– А сколько скота понадобится для похода…– развела руками Васса, тоже облизнув свой сосуд с лукавым чаем. Она все поспевала: и торжище посетить, и новости собрать, и с Вольной медов и вин испить. – Стадо! – А как ты полагаешь! Без снеди в путь не ходят… – Говорят, народ недовольствует. Дань тяжела в этом году. Пригода поведала, что на том княжеские уроки не иссякают…– Васса взяла со стола деревянную ложку и опустила ее в туесок с янтарным медом – ей нравилось подслащать им терпкое питье с созвучным названием. – Сколько дуба мореного заготовлено, а все мало выходит…И зачем князю именно этот дуб понадобился? – задалась вопросом Васса. – Не ведаю…– зевнула Вольна. День только начался, а ее уже клонило ко сну. Наверное, пасмурная погода виной. – Говорят, он прочен, как камень…Жаль, встречается редко… – И добыть его тяжело. Такой дуб только на дне водоемов имеется…– вмешалась в беседу Рада, подметающая горницу. – Мой дед был чернодеревщиком…Он сказывал, что сие древо изменчиво и прихотливо. Как раз потому, что не один век под водой покоится. Как из реки его достанут, так тут же и распиливать надобно. Была история еще при старом князе: нашли много стволов таких где-то…И князь сразу повелел их все изловить. А потом терем выстроить такой, чтоб равных не было ему… – Да? И где сей дивный терем невиданный? – справилась Вольна, кутаясь в платок. – Терема так и не возвели. Все дело как раз в том, что дуб тот из реки-то выловили, а вот распилить не успели…– вздохнула Рада. – Ну и пропала вся древесина бесценная! Ведь коли оставить без догляду ее на несколько дней, так сразу все особенные свойства и потеряются разом. Князь тогда бушевал. Все думали, казнит деревщиков. – Так казнил или нет? – хмыкнула Вольна. – Нет, не казнил. Но ругал крепко. Полгорода слышало, – пошутила Рада, вспоминая князя Гостомысла, имя которого теперь упоминали все реже. – И что за свойства у этого дуба? Прочен? – поинтересовалась Васса, засовывая в рот очередную ложку с медком. – Дуб всегда прочен. Это все знают, – изрекла Вольна с видом мудреца, который постиг истину во всех формах ее проявления. – Ну, он не только прочен, но и божественно красив…Говорят, трон самого Сварога высечен из дуба мореного, – сообщила Рада, вытирая взмокший лоб полотнищем. – Ведь древесина у него необычная: черная с прожилками серебристыми…Долго под водой томится, чтоб такой окрас приобресть. – Теперь ясно, зачем ему именно этот дуб потребовался, – покачала головой Вольна, вспомнив Рёрика. – Кстати, а егда же возвращается наш князь? – после длительных прений о дубе, спросила вдруг Васса. – Не знаю. Мне не докладывается…А что такое? – Да вот, думаю, как лучше все устроить, – нарочито беззаботно размышляла Васса как ни в чем не бывало. – Что устроить? – Вольна не понимала, о чем говорит подружка, но ей стало вдруг не по себе. – Мирен хочет жениться на мне, – сообщила Васса, огорошив этой новостью подругу. – А мы и порассудили, что надобно дождаться князя… – Мы полдня обсуждали какую-то пустую ерунду, а теперь вдруг промежду прочим ты заявляешь, что идешь замуж?! – у Вольны было такое чувство, будто ей дали по голове обухом и она туго соображает. – Ну да, а что в этом такого…– Васса значительно осмелела за последние несколько дней. Еще недавно она бы не позволила себе злить свою влиятельную покровительницу. Но теперь все иначе. Нет, определенно, Мирена надо брать! Стерпится и слюбится. А уже сейчас понятно, что жених отменный. Вон как лицо у подруги вытянулось! – «Что такого»? – вскипела Вольна, пока Васса довольно скалилась. – Я думала, между нами нет тайн! – Нет, конечно. Вот я тебе и ведаю самой первой, – улыбалась Васса, засовывая в рот пирожок с печенью и чесноком. – Когда я справлялась у тебя про Мирена, ты ответствовала, что он лишь знакомый! – напомнила Вольна. – Так и было, – насмехалась Васса. – Но все столь быстро меняется… – Значит, все это время ты его крутила, а мне и словом не обмолвилась? – нахмурилась Вольна. – Ничего такого, – покачала головой Васса. – Не крутила я его вовсе. И не придавала значения его участию. Да что ты серчаешь? Я уповала, ты возрадуешься со мной вместе, – разумеется, Васса на это не рассчитывала. – Я радуюсь. Но мне неясно, почему ты все сокрыла. Это же не пустяк какой! В чем причина?! – на этих словах Вольна нечаянно поймала взгляд Вассы, в котором ясно читался пугающий ответ. Несмотря на совместный досуг и смех, они давно уже не друзья. Кто первый переступил черту теперь неважно. Но доверия между ними больше нет. Хотя все это время они были взаимозависимы: Вольна кормила Вассу, а Васса молчала о секрете Вольны, который не ведал ни один человек, живущий в Новгороде. – Я счастлива за тебя, – переменилась тут же Вольна, понимая, что вскоре ей уже нечем будет воздействовать на Вассу. И уж лучше худой мир, чем добрая ссора. – Но и обижена немного, что ты от меня утаиваешь…Я-то тебе все доверяю, – примирительно закапризничала насторожившаяся Вольна. – Ты же знаешь, как я за тебя пекусь… – Мне нечего было доверять, – спокойно соврала Васса. – Брось обиды. И давай лучше все обсудим. Мы с Миреном думали, что лучше устроить свадьбу на Ярилин день…Но князь отсутствует и решили отложить… – Ты любишь Мирена? – первым делом спросила Вольна, воскрешая в памяти образ молодого боярина. Кажется, он не особенно красив, не славен отвагой на полях брани. Зато у его семьи есть имя. И состояние. – О да, любовь накрыла меня, словно бурные волны Дуная! – Васса извлекла урок из истории Вольны и не откровенничала ни с кем из женщин. И да, никому на свете не сможет Васса признаться в том, что идет замуж по расчету. Мирен должен быть уверен в том, что он любим. – Истинно говоришь? – засомневалась Вольна, одарив Вассу недоверчивым взглядом. – Конечно! – для вида возмутилась Васса. На что Вольна утвердительно кивнула, видимо, поверив. Все-таки Мирен не так уж плох. Для дворняжки Вассы лучшего жениха и не пожелать. – Это хорошо…Ну он-то тебя и подавно… Подруги долго еще обсуждали эту новость. И вроде бы по-доброму. Даже вновь наполнили сосуды, заменив канопки с чаем на кубки с медом, дабы закрепить в памяти сей великий день. Вольна обещала Вассе помочь с приданым и всячески выражала свою поддержку. А Васса в свою очередь обнимала и целовала подругу, твердя о том, что Вольна ей аки сестра. Но в какой-то миг взаимные восторги были прерваны стуком в дверь. – Кого принесло? – уже порядком захмелевшая Вольна удивленно вскинула брови. Кубок застыл в ее руке. – Рада, отвори, – приказала Вольна. Служанка унеслась в сени. Но вскоре вернулась в сопровождении женщины, скрытой под широкой безрукавной епанчой. Последняя скинула капюшон и явила свой лик. Ее облик свидетельствовал о том, что она хотела остаться незамеченной, заходя в этот дом. – Гудрун? – Вольна немного растерялась. Она помнила, какое дала задание домоправительнице. И теперь понимала, что момент для разговора неподходящий. – Придешь позже… – Да я на мгновение всего…– с виду походило, будто гостья не поняла намека. Однако это было не так. Гудрун и Арви тщательно продумали каждую мелочь, в том числе то, когда следует явиться исполнительнице опасного распоряжения с отчетом. – Я выполнила желание госпожи… – Об этом позже…– забеспокоилась Вольна, поднимаясь на ноги из-за стола. Но не успела она ступить и шага, как Гудрун тут же достала из-под полы узелок и проворно развязала его. На стол выскочила круглая серебряная диадема, закрутилась на скатерке и остановилась, загоревшись ледяными огнями сапфиров и алмазов. – О боги…– растерялась Вольна. В ее чуть заторможенном мозгу все казалось еще более медленным, чем было на самом деле. – Лепота…– прошептала Васса, глядя на изумительное украшение, сделанное будто нечеловеческой рукой. Серебряное плетение тончайшим ажуром увило очелье, переходя в плавно изогнутые дуги. – Я же сказала не приносить сюда…– Вольна смотрела на украшение и не могла оторвать глаз: ее поразила красота и изящество этой вещи. – Госпожа, прошу простить, но рука не поднялась выбросить в реку…– пояснила Гудрун. И слова ее звучали вполне правдиво: ни у одной женщины не поднялась бы рука выбросить сие сокровище. – Разве можно в реку…– прошептала Васса, чуть дотронувшись кончиком пальца до короны, словно боясь осквернить божественную реликвию. – Похожа на ту, что у Леи пропала… – А ты почем знаешь? – Вольна перевела взгляд на подругу, наконец оторвавшись от короны. – Так это корона Леи? – Васса брякнула наугад, но сразу попала в цель. – Это корона Вольны! – поправила Гудрун, подтвердив тем самым догадку Вассы. – Никому ни слова…– Вольна вперила в подругу угрожающий взгляд. – Смотри не проболтайся. И я не поняла, откуда ты знаешь про корону Леи?! – Так ведь заклич с утра на площади был…– Васса уже ранним утром побывала в городе на торжище. – Что значит «заклич»? – не поняла Вольна, сдвинув брови. – Ну это когда происходит кража…– пояснила Васса. – Если у кого-то пропадает вещь, то ее начинают искать. На площади вестник о ней выкрикивает: как она выглядела, у кого украли, что получит тот, кто найдет ее… – Неужто? – удивилась Вольна столь развитому устройству новгородского общества. – У нас тут такие правила исстари, по закону живем, – послышался голос Рады из-за печки. – Рада, ты вообще не суй нос в хозяйский разговор! – изрекла вдруг Вольна, удивив новым наказом женщин, собравшихся в ее избе. Обычно она не обрывала Раду, иногда беседовала с ней. – Так…Мне надо подумать, что делать дальше с этой побрякушкой…– Вольна потерла подбородок. В горнице слишком много народу. Но это не просто люди, это свидетели. Глупая Гудрун! Нашла время, когда корону приносить. – Потребуется все же бросить ее в реку, – решила Вольна. – Красивая шибко, жалко…– отозвалась Гудрун. – Правда, жалко, – подтвердила Васса. А тем временем все четыре женщины, словно зачарованные, не сводили восхищенных глаз с диадемы. – Вещь дорогая. Мало ли понадобится заплатить кому-то. Такая много стоит. За нее любую услугу окажут…– рассудила практичная Васса. – Выбросить всегда успеем, – уговаривала Гудрун. – Далеко ль разве до реки… – Так муж Леи скоро в поход идет, – вспомнила вовремя Васса. – Она, скорее всего, с ним увяжется…И все забудется само. – Если необходимо, то я брошу корону в Волхов, хоть и жаль ее, – с готовностью подтвердила Гудрун. Дело ведь не в том, где будет корона храниться эти дни. Главное, где она отыщется в нужный момент. – Женщина в походе…– закатила глаза Вольна. Она понимала, что даже если сейчас немедля избавиться от краденой вещи, это уже не изменит главного: Васса и Рада знают, кто похититель. А корона, и правда, очень дорогая. Мало ли что еще будет, может пригодиться. – Ну она же не в бой ринется, а так, сопровождает…– пожала плечами Васса. – Любит по свету колесить, говорят. Пока ее муж где-то, она недалече от него. То в одной избе поживет, то в другой. Богатым гостям всегда рады ж…А она, чай, не с пустыми руками на постой просится… – Да знаю я! – раздраженно оборвала Вольна подругу. Васса не сказала ничего возмутительного или заслуживающего столь недовольного тона. Но Вольна давно уж пребывала в состоянии напряженности, и даже с уездом Дивы эта напряженность никуда не девалась, а только нарастала, как снежный ком, катящийся с горы. А Вольна никак не могла отыскать причину происходящего, наивно полагая, что сие состояние получится заесть и запить. – Ладно, оставим пока, может, и правда, сгодится на что…Но чтоб никому ни слова. Ни одна из вас. Иначе всех накажу! – погрозила Вольна. **** Сегодня Арви не пошел в гридницу: с самого утра у него стучало в висках. Вероятно, так отозвалась его голова на резкую смену погоды. Пора ему сделать перерыв и отдохнуть дома. Один день уж как-нибудь без него государство протянет. Подойдя к поставцу, Арви извлек из него небольшой сосуд с чудодейственным содержимым – особым настоем из хмельного меда и лекарственных трав, который изготовили знахари для тиуна против его сосудистого недуга. Осушив стопку, Арви вытер усы и убрал лекарство обратно на полку с посудой. Он уже собирался отправиться в опочивальню и забыться сном, как расслышал стук в дверь. Наверное, это вернулась Роса. Она еще с утра укатила с другими бабами в город. Торжище не каждый день случается, и княжна никогда не пропускает его. Бывает, на дворище приходят коробейники: за плечами тяжелеет вместительный пестерь из лыка, а на устах – улыбка. Но Роса не любит товаров этих навязчивых ходебщиков: выбор небольшой. А может, ей просто нравится ездить куда-то. Ведь молодой женщине хочется на людей посмотреть да себя показать. В этом нет ничего дурного. Поправив рубаху, тиун двинулся в сени, зевая. Засов не был заперт. Арви подтолкнул дверь. И тут же в дом, словно мышь, проскользнула женщина в епанче. Капюшон скрывал ее лицо. – Гудрун…– тиун узнал гостью сразу. – Быстро ты…Рассказывай… – Я сделала все, как ты придумал…– начала служанка Умилы.