О, сомнения, сомнения и еще раз сомнения. И озвучить хотя бы одно из них, было бы, вероятно, предательством, а не озвучивать — преступной халатностью. — Генерал, — я говорила очень тихо, так чтобы услышал только он, — тайны — это хорошо, наверное, но не в том случае, когда виверна мужского пола может быть, впрочем, я более чем уверена — он причастен к убийствам. Массовым убийствам. В нескольких шагах от нас, абсолютно молча, но при этом жадно прислушиваясь стояли миссис Макстон и миссис МакАверт, из-за их присутствия, конюхи в принципе держались подальше… в смысле скорее из-за присутствия миссис МакАверт, которую заметно если не боялись, то опасались, а потому наш разговор с генералом был практически приватным, если не учитывать Былинку, которая любопытно стригла ушами, и требовала еще одно яблоко. Требовала не зря, видимо чувствовала по запаху, что у генерала оно есть. Так и вышло – ОрКолин достал из кармана еще одно яблоко, отдал кобыле, посмотрел на меня. Я в нервном волнении взирала в ответ. Тяжело вздохнув, оборотень посмотрел на лошадь, и не глядя на меня, едва слышно произнес: — Анабель, детка, не хочется тебя разочаровывать, но… мы их убиваем. Я едва ли поняла о чем он. В полном недоумении взирая на ОрКолина, я воистину не понимала о чем речь. Я… не могла понять. Я… Оборотень посмотрел на меня, снова вздохнул и нехотя, с большим нежеланием говорить это в принципе, сказал: — Мальчиков, при первичной трансформации идущих по другому пути… мы убиваем, Анабель. Обычно из жалости. Мало кто выживает, понимаешь? А смотреть, как звереныш подыхает несколько дней — то еще удовольствие. И если бы был шанс там, или… надежда, хоть какая, а так… мы убиваем их, детка, просто убиваем. Вероятно, я пошатнулась, потому что ОрКолин придержал за локоток, подождал, пока в себя приду, и отпустил. Я же стояла бледная, ощущая, что вся кровь отхлынула от лица, и… я не могла поверить. И в то же время — будь я умнее, собственно давно поняла бы это. УнГар и медальон с изображением его малютки, маленькой, полностью покрытой густой черной шерстью девочки. Совершенно очаровательное создание с точки зрения эстетики оборотней, для людей же — в тринадцать начнется первая трансформация, и девочка из звереныша превратится в девушку, вполне человеческого вида, только крупнее, с более густыми волосами, несколько иным прикусом и да — способностью перекидываться в оборотня в случае опасности. Но это если… все пойдет как следует. То, что мисс Кейлон была дочерью гарнизонного врача, и сделало возможным как саму беременность, так и удачное ее завершение, а в иных ситуациях — у человеческих женщин не рождались дети от оборотней. А вот у драконниц, похоже — да. Вот только им, видимо, рождаться и не стоило… — Кровавая свадьба, слышала про такую? – снова глядя лишь на лошадь, спросил ОрКолин. Я кивнула. — Она же почему так названа была, — продолжил оборотень, — от того что потом кровь пролилась. Много крови. И это была кровь наших детей. Уже не драконьих детей, а наших. Понимаешь, их никто не считал чужачками, мы заключили договор, мы взяли плату, часть ее, и ты нас знаешь, Анабель, с женщинами мы не воюем. Отгремели свадебные пиры, но не сразу, далеко не сразу, девушки стали женщинами. Мы оборотни, мы ждать умеем. А время лечит, Анабель, и те, кто ощущал себя преданными и проданными, со временем приняли сложившийся порядок вещей и тех, кто стал мужем. И в жилищах зазвучал детский смех. Дочери драконов плодовиты, детей было много. Очень много, Анабель, и счастливы были их отцы… до первой тринадцатой полной луны. Генерал умолк, прикрыв глаза, и покачав головой так, словно бы желал вовсе избавиться от этих знаний, но разве можно избавиться от такого? — Мало кто выжил, Анабель, — совсем тихо сказал он. — Мало кто. А впереди было еще так много лун… В этот момент показались возвращающиеся из лесу лорд Арнел и лорд Давернетти, они ехали впереди, о чем-то беседуя, позади них караул из двух оборотней, затем императрица и император, кажется спящий, а потому завалившийся на лошадь совсем не царственным образом, его почти придерживал еще один оборотень, трое завершали кавалькаду. — Я тебе так скажу,- ОрКолин встал, загораживая меня от возвращающихся, — были и те, что выживали, и тогда у кланов оборотней появлялись сильные, очень сильные вожди, и детей они плодили множество, и лечить были способны, а уж в бою им равных не было – удар хвоста, он тело кромсал посильнее, чем когти или двуручный меч. Сильные были вожди, легендарные, но вот уже много лет, поболее ста, скажу я тебе, они не выживают. Мы ждем, чем можем помочь — помочь стараемся, потому как смешалась кровь, давно смешалась, где чьи предки уж и не разберешь, да и у девочек иначе всё, все выживают, а с пацанами беда. И когда в ком драконово семя пробудится — иди пойми еще. Страшно оно, Анабель. Как мальчик народится, так и страшно становится. И ждешь, ждешь, страх леденящий, а сделать ничего не можешь. У меня из троих пацанов одного самому убить пришлось. Мы же даже убивать научились, Анабель, одним ударом. Так, чтобы сразу. Чтобы не мучился. Тяжело. Я ведь не трое суток ждал, я пять над ним волком выл. Посмотрел на драконов, потом на меня, и сказал: — Иди, давай, это Давернетти тебе супротив слова не скажет, а вот Арнел чувствую, вышвырнет, со всей прислугой вместе. В этом он был прав. И все же: — Но если один вдруг выжил, генерал ОрКолин, как найти его? Оборотень постоял, поразмыслил, сложив руки на могучей груди, и произнес: — Я тебе так скажу — худой. Такой, что про силу его и не скажешь. Сострадательный, эмпатии много в них, как в вас, людях, тех, что хорошие. А еще не помнят они, ничего не помнят при обороте, это у них в нас. Вот, пожалуй, и все. — Мисс Ваерти, — несколько напряженно позвала меня миссис МакАверт. Да, пора было уходить. *** Остаток дня я провела на кухне. Одной из трех кухонь поместья Арнелов, где готовили по обыкновению к рождеству, а потому сейчас пространство отчасти пустовало. Отчасти это по причине того, что собрались все — я, неунывающая даже в такой ситуации миссис Макстон, ответственно взявшаяся поить меня чаем и я была крайне ей за это благодарна, мистеры Илнер, Оннер, Уоллан, Бетси и профессор Наруа, который все же устроился в штат магов иллюзионистов, и даже некоторое время вещал всем нам о том, насколько грандиозным будет предстоящий фейерверк. Собственно, о фейерверке он вещал до тех пор, пока Бетси и миссис Макстон накрывали на стол, а после, едва все расселись, профессор одним пассом закрыл двери, я активировала изоляционный полог, отрезая нас от возможности любой прослушки. Мы переглянулись, и, принявшись за ужин без опаски быть каким-либо образом обнаруженными, потому как все Арнелы и их гости сейчас принимали пытки… в смысле изволили давать торжественный ужин высоким гостям, и начали делиться новостями. Первой начала Бетси: — Леди Арнелы, все леди Арнелов, получили выговор от миссис МакАверт. Она говорила тихо, но так, что у меня аж мурашки! Вот такие! И леди будут молчать о вас, мисс Ваерти, все молчать. Может разве что матушка лорда Адриана, что-то и скажет, да только не сыну, а вам – воистину злобная драконница, у нее от вас нервный тик начинается. Вот так глаз дергается! Только про вас услышит и все – глазной тик, как есть. А все потому, что она, леди Арнел матушка лорда Адриана, в девичестве — Стентон. Сестра нашего покойного профессора. Так что — давненько она вас ненавидит, мисс Ваерти. И ох и злобная скажу я вам леди! Завсегда все у нее должно быть идеально. Коли покрывало чуть-чуть косо легло, или угол не ровный — тут же приказывает высечь. Да только миссис МакАверт хоть и суровая, но понимающая женщина – ледям говорит «Да, как изволите», а горничным «Два дня леди на глаза не показывайся», вот так-то. Эстафету принял мистер Уоллан: — Несмотря на запрет миссис МакАверт, подтвержденный старой леди Арнел, матушка лорда Адриана Арнела за сегодняшний день написала более десятка писем. Я взял на себя смелость… не передавать их курьеру. И мистер Уоллан, достав двенадцать писем из нагрудного кармана, молча передал их мне. Мистер Оннер, понимая, что столовым ножом вскрыть письмо будет затруднительно, извлек из скрытых ножен кинжал, и протянул мне, держа за лезвие. Что ж, я могла лишь порадоваться тому, что уже съела хоть что-то, потому как слова леди Арнел в девичестве Стентон, аппетит убивали напрочь. Мне было известно, что у профессора Стентона большая семья. Я действительно знала это, но о конкретном количестве речи не шло. Так вот – детей в семье профессора было четырнадцать. Шесть братьев и восемь сестер. Определить это было не сложно — письма к сестрам леди Арнел начинала со слов «Моя драгоценная сестра», а к братьям «Мой обездоленный брат», далее шел абсолютно одинаковый текст, переписанный как под копирку, и подписывающий мне смертный приговор еще даже до истечения одиннадцати положенных на траур месяцев. Как и каким образом леди Каталина Арнел урожденная Стентон узнала, что все наследство профессор оставил мне, я не ведала, но писала она с явственной убежденностью. — Предлагаю сжечь, — заглянув в текст одного из вскрытых мной посланий, собственно предложил профессор Наруа. — Поддерживаю, — высказался мистер Оннер. — Самое то для этих пасквилей, — дочитав одно из посланий почти до конца, сообщил и о своем мнении мистер Илнер. Пасквили — пожалуй, было наиболее точным определением. Исходя из текста писем, я являлась падшей женщиной, которая для начала пала в объятия самого профессора Стентона, а ныне делила ложе поочередно то с лордом Арнелом, то с лордом Давернетти. Самое ужасное было в том, что какая-то правда в словах урожденной Стентон все же имелась – одну ночь я частично действительно провела в постели с лордом Давернетти, и… это было ужасно. — Мисс Ваерти, стоит ли так тревожиться из-за слов вздорной женщины? — миссис Макстон ободряюще похлопала меня по ладони. — А они не вздорные, слова эти, они продуманные, — Бетси откусила ломоть от хлеба, торопливо прожевала и, сглотнув, поведала: — Старая леди Арнел бережлива, и как сестра нашего профессора вдовой стала, так и содержание ей выдается вдовье. А это вроде и много, как для меня, но как для леди — маловато. Леди матушка Арнела хотела бы в столицу, на балах блистать и всякое такое, у нее по переписке два возлюбленных сразу, да только старая леди Арнел не дает, а у нее строго все, и коли взбрыкнет вдова, так и содержание ейное тут же и перекроют, от того она сильно обрадовалась, когда наш профессор умер. Видать мечтала получить долю, раз уж не женат был профессор, и в столицу уехать, разгульный образ жизни вести, а тут слух дошел, что вы наследница-то. Вот и беленится леди. Слова Бетси частично подтвердил и мистер Уоллан: — На момент вступления в наследство профессор Стентон возглавил достаточно бедный род. По меркам драконов бедный. Если вы обратили внимание, на территории Железной Горы профессор не обладал никакими землями, помимо тех, на коих расположен его дом. Но правильно распорядившись средствами, профессор не раз делал успешные вложения, сотрудничал с императорским двором и сделал немало открытий, тем самым многократно преумножив свое состояние. И в этой ситуации я полностью солидарен с желанием лорда Стентона сделать своей наследницей вас, мисс Ваерти, потому как… — он оборвал себя на полуслове и добавил: — Это по справедливости. Ох, знала бы я, чем для меня обернется эта справедливость! И тем больнее осознавать, что вот как раз профессор это точно знал. Он, несомненно, все это знал… Судорожно выдохнув, я подвела итог: — Леди Арнел урожденная Стентон нам не друг. — Абсолютно верное замечание, — поддержал меня профессор Наруа, и маг был явно горд, что на сей раз он был допущен к участию в… пожалуй в заговоре. — Но в то же время, тетя лорда Арнела — нам определенно друг. — А я бы не был так в этом уверен, — тихо произнес мистер Оннер, вглядываясь в свой кинжал, который я ему вернула, едва распечатала письма. — Леди Каролина Арнел уже потеряла троих дочерей, и в случае необходимости, ради сохранения остальных, без зазрения совести подставит мисс Ваерти. Есть такие женщины, которые никогда не пойдут по грязи, но превосходно ходят по головам. — Ваша правда, — задумчиво произнесла миссис Макстон. — Но она рекомендовала нам лорда Гордана, а тот весьма достойный молодой человек. — Надеюсь, не слишком достойный, — поделилась своими ожиданиями я. И добавила: — Но мы еще вернемся к моей идее посетить морг позже. Идея явственно не нашла отклика в душе моих домочадцев, но об этом действительно можно было поговорить и позже, сейчас же следовало сосредоточиться на ином. — На кухне для приготовления завтрака, в потайном шкафу, имеются травы от зачатия, — как-то даже буднично сообщил мистер Оннер. И едва все мы на него посмотрели, пояснил: — Их дают дамам рода Арнел. Практически всем, кто не замужем. На регулярной основе. В тайне от девушек… в смысле драконниц. Распоряжение старой леди Арнел, поступившее чуть более четырех лет назад. И снова эта дата «четыре года». О, как бы мне хотелось задать вопрос лично старой леди Арнел, но, боюсь, она не ответит. Как практически ушел от ответа генерал ОрКолин. Как до последнего хранил все в тайне лорд Давернетти. Что ж, последним, на кого мы все выразительно посмотрели, был мистер Илнер. Конюх заговорил не сразу. Для начала он обстоятельно доел рагу, потом вытер губы салфеткой и произнес: — На ночь конюшни запираются. Приказ старой леди Арнел. И ему тоже нескольким более четырех лет. А еще я вам больше скажу — всех своих домочадцев, старая леди из столицы вытащила, как за вожжи потянула. Всех. В этом поместье сейчас весь род Арнелов, а так-то ранее считайте что один лишь лорд Арнел и жил, а мать и старая леди за ним приглядывали. И я вам так скажу — что-то все эти драконы знали. Что-то они точно знали, неспроста старая леди всех при себе держит. А еще с магией тут нелады, но об этом вероятно мистер Наруа знает больше меня. Боевой маг нахмурился и сказал: — Нет. Не знаю. Поясните, если вас это не затруднит. Мистера Илнера это не затруднило, однако он как-то слишком уж мрачно взглянул на профессора, и лишь после нам сообщил: — Три боевых мага в поместье. Лошадей после заката разрешено брать только им, да и собственно лорду Арнелу, хотя кто ж ему запретит. Так вот конюхи говаривают, что у боевых этих магов задача одна – с вечера замести снегом все за забором, а поутру — проверить, нет ли следов. И нам частично стало ясно, от чего мистер Илнер так поглядывал на профессора. Речь шла о боевых магах. О боевых магах, которых открыто наняли. А для боевых магов даже въезд на территорию империи был запрещен, что уж говорить о найме — став нанимателями, Арнелы подставляли уже себя под удар. Суверенитет суверенитетом, но… подобное являлось непростительным даже для драконов. — Как вам стало известно, что это именно боевые маги? — ровным тоном спросил профессор Наруа. — Призрачные гончие, — просто ответил мистер Илнер. — Они пускают их по следу. Если найдут след. Итак, какие выводы можно сделать из всего этого? — Четыре года назад, еще до первого убийства, старая леди Арнел знала, чего ожидать, — произнесла я, постукивая пальцами по вскрытым письмам.