– Ты и есть Карлос? Мальчишка одновременно удивился и преисполнился гордости. – Да. Отца тоже Карлосом кличут. Но рисовал картину один я. А как ты узнала? – О тебе идет слава, – сказала Мэрилин, надеясь, что пацан не примет ее слова за издевку. Тот наклонил голову. – Ну да, ну да, моя слава растет, а как же. Из гаража вышел второй мужчина. – Эй, Карлос, уже подмел? – Почти, – ответил мальчишка и послушно вернулся к работе. Старший Карлос оказался мирного вида мексиканцем, низкорослым, с жесткой щетиной глянцевых волос на голове, тонкими усиками и татуировкой Девы Марии на измазанном моторным маслом предплечье. Он смерил взглядом Мэрилин, ее велосипед и спросил: – Ну? – Просто мне понравилась картина вашего сына. – Лишь бы парня меньше тянуло на приключения. – Вы специалист по «Кадиллакам»? – «Кадиллаки» нравятся сыну. Я специалист по любой рухляди, что ни подгонят. Не отрывая глаз от настенной живописи, Мэрилин с непринужденным видом бросила: – У меня раньше был бойфренд со старым «Кадиллаком». – Какой марки? – Ой, насчет годов выпуска и моделей я путаюсь. Зато есть фотография. Она порылась в рюкзаке и достала снимок синей машины и ее владельца. Старший Карлос посмотрел на фото, но тут же подозрительно быстро отвел взгляд. – «Севиль» выпуска 1981 года. Не самая удачная модель. Лучше поищи «Эльдорадо». – Вы, конечно, правы. – Ты всегда таскаешь с собой фотографии бывших бойфрендов? – Он только недавно стал бывшим. Вообще-то, я его ищу. Раз вы спец по «Кадиллакам», может, он пригонял сюда свою машину? Вилами по воде писано, я понимаю… – То-то и оно. Ответ хозяина мастерской не внушал надежды, однако Мэрилин решила дожать шанс до конца. Видно, что человек заботится о сыне, к тому же верит в Бога. Девушка похлопала себя по животу. – Скоро станет заметно. Эта новость пробудила внимание, а возможно, и сочувствие механика. Мэрилин повернулась боком, чтобы тот заметил фингал под глазом. – Он что, тебя бросил? – Попросту испарился. Не знаю даже, где искать. Юный Карлос нашел повод подметать чуть ли не под ногами говорящих и вытянул шею, чтобы взглянуть на фото в руках Мэрилин. – Эй, это ж Билли Мур! – воскликнул он. Отец скривился, в его глазах мелькнула вспышка гнева, которая быстро сменилась привычной покорностью судьбе. – Заходи, что ли, – предложил Карлос-старший. Внутри гаража было жарко, воняло жареными чипсами и бензином. Испарительный охладитель промышленного типа едва шевелил воздух. По радио передавали церковные хоралы. У стены стоял ряд колесных колпаков, некоторые – с дырками от пуль, рядом красовался календарь с красоткой, распластавшейся на капоте навороченного автомобиля, чуть дальше висел портрет папы римского. – Рассказывай, что там у тебя, – сказал Карлос-старший. – Билли пропал, – Мэрилин ловко вставила подсказанное имя. – Не отвечает на звонки. Он и раньше часто переезжал. Куда он делся – ума не приложу. Может быть, вы знаете? – Ты случаем не врешь, что забеременела? – Нет, – обиженным тоном ответила Мэрилин. – Как можно врать о таких вещах? – Ты права, о таких нельзя. Хоть бы на Библии не заставил клясться… – Видишь ли, я мало чего знаю об этом парне. Пригоняет сюда свою тачку – не более того. Мне жаль, что ты попала в переплет, но, по-моему, тебе же лучше будет, если ты не станешь искать Билли Мура. – Может, знаете его адрес? Или где он работает? – Нет у меня ничего. Свою работу я делал за налик – никаких инвойсов и налогов с продаж. Адреса его у меня тоже нет. Карлос-младший, не желая оставаться в стороне, бочком проник в гараж. Он был рад поддержать разговор и поделиться важной информацией. – Где живет Билли, я тоже не знаю. Зато знаю, где паркует машину. – Ты уверен, Карлос? – с нажимом спросил отец. – Уверен. – Ты абсолютно уверен? – Вот те крест! – Ну и где он паркуется? – спросила Мэрилин. – На новенькой стоянке на углу Хоуп-стрит и 10-й улицы. Карлос-старший бросил на Мэрилин прощальный взгляд и вяло помахал пятерней. Жест можно было принять за благословление, а может быть, давал понять, что с хозяина гаража взятки гладки. 18. Замах – Опять ты меня завел на верхотуру, – посетовал Вроблески. – А что такого? – поинтересовался Рэй Маккинли. Они находились в малопосещаемом ночном гольф-клубе на крыше здания высотой в двадцать один этаж на окраине китайского квартала. С трех сторон к парапету крыши крепились зеленые сети, они провисали и колыхались, как дырявые паруса. Места игроков с большой высоты освещали прожекторы, вырезая из мглистой темноты островки слепящей бархатной белизны. – Терпеть не могу долбаный гольф, – сказал Вроблески. – А также тех, кто в него играет. Гольф – сплошная мерзость. Он взглянул на соседних игроков, молодую пару азиатской внешности. Те стояли слишком далеко, чтобы его услышать. А жаль, подумал Вроблески. – Ничего, со временем привыкнешь. – Если у меня появится такая привычка – выжгу ее каленым железом. Маккинли сделал вид, что шутка его позабавила. Вроблески, однако, вовсе не шутил. – Бей сам. Я погляжу, – предложил он. Метки работали автоматически: мячи выскакивали из-под земли прямо под ноги игрока. Перед Маккинли появился новый мяч. Рэй сосредоточился, примерился по мячу, с неуместной игривостью повилял бедрами, чуть отодвинул клюшку назад, замахнулся и ударил. Удар получился непринужденный, ровный, чистый, траектория – чуть менее пологой, чем требовалось. Маккинли остался вполне доволен собой. – Говорят, ты прикупил кое-какую недвигу? – спросил он. – Я и не скрываю. Смотрю, как ты покупаешь и продаешь участки, и думаю: если у него получается, неужели я глупее?