— Пошли добычу потрошить. Кстати, Беда, тебя это тоже касается. Посуду потом помоешь. Пустую кастрюльку возьми. Вышли во двор. Шило нёс тесак, с локоть. Мачете. Бабка сощурилась. Посмотрела на тушу. — Да. Готов. Крепыш Шило подошел к «элите» с затылка и засунул нож между пластин. Скрипнуло железо по кости. Беда поморщилась, отвернулась. Короткий уцепился за затылочную броню и потянул на себя, а Шило подчикивал её снизу, увеличивая площадь разреза. Отодранную пластину отбросили. Шило полоснул по затылку ещё раз, там, где виднелись две доли нароста, похожего на крупные дольки апельсина. Бабка ещё раз сказала Беде. — Смотри, девочка, тебе это может очень пригодиться. Шило засунул руку в рану и прищурив один глаз что–то там сосредоточенно нащупывал. Потянул. Вынул горсть серого вещества с контрастными черными и белыми прожилками, высыпал это в подставленную кастрюлю. Полез ещё. И так четыре раза подряд. В конце концов трёхлитровая кастрюлька наполнилась почти доверху. — Всё, — объявил Шило. — Пусто. А остальное стерво куда девать будем? — Переднюю часть взвалим на прицеп. Задница пусть волоком. И отвезём вон туда. Там овражек. — предложил Короткий. Скорый полюбопытствовал, ткнув в кастрюльку: — А это что? — Сейчас посмотрим — что там, — ответила Бабка. Распорядилась: — Давайте, займитесь дохлятиной. А мы с Бедой отсортируем. Ты, Беда, как? — Вроде, нормально… — ответила слегка растерянная Маша. — Я как–то… Не воспринимаю «это», как живое. И все занялись делом. Каждый своим. Короткий выгнал машину с прицепом, поставил рядом с трупом. Они вдвоём с Шилом, закинули тварь грудиной в кузов. Ну, и Пашка немного помог. Хотя, какой из него помощник этим двум подъёмным кранам. Ехали потихоньку. Шило спросил: — А вы обратили внимание — выходного–то отверстия нет. Пуля изнутри затылочную кость не пробила. Отрикошетила. Погуляла в черепушке. Наверно все мозги, бля, в кашу. Все очень мудро, со знанием дела, покивали. Когда свалили тушу в овраг, Пашка поинтересовался. — А вот эта броня на нём… Она крепкая? Короткий ответил. — Пока тварь живая — очень крепкая. Шило добавил. — На живых тварях эти пластины и из «крупняка» иногда не пробивает. Я видел, как в элиту, — глянул оценивающе на дно оврага, — раза в два крупнее этой, танковый снаряд попал. С ног, правда, нахрен смело. Но ведь живая осталась, скотина! Опять вскочила, и пушку у танка в узел завязала. Пашка–Скорый охренел. — Что, прямо в узел?! — Ну, не в галстук бабочкой конечно, но скрутила, как пластилиновую. Короткий подтверждающе покивал. Шило продолжал: — А вот с дохлых снимать бронь бесполезно. Я же понимаю, зачем ты спросил. Короткий добавил. — Все свойства теряются. И они поехали к коттеджу. Павел, в отличие от старожилов, не чувствовал страха от встречи с опасным зверем, так же, как и какого–то восторга от победы над ним. Как корову завалил. Ну, может так, небольшое удовлетворение от точного выстрела. Но никакой эйфории. Поэтому его несколько смущали настороженные взгляды членов бригады. Как только вошёл в помещение, Бабка его спросила: — Ты как? Тот пожал плечами. — Нормально. Шило предположил: — Новик ещё. Он нихрена не понял — в кого стрелял. Вот пооботрётся, тогда… Я лично чуть в камуфляж не наклал. Пашка только недоумённо пожал плечами. А что он мог сказать? На полировке большого стола, стоящего посреди гостиной, лежало шесть кучек шариков разного размера и цвета. — Беда, Скорый, идите сюда, — позвала Бабка. Все сгрудились вокруг неё. — Лекция? — спросил Шило. — Да… Вот. Смотрите, новички. Вот это, — она указала на три кучки крупных катышей, — Жемчуг. Смотрите и запоминайте. Из убитого элитника нам досталось,… — подумала, и, кивнув на Пашку, исправилась — тебе досталось… одиннадцать чёрных жемчужин, четыре красных и две зелёных. Очень удачный элитник. Пашка по прежнему недоуменно смотрел на это «богатство». — И что? Бабка продолжила: — Красный жемчуг, при приёме внутрь, часто… примерно в каждом пятом случае, даёт новый дар. И всегда… Всегда, усиливает тот, что уже есть. Черный жемчуг… это русская рулетка. Свойства — такие же как и у красной, даже помощнее, но есть большая вероятность, что скушав это сокровище, станешь квазом. Кваз, это то же самое, что тварь, но не потерявшая… Э-э… — Личности, — подсказал Короткий. — Да. Если встретишь тварь, прилично одетую и вооружённую. Это — Кваз. Не стреляй. Квазы никогда не работают на Муров и, тем более, на Внешников. За много лет тут был только один кваз, который состоял в банде. Да и ту он сам организовал. Некоторые сознательно становятся квазами. Они намного сильнее, быстрее… И дар у них намного мощнее, чем у людей. Так проще выжить. Понятно? Новички кивнули. Бабка завернула жемчуг в бинт, подала Пашке. — Спрячь. — А от красных никаких последствий? — спросила Машка–Беда. — Особенных — никаких. Слабость, сонливость на час–два и всё. Идём дальше. Зелёная жемчужина, очень редкая и поэтому дорогая. Она… Она каким–то образом объединяет человека и Улей. Ну, когда её съешь, конечно. Простой человек, становится сенсом. Тот, кто уже сенс, увеличивает дальность… — Обзора, — подсказал Короткий. — Да, верно. И начинает видеть лучше мелкое. Я лично уже съела четыре таких, и потому вижу… чувствую… примерно на километр. Или чуть больше. Пашка спросил: — То есть, если я проглочу эту, брр, какашку, я стану сенсом? — Да.