– Практически да. Риелторы обычно не ходят на охоту стаями. – А если что-нибудь случится – вам не страшно? Женщина бросила на него прямой вопрошающий взгляд. – Что вы имеете ввиду? Билли вновь включил свою улыбку. – Да мало ли… – Мистер Смит, вы со мной флиртуете? – Ага. Угадали. Они спустились в лифте до нижнего этажа и вышли на стоянку. Изабель Сибриан смерила взглядом «Кадиллак» и поджала губы. Она заколебалась, шагнула к своей собственной машине. – В чем дело? – спросил Билли. – Моя вас не устраивает? – Не в этом дело. – Так мы едем или нет? Не бойтесь, я нормальный парень. У меня есть свой бизнес, дочь. – Ну-у. я. Изабель с неохотой все же села в «Кадиллак». Билли скользнул на водительское сиденье, запер дверцы, но оставил открытыми окна – сиреневый смрад уже порядком действовал ему на нервы. Автомобиль очнулся ото сна. Мисс Сибриан с излишними подробностями объяснила, как доехать до бывшего завода. Билли старался делать вид, что слушает. – Вы правы. Эта квартира – дорогой кусок дерьма, – сказал он. – Вы так думаете? – Да. И подозреваю, что вы сами это знаете. – Нам всем как-то приходится зарабатывать на жизнь. – И не говорите. Некоторое время они хранили молчание. Женщина глянула в боковое окно. Они проехали мимо кладбища, пострадавшего от пожара торгового центра, новых гигантских коробок с магазинами. Билли уже свернул с предложенного маршрута. Риелтор не могла понять, где они находятся, и сильно занервничала. – Остановите, пожалуйста, – попросила она, стараясь унять дрожь в голосе. – Если вы не заинтересованы, выпустите меня прямо здесь. – Я заинтересован. Однако приехал не из-за квартиры, а из-за татуировок. Страх накрыл женщину, как волна прибоя. – Каких еще татуировок? – спросила она с подчеркнутым спокойствием. – Тех, что у вас на спине. Интересно, станет ли она отрицать, подумал Билли. Он даже на мгновение испугался, что они с Акимом вышли не на ту женщину. Впрочем, пугался он зря. – Откуда вам о них известно? – А что? Разве это секрет? – Для большинства людей – да. Что вы о них знаете? – поинтересовалась мисс Сибриан. Страх не до конца заглушил природное любопытство. – Не больше вашего. – Вам известно, кто со мной так обошелся? – Нет. Я бы и сам не прочь узнать. А с другой стороны – зачем? В любом случае я сейчас привезу вас к человеку, который осведомлен куда лучше меня. – Остановите машину! Остановите, прошу вас. – Вежливость – хорошая черта, но она вам не поможет. Билли заметил, что Изабель незаметно запустила руку в сумочку и достала мобильный телефон. – Вам следовало сообразить, что это вам тоже не поможет. Билли на секунду остановил машину, схватил женщину за руку и расцепил ее пальцы. Он выбросил телефон в открытое окно и тронулся с места. – Давайте попробуем еще раз, – предложила Изабель. – Чего вы хотите? Денег? Секса? Можем договориться… – Не оскорбляйте меня. Я вам не какой-нибудь… халявщик. Мне не нужны ни ваши деньги, ни секс, ясно? Мне надо лишь, чтобы вы сидели тихо. Будь я скотина какая, пришел бы, трахнул бы вас по башке и отволок в машину. Риелтор наградила Билли четко отмеренным неприязненно-презрительным взглядом. Ее рука опять скользнула в сумочку, достала какой-то маленький черный цилиндрический предмет – перцовый аэрозоль. – Вы начинаете действовать мне на нервы, – сказал Билли и резко затормозил. Женщину бросило вперед, черные волосы капюшоном упали на лицо. Билли нанес всего один удар – плотный, жесткий, чтобы пассажирка уяснила положение, выхватил баллончик и брызнул спреем ей в глаза. Она откинулась назад, начала давиться, закашлялась. Для верности Билли брызнул еще раз. Сама напросилась. – Там еще много осталось, если не будете вести себя как следует, – сказал он, сам себя презирая. Негодующе всхлипнув, женщина затихла. Билли доставил ее к дому Вроблески и обменял на конверт с деньгами; на этот раз он даже не стал в него заглядывать. Денег опять будет непомерно много, возможно, даже больше, чем в прошлый раз. Ладно, пора забирать Карлу из школы. Хоть бы дочь не заметила запах фальшивой сирени и едкую хмарь перечного спрея. Вроде бы сошло с рук. Карла ничего не уловила – и вдруг вытащила из-под переднего пассажирского сиденья глянцевую брошюру агентства недвижимости. Билли совсем о ней забыл. Очевидно, риелторша оставила в машине. Это реальный промах, он конкретно опростоволосился. Карла в глубоком восхищении листала плотные страницы. – Ух! Мы и в самом деле поднимаемся в этом мире на ступеньку повыше! – воскликнула она. – На эту конкретную ступеньку мы точно не поднимаемся. – Нет? А почему? Билли мог бы привести кучу веских причин, но так и не решил, какая из них убедит Карлу. – Мне не понравилась риелторша. – Почему? – Так, интуиция. – Что, нагло себя вела? Не проявила должного уважения? Билли пожалел, что затеял разговор. – Да, в некотором роде. – Вот видишь, папа? – торжествующе воскликнула Карла. – А будь на тебе костюм… 17. От балды Ранним утром Мэрилин оседлала велосипед и отправилась в центр города, размышляя о «Кадиллаках» вообще и о конкретном представителе их вида в частности. Допустим, есть у тебя классический «Кадиллак» цвета «синий металлик» – где можно такой обслужить или отремонтировать? Ясно, что нужен сведущий механик. Учитывая степень раздолбанности машины, вряд ли ее возили в дорогой салон или к реставратору. Скорее всего, в какое-нибудь дешевое и сердитое заведение у черта на рогах. В таком месте наверняка хорошо знакомы не только с машиной, но и с ее владельцем и смогут назвать его имя, номер телефона и, если повезет, адрес. Осталось разыскать мастерскую, состроить глазки механику, чтобы тот выложил нужную информацию, и тогда. Насчет «тогда» у Мэрилин не было четких представлений. По ходу дела можно опять схлопотать в глаз, хотя на этот раз она твердо решила не колотить обидчика рюкзаком. Мэрилин составила для себя подобие карты, скорее список-схему с названиями и адресами мастерских более-менее подходящего характера, расставленных по районам и воображаемой важности. Таковых на удивление набралось очень много; меньшее удивление вызывало их местонахождение – сплошь отдаленные районы города, куда она не заглядывала раньше и никогда не заглянет в будущем. Живучий старый мир промзон, временных дорог, съездов, химических заводов и мусорных свалок, поделенных на участки с кособокими лачугами из листовой жести. Не эти ли задворки нравится исследовать Заку? Мэрилин пожалела, что не расспросила его подробнее. Как ни странно, она отметила про себя, что была бы вовсе не против, если бы он ее сейчас сопровождал. И не только потому, что Зак при колесах. Впрочем, об этом и мечтать не стоит – у парня дневная работа и чувство ответственности в придачу. Последнее, возможно, получится расшатать, однако пока что приходилось рассчитывать лишь на собственные силы. Мэрилин взялась за дело бодро, заводя разговоры с работягами, вымазанными в масле, смазке и всякой дорожной дряни. Все они, на первый взгляд нормальные парни, при первых же вопросах замыкались и поджимали губы. Некоторые спрашивали о причине ее интереса. Мэрилин придумала несколько лажовых отмазок: мужик на фото – старый друг, с кем она хотела бы восстановить связь (этот вариант пришлось отбросить, как только выяснилось, что она не знает имени друга); владелец «Кадиллака» обещал уступить машину по сходной цене; она нечаянно поцарапала «Кадиллак» и теперь хотела компенсировать расходы на ремонт. Механики относились к ее трепу с угрюмым недоверием. Все как один отвечали, что ничего не знают, и хотя у них не было никаких причин говорить правду, у Мэрилин сложилось впечатление, что они не лукавят. «Фонарь» под глазом тоже не добавлял убедительности. Она попыталась замазать синяк тональным кремом, но выяснилось, что косметика плохо совмещается с ездой на велосипеде по нежилым зонам различной степени аварийности. День подползал к бесславному концу. Мэрилин по-прежнему давила на педали с энергичным, увлеченным видом, хотя в душе все больше сомневалась, зачем и для кого его поддерживает. Замысел провалился: в списке оставалось еще много мастерских – не обещающих успеха, находящихся за много миль, к тому же они, должно быть, уже закрывались на ночь. Ноги и зад болели, требуя закончить объезд. Когда Мэрилин покатила в сторону города, на глаза ей попалась еще одна мастерская – пурпурного цвета куб, сложенный из шлакобетонных блоков, на фасадной части – пара стальных ворот, первые – наглухо запертые, вторые – открытые настежь. Вывеска отсутствовала, зато на боковой стене имелся неуклюжий, аляповатый рисунок: между дюн к высокому горизонту уходит черная дорога, а на ней один за другим выстроились мультяшные классические «Кадиллаки». Мэрилин нажала на тормоз, скользя юзом, остановилась, подошла ближе. Внутри гаража работали двое мужчин, один постарше, другой помоложе. Первый копался в двигателе пикапа, по локоть засунув в него руки; второй с преувеличенным усердием подметал пол. В мастерской громко играло радио – какая-то религиозная станция, диктор трубил о милости божьей и покаянии. Мэрилин рассмотрела настенную живопись и обнаружила подпись: «Карлос». Тут молодой – как выяснилось, совсем еще юный – парень вышел из гаража посмотреть, кто там пожаловал, и во весь рот придурковато улыбнулся. – Моя работа, – объявил парень, указывая на картину.