – но затем решительно устремилась вперед. И отстала Сара лишь потому, что увидела: женщина тоже плачет. – Нам придется ее остановить, – сказал позади Казимир. – Оставь ее в покое! – Сара пружиной развернулась к нему. – Не смей даже приближаться к ней! – Я не про нее. – Он про Митеру Тею, – объяснил Малкольм. – То есть про дракона? – осведомилась Сара. – Вот про того громадного дракона, который мог испепелить нас в пыль и глазом не моргнуть? – Ага, и растоптать в кровавую кашу, – кивнул Казимир. – И разорвать на мелкие неаккуратные кусочки. Право, вас, мелких людишек, драконам так легко убить – и почему-то за долгие-долгие годы так никто и не пострадал. – Это моего довода не опровергает. – Она попытается разрушить и этот мир, – подал голос Малкольм – снова очень тихо. Совсем не похоже на того целеустремленного, уверенного в том, что делает, мальчишку, который явился к ним на ферму с намерением всего-навсего убить одну девочку и уничтожить один спутник. – Она не попытается, – покачал головой Казимир. – Она этого добьется. – Она – просто один дракон, – возразила Сара. – Да, большой, но остальные драконы… – В этом мире нет никаких остальных драконов! – заорал Казимир – ой… Сара впервые услышала, как он повышает голос, и поняла, что подо всей бравадой, подо всей снисходительностью драконом владел ужас – все тот же, что при виде Малкольма с его когтем. – Я бы учуял другого дракона, даже если бы он прятался в глубокой пещере на обратной стороне планеты. Говорю тебе еще раз: здесь нет других драконов. – Такого в пророчестве не было, – пробормотал Малкольм с совершенно потерянным видом. – В пророчестве вообще много чего не было, – холодно отрезал Казимир. – Но как здесь может не быть драконов? – Сару и саму будто обокрали. – В этом нет никакого смысла. – Местное население сказало бы то же самое о мире, в котором драконы есть, – сказал Казимир, оглядываясь и даже не замечая, как на его ничем не прикрытую кожу падает снег. – В этом мире отсутствует драконья магия – кроме той, что есть во мне и в ней. – Он горько нахмурился. – Это похоже на мир, где нет музыки. – Вот почему ты превратился в человека? – догадалась Сара. – Этот мир не понял твою форму? – Именно. – Но это не может быть правдой. У нас над головой только что пролетел гигантский огнедышащий дракон. – В том мире она была человеком, – сказал Малкольм. – Но мы в драконов не превратились. Казимир выглядел еще несчастнее его. – У меня объяснения этому нет, – заявил он, но прозвучало это почему-то так, словно объяснения у него, конечно, нет… но только такого, которым он готов поделиться с другими. – Как бы там ни было, она очень скоро будет знать то же, что знаем мы. Что она – единственный дракон в этом мире. И что Шпора до сих пор у нас. Если она решит, что мы все еще можем пустить ее в ход, то непременно явится за нами. А если выяснит правду, что гораздо более вероятно… – Ее кровь, – вмешался Малкольм, – единственное, что может Шпору оживить, – ты об этом? – Значит, мы окажемся в еще большей опасности, чем сейчас. – Казимир сложил ладони – не столько молясь, сколько думая. – Пророчество… – Фу! – вскрикнула Сара. – Не желаю больше ни слова слышать об этом вашем пророчестве! – Пророчество гласит, что ты не дашь ей уничтожить мир. – Ну, с этим как бы ничего не вышло, верно? – Сара схватилась за голову. – С меня довольно. Я просто хочу, чтобы ты все это прекратил. Чтобы все это… ушло, исчезло! И в первый раз с тех пор, как она вообще его знала – будь он хоть дракон, хоть человек, – Казимир посмотрел на нее почти с сочувствием. – Единственное, что может отправить нас обратно, – это Шпора. Она у нас, но воспользоваться ею мы не можем. – Так пусть твой дракон ею воспользуется! Или добудь ее кровь! Или еще что! – Воистину. А еще мы не дадим ей уничтожить эту планету. – Так мы теперь еще и планеты спасаем? – саркастически улыбнулась Сара. – Почему бы тогда еще и не нашу – так, за компанию? Мы заставим ее доставить нас назад и признаться, что это все она! – Не станет она ни в чем признаваться, – покачал головой Малкольм. – Она тебя просто убьет, не успеешь ты и рта раскрыть. – А ты разве не хочешь помочь тому мальчику, который с тобой приехал? – вызверилась на него Сара. – Он ведь все еще там! Малкольм бросил на нее взгляд, плавящийся от неизбывного чувства вины. – Хочу! Очень хочу. Я… я любил его. Тут уже смутилась Сара. – Как… как брата? – Нет, не как брата, – вздохнул Казимир. – Он сейчас там один, – продолжал Малкольм, – и все это сделал с ним я. – Нет никакого смысла стоять здесь и разлизывать раны, – сказал Казимир. – Вы оба кого-то потеряли. Это очень прискорбно, но здесь уже ничего не изменишь. Единственное, что мы еще можем сделать, – это найти дракона. – Судя по весу, она полетела на вершину горы Рейнир, – Сара посмотрела в ту сторону, где предположительно находилась гора. – Мы что же, пойдем туда? – Если придется – да, – пожал плечами Казимир. – Но, полагаю, она сама нас найдет.