— Ему нужна сноровистая кобылка, — вещал император. — Сноровистая, но в меру, — продолжал он же. — Сноровистая, и игривая, — снова император. Он хлебнул вина, по моему единственный за столом кто позволил себе спиртное в столь ранний час и продолжая запихивать в себя овсянку в которой было все, что имелось на столе, включая соленые сыры и смесь всяческого варенья, продолжил: — Ваш Торн сильный конь, но четыре года – ему пора на пенсию, лорд Арнел. Поверьте моему опыту, вы сможете брать по сорок тысяч фунтов за каждое спаривание вашего чемпиона. А покрыть он сможет многих. Лорд Арнел сидел, делая вид, что очень внимательно слушает, и он был единственным, кому удавалось держать лицо. Впрочем, нет, еще супруга внимательно слушала императора, правда в основном взирая на лорда Арнела, что касается остальных – они явственно ненавидели каждую секунду этого завтрака. — Конечно, первое спаривание, это очень ответственно, — продолжил император.- Конь, еще ни разу не покрывший кобылу, должен заинтересоваться, она, знаете ли, должна ему понравиться. Лорд Арнел учтиво кивнул, соглашаясь, поднес чашку чая к губам и… и вдруг застыл. — Что-то не так? — живо заинтересовалась его состоянием императрица. И теперь на Арнела посмотрели все присутствующие, а именно более тридцати драконов, свыше сорока придворных из числа прибывших с императорским кортежем, и прислуживающие в столовой лакеи, в количестве более двадцати. — Лорд Арнел, вы меня слушаете? — несколько возмутился отсутствующим видом собеседника император. — Несомненно,- ледяным тоном ответил дракон, пристально глядя словно бы прямо на меня. И я запоздало осознала причину «Uiolare et frangere morsu»! Видеть меня Арнел не мог, но приступ тошноты, едва ли свойственный ему в обычное время, сейчас коварно выдал мое появление в замке. О, Боже… И дело приняло гораздо худший оборот, едва в столовую стремительно вошел чем-то крайне обеспокоенный лорд Давернетти и… тоже замер. Кузены молча переглянулись… — Все… хорошо? — многозначительно вопросил лорд Арнел. — Теперь — да, — заметно сглотнув, так же многозначительно ответил старший следователь. А я очень осторожно убрала с его лица иллюзию идиотской улыбки, потому как едва ли стоило так унижать дракона в присутствии столь высокопоставленных лиц. — Это замечательно. Что ж, вернемся к разговору о лошадях! — воодушевленно воскликнул император. В столовой безмолвно, но явственно, раздался всеобщий отчаянный стон. Я взглянула на часы — трапезы подобного уровня не могли продолжаться менее сорока минут, завтрак начался в девять, сейчас на часах было всего десять минут десятого… Но если для заложников правил приличия это было адом, то для меня лишь поводом сопоставить все «да» и «нет» и решить, как поступить с табуирующим заклинанием. Снять? Я могла бы, если сильно постараться, то даже и на расстоянии, но… Взгляд лорда Арнела прожигал гобелен и меня, вызывая слабость, тревогу и ускоренное биение сердца и я не рискнула, просто не рискнула. Слишком многое теперь о драконах знала я, слишком неприятной оказалась эта правда, слишком очевидным желание что Арнела, что Давернетти, прибегнуть к ритуалам, в которых я никогда бы не желала принять участие… И снимать «Uiolare et frangere morsu» я не стала. — Кстати, а я рассказывал вам, как спаривал своего любимца? — император пил много. — Да. — сухо ответил лорд Арнел, продолжая смотреть исключительно на меня. — О, это незабываемая история, — воскликнул Вильгельм, — уверен, вы с радостью выслушаете ее повторно! Если кто-то и испытывал такую уверенность, то исключительно сам император, который собственно и начал вещать о том, как правильно проводить лошадиное спаривание, сколько грумов должны придерживать лошадь, сколько минут обычно занимает сам процесс, и чем смазывать все у лошади, если жеребец не может проникнуть в святая-святых сразу. Что ж, теперь тошнило даже меня. В то время как заложники ситуации полностью… перестали испытывать аппетит. Все, кроме императрицы — она восторженно слушала супруга, вставляла уместные реплики, и громче всех смеялась над явно неуместными шутками Вильгельма. Как все это терпел лорд Арнел — даже ума не приложу. Но, боюсь, рассказы императора он вовсе не слушал, продолжая прожигать взглядом злосчастный гобелен, так, словно видел вовсе не вышивку, а меня, определенно и конкретно — меня. И его взгляд нервировал, не позволяя сосредоточиться на совершенно ином – на императрице. Мой интерес к ее персоне был более чем обоснован — кольцо, которое она подарила лорду Арнелу имело ауру, сходную с аурой самой императрицы. При этом, я едва ли могла причислить ее к магам. И еще один интересный момент — лорд Арнел все так же носил свое обручальное кольцо. Практически полностью идентичное визуально тому, коим его одарила императрица, вот только это теперь действительно было золотое кольцо с перчаткой, а не серебряным изделием с черным ониксом в оправе. То есть — дракон не стал предъявлять обвинений, он все скрыл. И вот мне интересно почему? Я понимаю, что законы гостеприимства накладывали на него некоторые ограничения, но кольцо — его вполне можно было причислить к покушению на жизнь, сознание, или же сердечные привязанности. Почему ситуацию с кольцом никто не обнародовал?! Почему в целом все продолжают вести себя так, словно ничего не произошло?! И я еще могла понять Давернетти — ему его высокий статус не позволял, раз уж он заявился во время трапезы с императором, покинуть этого самого императора и старшего следователя усадили за стол. Ну так вот, я еще могла понять Давернетти – ему было что скрывать, и он в принципе привык все скрывать, но Арнел? Арнел мрачнел с каждой секундой. — Лорд Арнел, — вдруг оторвалась от внимания собственному супругу, насмешливо-фривольно поинтересовалась императрица, — что вы там увидели? Ее тон неприятно удивил меня — императрица кокетничала. Практически неприкрыто, позволяя себе то, что в приличном обществе для замужней дамы было более чем неприемлемо. И возмущенным недоумением на ее тон отреагировала не только я – все присутствующие дамы, и невеста лорда Арнела в частности. Фальшивая лишь от части леди Энсан, демонстрируя как отсутствие манер, так и полное отсутствие сдержанности, швырнула ложечку, коей помешивала чай, воззрилась на императрицу и прошипела, явно забыв, о той роли, которую должна была исполнять: — Слушай, ты… — начала было она. И тут же заткнулась — хватило одного жеста Давернетти. Арнел же ни на реплику императрицы, ни на выходку своей невесты не отреагировал вовсе. И тут императрица, которая в отличие от леди Энсан по идее была и дамой аристократических кровей и леди, получившей достойное воспитание, вдруг прошипела, глядя на невесту Арнела: — Слушай ты «что»?! И я отшатнулась от гобелена. От него, а после и вовсе вышла из ниши, используя ход для прислуги. Я торопливо поднялась на третий этаж, вошла в комнату, которую теперь миссис МакАверти делила вместе со мной, и застыла, приложив ладони к пылающим щекам. Императрица не была леди! Кем угодно, портовой девкой, девушкой из работных кварталов, возможно уличной торговкой – но не леди! Леди так не разговаривают! Леди так себя не ведут. И леди… не позволяют себе того тона, с которым она обратилась к леди Энсан… тона торговки, что готова наброситься на соперницу и драке выдернуть ей половину волос. Экономка дома лордов Арнелов появилась спустя минуту, вошла, закрыла двери, посмотрела на бледную меня, все так же держащую похолодевшие ладони у лица, и спросила: — Что мы будем делать, мисс Ваерти? Я… я не знала. Увиденное и услышанное шокировало меня до такой степени, что я стояла, в абсолютной растерянности и просто не знала что делать. — Да, мы тоже обратили внимание, на странности поведения ее величества, — произнесла миссис МакАверти. В нервном волнении, я начала ходить по комнате, меряя лихорадочными шагами небольшое ее пространство, и просто не знала, я не знала, что вообще можно сделать. — Допустим, даже если императрица — просто выдает себя за таковую, то… то кто нам поверит? И поверит ли? И даже если правда вскроется, что последует за этим? И… Я остановилась, рухнула на край постели, и растерянно посмотрела на экономку Арнелов. — И что помешает лорду Карио, обвинить драконов в подлоге, и заявить, что именно в Вестернандане императорскую чету заменили на копию? — миссис МакАверт невесело усмехнулась. О, боже, даже так?! Что ж, теперь мне стало ясно, почему прислуга Арнелов с такой готовностью пошла нам на встречу… Слуги, они всегда замечают больше, нежели хозяева, и слуги были первыми, кто в полной мере оценил масштаб нависшей над всем Городом драконов угрозы. И вот сейчас я сидела, под вопросительным взглядом миссис МакАверт, и… я не знала, что делать дальше. Я совершенно не знала. Я… я вспомнила об обручальном кольце, которое императрица подарила лорду Арнелу. Эта женщина, кем бы она не являлась, была опасна. И, если уж начинать делать хоть что-то, то лучше начинать с устранения опасности. — Мы сможем проникнуть в комнаты ее величества? — спросила я. Миссис МакАверт задумалась, потом неуверенно кивнула. Снова раздался стук в дверь, вошла миссис Макстон, посмотрела на миссис МакАверт и сообщила: — Я готова уволиться. — Не сейчас, — категорично заявила миссис МакАверти, — возвращайтесь в столовую, а я сопровожу мисс Ваерти. — Ну уж нет, это вы возвращайтесь к своим обязанностям, а мисс Ваерти буду сопровождать я. — Да ни за что! – сорвалась почти на громкий шепот миссис МакАверти. — Еще одного рассказа о спаривании лошадей, боюсь, я не выдержу! Миссис Макстон открыла было рот, закрыла, подумала и сообщила: — В целом, за порядком обслуживания господ во время трапезы, обязан следить дворецкий. И в этот момент вновь раздался стук в двери. Едва ли все мы ожидали чего-то хорошего, но только двое из нас оказались готовы к появлению оборотня. — Ну, Анабель, ну ты и… ветра у тебя много в голове! – заявил генерал ОрКолин, абсолютно без разрешения входя в комнату миссис МакАверти, у которой от его наглости не нашлось сил возразить. — Виделись, — кивнул обеим экономкам оборотень. Вошел, плотно прикрыв дверь за собой, сел на кровать миссис МакАверти, посмотрел на меня и спросил: