Адвокат внимательно посмотрел на меня, затем бросил взгляд на коллегу. Мистер Адога раскрыл папку, принесенную им, и продолжил, словно это он говорил все только что сказанное адвокатом: — Заключая данный договор, вы не были посвящены в некоторые особенности жизни жителей города, не так ли? Я вдруг подумала, что мне бы сейчас очень не помешала чашечка чая. С вербеной, мятой… с чем-нибудь. — Да, — глухо подтвердила я. И не стала добавлять, что профессор умолчал об этом, вероятно, намеренно. В чем-то я могла его понять — умирающий дракон, как и все они, истово преданный своему делу, мечтающий закончить исследование и понимающий, что уже не успеет. Драконы это чувствуют — приближение своей смерти. И я — наивная, свято верящая своему профессору, подающая надежды студентка… Скажи он всю правду тогда, кто знает, поставила бы я свою подпись под этим договором? — Насколько мне известно, — продолжил поверенный, — изначально вам была предложена сумма, покрывающая каждый из затраченных на исследование год, но вы отказались от денег, выбрав дом, не так ли? Слова «наивная идеалистка» повисли в воздухе, однако, к счастью, ни адвокат, ни поверенный их не произнесли. Я была благодарна им за это, правда. Особенно в свете того, что о совершенном выборе жалеть было глупо, я ведь его уже совершила. — Мисс Ваерти, — позвал поверенный. — Да, все так, — подтвердила я. Все дело в том, что к моменту заключения договора с лордом Стентоном я уже хорошо знала прислугу профессора. И об их судьбе, в отличие от моей собственной, мне было известно: в случае утраты работодателя они становились заложниками Города Драконов. Без права на выезд, без гарантированного места работы, без каких-либо средств к существованию, кроме выходного пособия. И зная, что после смерти профессора Стентона они должны будут вернуться сюда, в город, который вместо дома станет им тюрьмой, могла ли я поступить иначе? Именно поэтому я попросила у профессора не деньги, я попросила этот дом, наивно веря, что, если он будет принадлежать мне, миссис Макстон, дворецкий Уоллан, горничная, конюх и повар — они все останутся свободны или, по меньшей мере, у них будет дом… Профессор выслушал тогда мою сбивчивую речь молча и… согласился, не став освещать столь существенный момент, как то, что, став владельцем дома в Городе Драконов, я автоматически становлюсь и заложником своего состояния. Вне Города Драконов могут жить лишь те его жители, что сами являются драконами, или их прислуга на то время, пока жив дракон-работодатель… Я этого не знала. Я ничего этого не знала. Лишенная семьи, которая отвернулась от меня, едва я отказалась выходить замуж, переселившаяся в дом профессора, вопреки всем правилам приличий и нормам морали, я упорно работала, мечтая завершить его исследование и подарить свободу тем, кто был ко мне так добр все эти годы… Шесть лет… Научный труд был опубликован в день смерти профессора. Я лично забрала из типографии первую из напечатанных книг, прибежала домой и с трепетом вручила еще пахнущую чернилами книгу своему наставнику и руководителю. Он не сдержал слез, увидев монографию, подписанную не моим — его именем. Лорд Стентон умер счастливым, почему-то сказав мне на прощание не «спасибо», а «прости». Почему так, я узнала спустя сутки после его похорон, получив уведомление о необходимости скорейшего переселения в Вестернадан и приказ оставаться там до конца моих дней под страхом смертной казни. Уведомление, смысл которого дошел до меня далеко не с первого прочтения. — Насколько мне известно, — продолжил поверенный, — в составленном вами договоре упоминалось лишь право владения данным домом, не так ли? Я молча кивнула. Нет, какие-то деньги у меня были, при должной экономии их должно было хватить на несколько лет жизни, но, вероятно, работу мне придется искать в ближайшем будущем. Я уже присмотрела для себя вакансию библиотекаря и секретаря, так что с этой стороны моя жизнь была более-менее устроена, что касается прислуги профессора — они получили пожизненное содержание. Пожизненное в плане моей жизни, в смысле, закончится моя жизнь, закончится и их содержание. — Хорошо. — Мистер Адога удовлетворенно кивнул. — В таком случае, боюсь, мои слова окажутся для вас некоторой неожиданностью, мисс Ваерти, однако в день заключения вашего соглашения профессор Стентон помимо подписания подготовленного адвокатом договора о передаче вам прав на данный дом после завершения вашего научного труда также распорядился все свое движимое и недвижимое имущество передать вам. На какой-то миг я перестала дышать, потрясенно глядя на поверенного. — Вы единственная наследница лорда Стентона, — решив, что я не поняла вышесказанного, более кратко сообщил адвокат. Если бы на меня сошла лавина, вероятно, я выглядела бы менее потрясенной. — Шесть лет назад, — продолжил поверенный мистер Адога, — в полночь, лорд Стентон вызвал меня и приказал подготовить завещание, по которому, независимо от завершения вами исследования, все права наследования передаются вам. Признаюсь откровенно — это не было простой задачей, учитывая, что у лорда Стентона имелись и имеются прямые наследники в лице брата, двух сестер и четырех племянников, но мы справились. — Более того, — вклинился адвокат мистер Эйвенер, — в соответствии с данным завещанием права наследования перейдут так же к вашим детям, если таковые появятся на свет. Не появятся… Как только об условиях завещания станет известно — меня убьют. Причем даже кристально ясно кто — брат и две сестры профессора Стентона, не говоря о его племянниках. — Условия завещания… — прошептала я. — В данный момент не оглашены, — поспешил успокоить меня поверенный Адога. Полного облегчения вздоха я не сдержала. Закрыв лицо ладонями, посидела несколько мгновений, взяла себя в руки, опустила, собственно, руки и, стараясь сделать все, чтобы мой голос не дрожал, спросила: — И сколько у меня есть… времени? — В соответствии с традициями Города Драконов траур длится чуть меньше года. У меня есть почти целый год жизни… — Вы умная девушка, мисс Ваерти, — сделал своеобразный комплимент поверенный Адога, — приятно видеть, что вы все понимаете. О, я многое понимала, да. — Есть несколько семей, способных обеспечить вашу защиту, — сообщил адвокат мистер Эйвенер и передал мне список: — Имена, возраст, образование. Это младшие сыновья династий, соответственно… Соответственно, их может привлечь мое состояние, правда, неизвестно на сколь продолжительное время, по той простой причине, что с драконами долго не живут, особенно человеческие женщины. — Но послушайте, — мой голос дрожал, и на то были причины, — если я являюсь наследницей, я же могу отказаться от наследства в пользу родственников лорда Стентона, не так ли? Мистер Адога и мистер Эйвенер переглянулись, и поверенный, как более жесткий человек, убил мою надежду одним коротким: — Нет. Адвокат был мягче, поэтому утешающе посоветовал: — Постарайтесь за год встретить достойного дракона из… данного списка. — Ваши счета в банке Рейнхолла. — Мистер Адога переложил лист из своей папки ко мне на колени. — Мы вновь встретимся с вами спустя одиннадцать месяцев, — добавил он, поднимаясь. Я визитеров не проводила. У меня не было сил на это. Когда в кабинет вошли мистер Уоллан и миссис Макстон, я так и сидела, обронив листок с номерами счетов на пол и бессмысленно глядя на список «кандидатов в мужья». — Ох, мисс Ваерти, он же не оставил вас единственной наследницей?! — всплеснула руками миссис Макстон. Один плюс у всей этой ситуации несомненно был — у меня теперь были неограниченные запасы чая. До самой моей смерти. Месяцев на одиннадцать… * * * Добросердечная миссис Макстон отпаивала меня чаем больше суток и в конце концов, добилась того, что я не заболела, хотя имелись все шансы на простуду, и немного пришла в себя, что удивило даже меня. К вечеру второго дня моего пребывания в доме профессора я смогла спуститься в гостиную, где расположилась перед уже нормально, в том смысле, что дровами, разожженным камином. И, закутавшись в плед, начала читать книгу «История драконов». Это было весьма и весьма увлекательное чтиво — беспощадные и алчные драконы, как выяснилось, даже тысячу лет назад не стеснялись сдирать кожу с индивидуумов, пытающихся посягнуть на их наследство… И чем больше я читала, тем меньше мне хотелось встречаться с родственниками лорда Стентона… но одно становилось совершенно ясным — возможно, меня впереди и ждала скучная жизнь, но вот в том, что смерть предстояла крайне нескучная, уже можно было даже не сомневаться. * * * В пять часов вечера, во время вечернего чаепития, который миссис Макстон организовала в той же гостиной, неожиданно раздался стук в двери. Мистер Уоллан, со всем присущим ему достоинством, поспешил открыть и торжественно, хотя и несколько удивленно, провозгласил имя гостя: — Младший следователь лорд Гордан! В моих смутных воспоминаниях пронеслось лицо приятного молодого дракона, принесшего мне чай в кабинет старшего следователя Давернетти, и я убедилась в своих предположениях, услышав знакомый голос: — Здравствуйте, мистер Уоллан, надеюсь, мисс Ваерти в добром здравии и согласится меня принять. — Я осведомлюсь об этом, — с почтением произнес дворецкий. И вскоре стоял в дверях гостиной. Я неловко высвободилась из пледа, закрыла книгу и уже собиралась сказать, чтобы впустили посетителя, как Уоллан одними губами произнес: — Книгу открыть, волосы убрать, подол одернуть, навстречу не подниматься. Быстро послушалась советов, удостоилась одобрительной полуулыбки, после чего дворецкий возвестил: — Мисс Ваерти, к вам лорд Гордан. Изволите принять? — Конечно, мистер Уоллан. Не настолько громко, но тоже отчетливо произнесла я.