— Попрыгали! Порядок! Ты грузишь, я прикрываю. Из Москвы мы выбрались по Старо-Каширскому шоссе. Через Волгоград короче, но я пошёл на Воронеж. Вечером в пятницу Сторожеву доложили о всех посетителях у Кутахова по списку штаба. «Опять лейтенант Найтов! Что-то здесь не то! Что он потерял в Главном Штабе? Стоп, с чего всё началось? С пьянки у Устинова, где пели песни за Родину, за Сталина! Точно, и там был Найтов с сыном. И сегодня тот же Найтов, но без отца, был у Кутахова. Даже если предположить, что это „шахер-махер“, всё равно надо проверить!» — Кто был в наружке в ГШ ВВС? — Группа Барсукова. — Где отчёт? — Вот он. — Найтов зафиксирован, и у него, единственного, стоит причина посещения. Барсукова ко мне! В течение часа, пока ждали капитана, генерал-лейтенант накручивал себя. — Товарищ генерал-лейтенант, капитан Барсуков прибыл по Вашему приказанию. — Почему здесь эта запись? — Сторожев ткнул пальцем в примечание напротив фамилии Найтова. — Знаю лично лейтенанта Найтова, разговаривали с ним в коридоре. Он из 154 батальона. Его позывной — Гюрза13. Знакомы с 79 года. Сторожев замолчал: «Альфа» и 154 батальон валили «домик на горе». Найтова они ему не дадут. — Ты понимаешь, что это предатель и шпион! Ты понимаешь, кого ты отпустил? — Он меня вытащил из горящей БМП. Он не шпион и не предатель. И он не Горский, которого приказано уничтожить. — Не тебе решать, капитан! От командования группой Вы отстранены! — Не имеете права, товарищ генерал. «Альфа» не находится в Вашем подчинении. — Я доложу о Вашем самоуправстве, и Вашем поведении. — Разрешите идти? — Идите! «Ну что, откомандовался? И о майоре придётся забыть!» думал Барсуков, идя по коридорам 9 Управления. Везде ковры, часовые, вымуштрованные, как автоматы. А капитан видел кровавый снег, сгоревшую БМП, слышал голос Найтова: «Терпи, братишка, сейчас!» и чувствовал, как кольнуло в плечо. А сейчас, кольнуло в сердце. У Бородинска зажглась лампочка связи, пришло сообщение от Устинова: «Решение на отход из Москвы поддерживаю. Вы где?» Отправляю: «Южнее.» «Окончательное решение не принято, врачи не пускают к Лёне. Требуется один день. Далеко не отходи. Покрутись в районе Липецка. Если что, Кутахов оттуда отправит вас, куда скажете. При попытке задержания, разрешаю применять оружие. Приказ N 1592–О001 от сегодняшнего числа.» Переночевали в лесу, холодно, конечно, но терпимо. Больше беспокоила неизвестность. Подлая девица Полина, оказывается, прихватила из Москвы «синюю птицу», которую мы с удовольствием поджарили и съели недалеко от Липецка. Пристреляли винтовки, которые лежали разобранными. Надо купить продуктов длительного хранения, канистры, бензин, какие-нибудь документы для Полины, хотя 90 % людей на машине ездят без них. «Забыла!» Можно называть имя сестры или племянницы, проскочит. Лучше племянницы. Задница, конечно, полная. Опять надо прятаться. Но, так как начали отходить домой, то Полинка повеселела. С видимым удовольствием она вытирала мне лицо и губы после курицы. Заехали в кафе в Липецке, пообедали и посмотрели похороны Суслова. Всех, кого надо было увидеть, увидели. Устинов в первых рядах! Брежнев на месте, но нести гроб ему не доверили. Я видел, что Устинов разговаривал с Брежневым на похоронах. Андропов даже не подходил к Брежневу. На радиостанции, пока, никаких отметок. В три часа ночи следующего дня пришло сообщение, что Андропов снят с поста Председателя КГБ, что «глубинное бурение» по нашему поводу отменено. Получено распоряжение возвращаться в Москву, но Устинов предупредил, что могут быть провокации. Завтра в 10.00 необходимо подъехать к Боровицким воротам. Голос Устинова был очень довольным. Без двух минут 10 были у Боровицких ворот. Не въезжаем на эстакаду. Появляется кортеж Устинова, пристраиваемся в хвост. Проехав Боровицкие, Устинов останавливается и выходит из машины. Что-то говорит службе у ворот. Нас пропускают. Теперь всё зависит: выпустят ли нас. Синие околышки повсюду. На входе во дворец сдаём оружие. Вместо него получаем номерки. Я в полевой форме, Полина тоже. Пришлось ехать вместе. Квартира «занята». Кто-то сорвал «невидимку»! Отсюда не вырваться. Одна надежда, что вместе с министром обороны нас валить не будут. Всё проходит, на удивление, чисто. Брежнева интересует только сам портал и сборка после него: не омолаживает ли. «К сожалению, товарищ Генеральный Секретарь, этого не происходит. Никаких отклонений от физического возраста не отмечено.» «Жаль!» Остальное, похоже, его совсем не интересует. Завтра на съезде будет показан фильм. Нам необходимо сегодня успеть сделать копию, и завтра к 07.00 доставить её в Кремлёвский Дворец Съездов. Устинов заверил, что всё будет сделано. Брежнев произвёл жалкое впечатление. И ему принадлежит весь Союз. После Кремля Устинов повёз нас на какую-то дачу, где мы встретились с Романовым. По дороге Устинов предупредил, что не хочет с головой влезать в политику и определил человека, который будет вместо Лёни. — Лёня очень плох. Желательно, чтобы он совсем ушёл, но, есть маленькие «но». Не сейчас. Вот вторая станция, для Вас, Полина Васильевна. Вам, лучше, завтра отсидеться где-нибудь. Хотя, Вас 100 % сняли сегодня. Ночевать будете здесь. Дачу охраняют армейцы, а не 9 Управление. — Нам необходимо, как можно скорее, возвращаться, товарищ маршал. «Верительные грамоты» вручены, то что сейчас здесь происходит, не оказывает никакого влияния на наше время. Необходимо готовить площадки в районе порталов и, как можно быстрее, передать ту информацию, которую мы получили. И дальнейшие инструкции от руководства. Также необходимо как-то легализировать положение сержанта Ерёменко здесь. Она ведь на нелегальном положении. — Да-да! Я, как-то, за событиями, упустил это. Сейчас позвоню Громыко. Через него это проще всего. Устинов вышел из комнаты, спустя несколько минут зашёл его адъютант и попросил нас переодеться в гражданское для съёмки на диппаспорт. После этого, на машине министра, нас отвезли в Москву в МИД, там выдали дипломатические паспорта обоим. Когда вернулись на дачу, Дмитрий Федорович передал мне его письмо Сталину. — Я попытался объяснить всё ему, сначала. Потом понял, что оправдываться глупо. Написал как есть, и чем можем помочь. Я вызвал Кутахова. С ним решайте вопрос о Вашем возвращении. Вот ещё микрофильмы по техническим вопросам. Тут много чего. Я буду ждать Ваших сообщений и готовить обеспечение операции. Знакомьтесь: полковник Павлов, он будет заниматься техническими вопросами обеспечения портала с нашей стороны. Охрана и боевое обеспечение поручено полковнику Мосолову, поздравьте его от меня. Когда Вас ждать обратно? — Зависит от времени перехода плюс сутки до Москвы, если погода лётная. Неделя — 10 дней максимум. А за Мосолова — спасибо, товарищ маршал! Его в бригаде очень уважают. Приехал Кутахов, и мы выехали за ним в Жуковский. Ночью сели в Чирчике. Удобно быть большим начальником! Наша «волга» летела с нами. Борт, правда, небольшой, Ан26, летели с посадкой в Оренбурге, зато я успел купить «бате» погоны. Он встретил нас на аэродроме. — Тащ полковник! Поздравляю Вас с присвоением очередного воинского звания! — Да, знаю, знаю! Спасибо! Зачем тратился? Проще на старых дырочку сделать! — но было видно, что он доволен. — Знакомьтесь, Роберт Павлович, полковник Павлов, наша техподдержка. — Юра. — протянул руку Павлов. — Меня ещё не ввели в курс дела, лейтенант по дороге всё больше молчал. — Начальству так положено, полковник. На самом деле мы у него в подчинении. Командует теперь он. И не лейтенант он вовсе, а майор Госбезопасности Горский, представитель Ставки Верховного Главнокомандующего. И предстоят нам дела опасные и абсолютно секретные. Воевал? — Нет, но бывал в тех местах, где шли боевые действия, в Анголе. — Ладно! Всё, поехали в штаб. Начнём подготовку. Просидели почти до утра. Потом Мосолов открыл нам «генеральский домик» и пошёл домой поспать. Подъём! Зарядка! В бригаде бегают все, даже зам по тылу. Мосолов выгнал на пробежку «московского гостя». — Юра, не обижайся! Идём на выход, не до сантиментов. Попыхтели! По возвращению было видно, что «сапёр» устал, но крепится. Полина поставила кофе и начала делать завтрак. После развода, на который мы не ходили, пришёл Мосолов. — Пошли на склад, подберём для Вас вооружение. У Полины глаза разбежались от такого богатства. Ей подобрали совсем маленькую Беретту Кугуар с плечевой кобурой, АКС-У, новенькую разгрузку, я таких и не видел! Ну и оставили ей НР, к которому она привыкла. Я не стал ничего менять, кроме разгрузки. У меня — самопал, а это — заводская. Моя проношена до дыр. Она, конечно, удобная и родная, но швея из меня весьма посредственная. А здесь качественно сделанная разгрузка под СВД. Весь боезапас под рукой, а не в рюкзаке. Но, кое что дополнительно нашить придётся. Юрий Станиславович (блин, не выговорить, видимо поэтому, он Юрой представляется) довольно равнодушно осмотрел всё: — Это обязательно? ПээМа не хватит? Мосолов на него ТААК посмотрел! — Вообще-то, мы идём в «треугольник». Жизнь и безопасность нам никто гарантировать не будет. Поэтому: всё своё ношу с собой. Тот пожал плечами, взял АКС-У, разгрузку под него, броняшку и РД. — Готовы? Андрей, получи боеприпасы. Через полчаса встречаемся у штаба. Вперёд! Подогнали всё, помогли подогнать снаряжение Юре. Он недоумённо уставился на наши рюкзаки. — А это зачем? — На стрельбище побежим, оружие пристрелять надо. — А рюкзаки зачем? — Вообще-то они всё время на спине будут, поэтому пристрелку делать надо с ними. Блин! Точно: «московский гость»! Где его только учили? Пробежались до стрельбища, всего три км, с бедолаги семь потов сошло. Только присутствие девушки на занятиях спасло наши уши от его выражений. Пристрелялись. В Хороге аэродром маленький, больше трёх бортов не посадить, мы с Полиной улетели на том же Ан26 первыми, а первый батальон начал перебазирование на следующий день. По прилёту сразу поехали к Саиду. Вот это был праздник живота! Полина впервые видела, как готовится плов. Поэтому не отходила от Саида ни на шаг, тем более, что я ей все уши прожужжал, какой спец по плову Саид. У них двое мальчишек, и Надя беременна, она хочет девочку. Замечательная пара! Она — дочь пограничника, который прослужил на южной границе всю жизнь. Хорог для неё — родной город. Она родилась здесь. Потом уезжали несколько раз, но возвращались. С Саидом учились в одном классе. Сейчас Саид расстарался и сделал великолепный плов. Мы сидим на веранде его дома и смотрим как переливаются вершины Памира в лучах Солнца. Солнце ещё не печёт, оно здесь злющее и коварное. Чуть забылся и сгорел. Саид рассказывает, как живёт, всех беспокоит ситуация за кордоном. Стало беспокойно, войск прибавилось. Да и погранотряд периодически несёт потери. — Саид, скоро всё начнёт меняться. Этот район станет другим. Завтра прилетит «батя» и наша бригада. Правда, не наш батальон, а первый, но потом подтянутся и остальные. Начнём зачищать соседей. — и я услышал то, что и ожидал услышать: — Не трогали бы Вы их лучше! Чужие они нам, хоть и родственники. — Уже ничего не изменить, Саид. Всё решено. Я его понимаю: для жителей приграничья вся эта возня совсем ни к чему. Но, что делать. Место здесь такое! Стык границ Китая, Пакистана, Афганистана и СССР. И спорная территория между Индией и Пакистаном: Джамму и Кашмир. Там война, давно, уже больше 20 лет. Солнце зашло, стало холодно, и мы зашли в дом. Посмотрели новости, ничего особенного не передали, кроме того, что Брежнев на съезде сказал о необходимости реабилитации имени Сталина, как создателя нашего государства, наравне с Лениным. Камень, брошенный Сталиным, сорвался. Началось. Полина сделала несколько снимков с экрана. Надо будет завтра взять с собой газет. Переночевали у Саида. Затем весь день бегали между аэродромом и штабом 860 полка. Мосолов заставил меня снять погоны, дабы не смущать всех своим лейтенантским званием. В 16.00 колонна пересекла границу и мы двинулись к порталу. Ещё раз всех насмешил Юра: он не понял, что ехать придётся на броне, а держаться придётся за перила вокруг БТРов. — Внутри же удобнее! — Там жарко! Особенно, когда горит БТР. Глава XI