– Молли, мы поговорили со многими вашими коллегами. Вы знаете, как они вас характеризуют? Я на время перестаю жевать и мотаю головой. – Они говорят, что вы странная. Нелюдимая. Педантичная. Помешанная на чистоте. Малахольная. И еще похуже. Я дожевываю до десяти секунд и сглатываю, но это ничем не помогает мне убрать ком, застрявший у меня в горле. – А знаете, что еще некоторые из ваших коллег про вас сказали? Они сказали, что вполне могут представить, как вы кого-то убиваете. Шерил, кто же еще. Только она могла сказать про меня такую гнусность. – Я не люблю плохо говорить о людях, – произношу я. – Но, раз уж вы не оставляете мне другого выбора, Шерил Грин, старшая горничная, моет раковины туалетной тряпкой. И это не эвфемизм. Она проделывает это в самом буквальном смысле. Она прикидывается больной и не выходит на работу, когда на самом деле прекрасно себя чувствует. Она лазает по чужим шкафчикам. И присваивает себе чужие чаевые. Если она способна на воровство и гигиенические преступления, на какие еще низости она может пойти? – На какие еще низости вы можете пойти, Молли? Вы украли обручальное кольцо мистера Блэка и заложили его. – Что? – говорю я. – Я его не крала. Я его нашла. Кто вам это сказал? – Шерил проследила за вами до самого ломбарда. Она догадалась, что вы что-то затеваете. Мы нашли кольцо в витрине, Молли. Хозяин ломбарда дал вам исчерпывающе точную характеристику. Он описал вас как человека, который сливается с фоном, пока не заговорит. Как человека, которого сразу же забываешь. Сердце готово выскочить у меня из груди. Я не могу сосредоточиться. Этот поступок меня не красит, и я должна оправдаться. – Я не должна была закладывать это кольцо, – говорю я. – Я применила в своей голове не то правило. Я применила правило «что упало, то пропало», а надо было применить «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Я сожалею о своем выборе, но это не делает меня воровкой. – Вы крали и другие вещи, – говорит она. – Я ничего не крала, – говорю я, подчеркивая свое негодование скрещенными на груди руками, которые на языке тела означают возмущение. – Мистер Сноу видел, как вы воровали еду с выставленных в коридор сервировочных тележек. И маленькие баночки с джемом. Я чувствую, как пол уходит у меня из-под ног, как бывает, когда лифт в отеле вот-вот сломается. Не знаю, что более унизительно – то, что мистер Сноу видел меня, или то, что он ни разу не сказал мне ни слова по этому поводу. – Он говорит правду, – признаю я. – Я присваивала себе выброшенную еду, еду, которая так и так оказалась бы на помойке. Это бережливость, а не воровство. – Это все вопрос терминологии, Молли. Одна из ваших коллег, такая же горничная, сказала: ее беспокоит, что вы не видите опасности. – Сунита, – говорю я. – Если вас интересует ее характеристика, она отличная горничная. – Сейчас речь идет о вашей характеристике, а не о ее. – А с мистером Престоном вы говорили? – спрашиваю я. – Он поручится за меня. – Да, мы поговорили со швейцаром. Он сказал, что вы непорочны – любопытный выбор слова – и мы должны искать грязь в другом месте. Он упоминал членов семьи Блэка, а также каких-то странных личностей, которые приходили и уходили по ночам. Но у нас сложилось такое впечатление, что он из кожи вон лез, чтобы выгородить вас, Молли. Он знает, что в датском королевстве что-то неладно[13]. – При чем тут вообще Дания? – недоумеваю я. Детектив Старк громко вздыхает. – Черт побери. День сегодня будет долгий. – А Хуан Мануэль, мойщик посуды? – спрашиваю я. – С ним вы говорили? – Зачем нам разговаривать с мойщиком посуды, Молли? Кто он вообще такой? Сын своей матери, кормилец семьи, одна из множества невидимых рабочих пчел в улье. Впрочем, я решаю не настаивать. Последнее, чего мне хочется, это чтобы у него были неприятности. Вместо этого я называю имя того единственного человека, который – я совершенно в этом уверена – поручится за мою благонадежность. – А с Родни, барменом из ресторана, вы говорили? – Вообще-то, да, говорила. Он сказал, что вы – цитирую дословно – «более чем способны на убийство». Все силы, которые помогали мне держать спину прямо, в единый миг меня покидают. Я ссутуливаюсь и принимаюсь разглядывать собственные руки, лежащие на коленях. Руки горничной. Рабочие руки. Сухие и растрескавшиеся, несмотря на весь тот крем, что я в них втираю. Ногти коротко подстрижены, ладони загрубели. Это руки женщины намного более старшей, чем я есть на самом деле. Кому покажутся привлекательными эти руки и тело, которое к ним прилагается? Как я вообще могла подумать, что они могут показаться привлекательными Родни? Если я сейчас подниму глаза на детектива Старк, из них хлынут слезы, поэтому я принимаюсь сосредоточенно разглядывать разноцветные маленькие чайнички на моей пижаме – ярко-розовые, нежно-голубые и лимонно-желтые. Когда детектив заговаривает вновь, ее голос звучит мягче, чем прежде. – В номере Блэков повсюду были ваши отпечатки. – Ну разумеется, они там были повсюду, – говорю я. – Я каждый день мыла этот номер. – А шею мистера Блэка вы тоже мыли? Потому что на его коже были обнаружены следы вашего чистящего средства. – Это потому, что я пыталась нащупать у него пульс, прежде чем звать на помощь! – У вас было несколько планов его убийства, Молли, так почему же тогда вы в конце концов решили задушить его, а не застрелить из пистолета? Вы действительно считали, что вас не поймают? Я не буду на нее смотреть. Не буду смотреть. – Мы нашли пистолет в вашем пылесосе. Я ощущаю, как мой желудок скручивается в узел. Дракон бьет хвостом и скрежещет челюстями. – Зачем вам понадобилось лезть в мой пылесос? – Зачем вам понадобилось прятать там пистолет, Молли? Сердце у меня бухает. Единственный, кто знал про кольцо и про пистолет, это Родни. Я не могу. Я не могу собрать воедино все кусочки головоломки. – Мы провели экспертизу вашей тележки, – сообщает детектив Старк. – И на ней обнаружились следы кокаина. Мы знаем, что вы в этой игре не главная фигура, Молли. Для этого у вас попросту недостаточно ума. Мы полагаем, что Жизель познакомила вас с мистером Блэком и склонила работать на ее мужа. Мы полагаем, что вы с мистером Блэком были хорошо знакомы и что вы помогали ему скрывать прибыльный наркобизнес, который он вел на территории отеля. Судя по всему, между вами что-то пошло не так. Возможно, вы разозлились на него и отомстили, лишив его жизни. А может, вы помогали Жизели выпутаться из скверной ситуации. В любом случае, вы были причастны к его смерти. Так что, как я уже говорила, выхода у нас с вами два. Вы можете пойти на сделку со следствием и добровольно признать свою вину во всех преступлениях, включая убийство первой степени. Судья учтет ваше чистосердечное признание при вынесении вердикта. Искреннее раскаяние плюс вся информация, которую вы можете предоставить следствию относительно торговли наркотиками, происходящей на территории отеля, могут существенно смягчить ваш приговор. – Цветные чайнички скачут у меня перед глазами. Детектив продолжает бубнить, но ее голос кажется каким-то дребезжащим, звучащим откуда-то все более и более издалека. – Или мы можем пойти по долгому и медленному пути. Мы соберем еще улики и пойдем с ними в суд. В любом случае, горничная Молли, ваша песенка спета. Так что вы выбираете? Я понимаю, что соображаю с большим трудом. И понятия не имею о том, как правила этикета предписывают вести себя, когда тебя обвиняют в убийстве. И тут вдруг мне внезапно вспоминается «Коломбо». – Вы зачитывали мне сегодня мои права, – говорю я. – У меня дома. Вы сказали, что я имею право проконсультироваться с адвокатом. Если я вызову адвоката, мне нужно будет сразу же ему заплатить? Детектив Старк закатывает глаза. Раздражение так ярко написано у нее на лице, что я не могу его не различить. – Адвокаты обычно не рассчитывают на оплату прямо на месте, – говорит она. Я поднимаю голову и в упор смотрю на нее: – В таком случае, я хотела бы сделать один телефонный звонок. Я требую возможности поговорить с адвокатом. Детектив Старк отодвигает свой стул. Ножки со скрежетом проезжают по полу. Я совершенно уверена, что она только что добавила еще пару уродливых царапин к тем, что уже и так испещряют пол. Она распахивает дверь в коридор и негромко говорит что-то молодому полицейскому, который охраняет вход снаружи. Он вытаскивает из заднего кармана сотовый телефон и протягивает ей. Это мой телефон. Что у него делает мой телефон? – Вот, держите, – говорит детектив Старк. Она с грохотом бросает мой телефон на стол. – Вы забрали мой телефон! – говорю я. – Кто дал вам такое право? Глаза детектива Старк расширяются. – Вы сами и дали, – отвечает она. – После того, как вы упали в обморок в камере, вы настояли на том, чтобы мы забрали у вас телефон на тот случай, если он понадобится вам позднее, чтобы позвонить другу. По правде говоря, я ничего этого не помню, но где-то на задворках моего сознания брезжит что-то смутное. – Большое вам спасибо, – благодарю я и, взяв телефон, захожу в «Контакты». Номеров в памяти всего восемь: Жизель, бабушка, Шерил Грин, «Олив гарден», мистер Престон, Родни, мистер Россо и мистер Сноу. Я задумываюсь, кто из них действительно на моей стороне – а кто может и не быть. Имена пляшут у меня перед глазами. Я жду, пока мое зрение не проясняется. Потом принимаю решение и набираю номер. Звучат гудки. Потом на том конце берут трубку. – Мистер Престон? – произношу я. – Молли? У тебя все в порядке? – Прошу прощения за то, что потревожила вас в столь ранний час. Вы, наверное, сейчас собираетесь на работу. – Нет-нет. Сегодня я работаю в вечернюю смену. Моя дорогая девочка, что происходит? Я обвожу взглядом пустую белую комнату, залитую ярким люминесцентным светом. Детектив Старк не спускает с меня своих ледяных глаз. – По правде говоря, мистер Престон, у меня не совсем все в порядке. Меня арестовали за убийство. И не только. Меня держат в участке, самом ближнем к отелю. И я… мне страшно неловко, но мне очень нужна ваша помощь. Глава 16