Алина поднялась, невольно облизнувшись. Губы были очень соленые, да и щеки стягивало от недавних слез, а лицо пылало. Но есть хотелось безумно, и она торопливо перегнулась через стол, стараясь не задеть тарелку, подхватила сухарь, сунув его в зубы, и, выпрямившись, оглянулась на отошедшего к печи Тротта: – Сейчас, я только умоюсь, профессор. Сейчас! Инляндец смотрел в сторону – она еще успела удивиться, почему он так резко отвернулся, но голод не желал терпеть, и Алина, вгрызаясь в сухарь и почти давясь им, побежала на улицу. По пути она мазнула взглядом по смятой кровати – в голове вновь плеснули воспоминания, заставившие ее на мгновение нахмуриться и испытать неловкость оттого, как тесно она прижималась к Тротту, как близок он был с ней… Но слишком много в Алине было других эмоций, страхов и памяти о пережитом, чтобы она могла это обдумать. Слишком много – и она забыла об этом сразу, как отвела глаза. Во дворе было очень жарко и тихо, на земле подсыхали лужи от прошедшей грозы. Колода с дождевой водой стояла у ванрана, из окошек которого тянуло дымком, и принцесса, направляясь к ней, посмотрела за частокол. Пустое, словно вымершее селение, безмолвные мокрые дома из папоротниковых бревен вдруг показались ей жутковатыми, и она заторопилась, пригибая голову от вновь нахлынувшего страха. А вдруг сейчас появятся преследователи? Несмотря на ощущаемую прохладу Источника? Умывалась Алина дрожащими руками, очень быстро, – а когда повернулась, внутри нее, заставив судорожно вздохнуть, плеснули радость, смущение и облегчение. Лорд Тротт стоял на крыльце и ждал ее – он уже надел сорочку, и взгляд его был немного отстраненным. Понятно было, что он вышел присмотреть, чтобы с ней ничего не случилось, – и пятая Рудлог застыла, молча отряхивая с рук воду, разглядывая его, чувствуя, как становится совсем спокойно и хорошо, и повторяя привычные слова. Он ее не бросит. Не оставит одну. С ним не страшно. Поблизости вдруг озадаченно закудахтала забытая кем-то курица. Принцесса встрепенулась, улыбнулась недоуменно поднявшему брови Тротту и поспешила в дом. – Нужно выдвигаться как можно скорее, – говорил он, наполняя вторую миску, пока Алина усаживалась за стол. – Источник слабеет и отступает, граница уже близко. С такой скоростью дня через три поселение окажется вне защиты. Принцесса вежливо подождала, пока он сядет напротив, и принялась есть. Жаркое, пусть из сушеного мяса и местной «картошки», казалось таким вкусным, горячим и пряным – даже какие-то травы профессор туда добавил, – что дыхание перехватывало от удовольствия и голода. Голова после слез побаливала и кружилась, но тяжесть в груди уходила, оставляя печаль и пустоту. Мысли от запаха и вкуса еды, от прошедшего кошмара и слез разбегались, и сосредоточиться на чем-то одном не получалось. – Очень вкусно, лорд Макс, – похвалила она, вспомнив о манерах. – Вы очень хорошо готовите! Он усмехнулся, потер бритый подбородок. Алинка задержала взгляд на его длинных пальцах, перевела взгляд на плечи, вспомнив, как она его кусала, и чуть покраснела. Выглядел профессор так невозмутимо и цивилизованно, будто только что вышел из своей лаборатории или лектория. – Вам сейчас легко угодить, Алина. Но верю, что это вкуснее, чем сырой слизняк. – Гораздо, – с жаром подтвердила принцесса, и лорд Макс улыбнулся – неуловимо, как обычно. Ей очень нравилось заставлять его улыбаться. – Мы снова пойдем… полетим тем же путем? – спросила она. – Нет, – инляндец встал из-за стола, – теперь нет смысла рисковать. Хотите добавки? – Да я сама положу, – с неловкостью сказала Алина, но он уже взял ее тарелку, продолжая объяснять: – Полетим через горы. Вы, конечно, еще неопытны, на высоких местах будет опасно и часто придется делать остановки, но дня за четыре, максимум за неделю мы должны добраться к долине. – Так быстро, – пробормотала принцесса тихо, чувствуя, как снова сжимается сердце. – Получается, будь у меня перья, нам не пришлось бы делать такой долгий крюк. И наш отряд бы не погиб. Из-за меня… – Но у вас не было перьев, – ровно напомнил Тротт и поставил перед ней миску. – И я не способен был лететь. На руках вас тоже не унести далеко, тем более в условиях гор. И чтобы вы дальше не придумали, что мы могли бы и по морю пройти к долине, – на открытом пространстве нас наверняка бы увидели ловчие на раньярах. Поэтому нам ничего не оставалось кроме как попытаться обойти горы по лесам. Она горько вздохнула, вяло поковыряв жаркое ложкой. Теперь начала накатывать апатия, снова задрожали руки. – Не вините себя, – проговорил он немного резко, коснулся кончиком крыла ее обнаженного плеча и тут же отстранился. – Алина. Посмотрите на меня. Принцесса неохотно подняла взгляд. Профессор стоял рядом, опираясь руками на стол, и хмурился, всматриваясь в нее. – Они умерли не из-за вас, слышите? – настойчиво произнес он, жестко, словно вбивая слова ей в мозг. – Помните, я говорил им, что вы нужны Источнику и я веду вас к нему? Я сказал это, чтобы обезопасить вас. Они были хорошими бойцами и людьми, и я скорблю о них, но сражались они ради нашего бога, Алина. Вы не виноваты. Лучше подумайте о том, что, когда мы вернемся на Туру, вы можете попробовать найти их и поблагодарить. Ведь их половинки, судя по всему, должны быть живы. Принцесса слабо улыбнулась и вздохнула. – Обязательно, – сказала она тихо. – Обязательно найдем. Все в порядке, профессор. Спасибо, что пытаетесь облегчить мою совесть, – и она аккуратно и застенчиво погладила его пальцы, вцепившиеся в столешницу. Тротт отодвинулся, сел на свое место, но она не обиделась. Наверное, после того, что случилось, она больше никогда не сможет на него обижаться. Вспомнилось, как лорд Макс прижимал ее к себе, как укачивал, и что-то сложилось в ее голове: ощущение покачивания и безопасности, слова о боге-Источнике, давнишний сон, который она совсем забыла… – Знаете, – она зажмурилась, чтобы вспомнить побольше, – я ведь не рассказывала вам… Незадолго до того, как вы нашли меня в лесу, мне приснился сон. Странный голос, который называл себя моим отцом… велел идти к нему и предсказал, что появитесь вы. Человек из моего мира, единственный, которому можно доверять. Он называл меня птенцом… – Алина снова открыла глаза. – Это ведь Источник, да? Я только что поняла. – Да, – сказал Тротт и вдруг улыбнулся с таким явным облегчением, что она уставилась на него в изумлении. Он словно расслабился на мгновение, словно выдохнул после бесконечно долгой задержки дыхания. Вздохнул, потряс головой и снова улыбнулся даже немного растерянно. – Признаться, мне было бы легче, если бы вы раньше рассказали этот сон, Алина. – Извините, – пробормотала она виновато, недоверчиво глядя на его лицо. – Я вспомнила только раз, когда вы появились, а затем вообще вылетело из головы. Я слишком боялась и слишком уставала. – Я понимаю, – проговорил он. – Еще что-то помните? Алина покачала головой. – Только это. – Ничего, – сказал Тротт без упрека. – Зато я теперь знаю, что правильно все делаю. Значит, он ждет нас. И пустит в долину. – Вы не были уверены, что пустит? – насторожилась принцесса. – Я надеялся на хороший исход, – Тротт расправил крылья, потянулся ими, расслабленно откинувшись на стуле, и Алине было непривычно и странно видеть его таким простым и незамкнутым. – Тем более что вариантов всего три: попытаться вам все же уйти на Туру, оставив половинку здесь, просить помощи у бога или идти сквозь армию к порталам, которые открыты на равнине у трех вулканов. Первое по какой-то причине у вас не выходит, третье – это верная смерть, потому что нас убьют еще на подходах к равнине. Остается только второе. И хорошо, что я не ошибся в своем решении. Хотя, конечно, сомневался. Ведь я несколько раз приходил к Источнику после того, как нашел долину. И другие дар-тени прилетали, приносили дары, просили откликнуться. Но он молчал. Только в первый раз поговорил со мной. – И что он сказал? – поинтересовалась Алина, перемешивая ложкой содержимое миски. Ей очень хотелось расспросить, как профессор искал бога, но сейчас было не время. Тротт снова потер подбородок и поморщился. – Что ему никто помочь не может. И чтобы я уходил. – Но если Источник сам до сих пор не смог вернуться на Туру, то как он поможет нам? – с сомнением спросила принцесса, отправляя ложку жаркого в рот. Аппетит вновь проснулся. – Хороший вопрос, – проговорил Тротт хмуро. – Я рассчитываю, что неподвластное нам подвластно богу и он сможет отправить вас на Туру. Раз позвал, значит, что-то ему от вас нужно, Алина. Остается уповать, что это как раз связано с вашим возвращением домой. Доели? – Да, – Алина с удивлением обнаружила перед собой пустую тарелку. От сытости она повеселела, да и уверенность профессора придавала сил. – Тогда в ванран, – он, снова порывшись в сундуке, достал оттуда чистую сорочку, положил на кровать. – Прогреетесь, только недолго, иначе на сытый желудок станет дурно, помоетесь, переоденемся в теплое и полетим. – Так скоро, – с сожалением вздохнула принцесса. Ей было жалко оставлять дом, и в то же время с каждой минутой все страшнее становилось от мыслей, что пока они сидят здесь, к ним уже подбираются враги. – Как можно скорее, – подтвердил Тротт, снимая со стены несколько ножей и колчан со стрелами. – Переночуем в предгорьях и с утра двинемся дальше. – Хорошо, – Алина покосилась на пустую улицу и содрогнулась. Там было зелено, солнечно и мирно, в поле зрения паслась выбравшаяся к людям курица, но в виски снова застучал страх, что во время помывки в ванране на них нападут. Она понимала, что паника иррациональна, но очень хотелось попросить спутника побыть рядом, как охранял ее когда-то Матвей. Но Тротт не был Матвеем. Тротт и так много с ней нянчится, а сам вон какой уставший. Перебирает оружие, разложив его на лавке, пробует острия большим пальцем, а движения замедленные и голова опущена. Он заботится о ней – а кто позаботится о нем? «Я справлюсь сама», – сказала она себе, расправила плечи, взяла чистую одежду и отважно пошла к двери. Максимилиан Тротт Инляндец проследил в окно, как принцесса заходит в ванран. Дверь захлопнулась, а он выбрал два ножа, точильный камень и вышел на крыльцо. Вж-ж-ж… вжи-и-их! Вжи-и-и-их-вжих! Макс, сидя на крыльце и не глядя на нож, с двух сторон быстро обрабатывал его точилом. Звук заостряемой стали успокаивал, приводил мысли в порядок. Он давно умел легко отстраняться от тяжелых воспоминаний, и самоконтроль был ему привычен. А вот принцесса наверняка пройдет все этапы посттравматического синдрома, и дай боги, чтобы это ограничилось кошмарами и страхом. Вж-ж-ж… вжи-и-их! Побаливали укусы на плечах. Тротт не стал их лечить. Их оставила горячая, прижимающаяся к нему девушка в его руках… Вжи-их! – сердито взвизгнула сталь, и Макс потряс головой. Да куда же тебя несет, а? Он, сощурившись, посмотрел на дверь ванрана и невесело опустил голову. Куда-куда… Туда, куда нельзя. После случившегося в твердыне в крови до сих пор полно адреналина. На откате и лезут настойчивые ненужные мысли. Телу нужно… нужно… как она прижималась… да хватит, Макс!!! «Я в детстве так к отцу на руки забиралась». Вж-ж-ж-жу! Рука сбилась, и Тротт некоторое время тупо глядел на тонкую глубокую рану, распахавшую кисть от указательного пальца к кости запястья. Текла кровь. Боль пришлась как нельзя кстати, и Макс нарочно медленно залечил порез. Вот только смотрит она на него далеко не как на отца, хотя очевидно не отдает себе в этом отчета. И он может себе хоть тысячу раз твердить: «Ребенок, девочка», – только видит в ней совсем не ребенка. А тонкую улыбчивую девушку – любознательную, незлобивую, с забавным чувством юмора, необыкновенно стойкую и отважную. С мягкими пухлыми губами и до дрожи притягательными коленями. Девушку, от невинного взгляда зеленых глаз которой он чувствует себя подонком. Вж-ж-жи-вж-ж-ж-жух! – снова ровно и быстро запело точило. Все в порядке, Макс. Понятно, почему ее тянет к тебе, – когда столько пережито вместе, проделан такой долгий путь, девочке сложно не привязаться. Да и ты для нее герой… как не восхититься. Но это все пройдет, когда Лортах останется позади. Ты вернешь ее на Туру, сам вернешься в лабораторию, и все. Главное – сберечь, довести и спасти из этого мира с его чудовищными богами, инсектоидами и людьми. А на Туре юность возьмет свое. Перед ней целая жизнь. Если, конечно, мы выиграем войну. Выиграем. Обязательно. Вж-ж-жу-у-ух! Вж-ж-жух! Кстати… почему так тихо в ванране? Тротт привычно потянул носом воздух – и тут же обнаружил, что кровный поиск больше не работает. Словно его выжгло впитанным огнем красной принцессы. Скрипнула дверь. В проеме стояла Алина, обмотавшаяся чистой холстиной, – и Тротт замер и судорожно вздохнул, потому что на миг мелькнула мысль о невозможном. – Профессор, – сипло позвала спутница от ванрана. Он едва расслышал ее. – П-простите, но мне так страшно! Я думала, что смогу, но… в-вы не могли бы… посидеть ряд-дом? Голос ее дрогнул, и она, замолчав, потерянно провела ладонью по глазам.