— Как я это всё сделаю? Где я так быстро найду средства? Как всё сделать тихо, без огласки? Я просто не ориентируюсь в Улье. Два года взаперти, это, знаешь ли… — Послушай меня, Ванка, если ты не врёшь… Беда перебила: — Она не врёт. Она уже считает себя мёртвой. — Девочка, ты что — ментат? — удивилась Мазур. — Да, — ответил за Марию Пашка, — начинающий. Нет тут у вас пособия для начинающего ментата. Никто не воспринял шутку. Всем было не до этого. — Беда, ты уверена? Она не симулирует правдивость? — Нет, Бабка, она открыта. А ментат она тоже только начинающий, чтобы симулировать. — Мне надо подумать… — решила Бабка. И все замолчали. Под боком сладко засопела Беда. Ну и Пашка уснул. Глава 13. Утром, только рассвело, выехали из Комаровки. Под тентом, нагретым солнечными лучами, разлилась невыносимая духота. Остановились и сняли брезент. Дышать стало легко, но последождевая грязь, летевшая из–под колёс, сразу заляпала всё. Бабка съехала с грунтовки и повела машину по траве, параллельно дороге. Все завернули лица в банданы, чтобы уберечься от летящих брызг. Ну, хорошо, хоть не грязи. Пашка вытащил из рюкзака свою запасную, и отдал её Ванессе. До Полиса доехали, как ни странно, без приключений. Хоть все постоянно были напряжены. Вчерашние «наезды» оставили нехороший осадок, не позволяющий расслабляться. Полис произвёл впечатление своей крепостной стеной. Сложенная не только из камня, но и Бог знает из чего ещё, она, мягко говоря, удивляла. Слева от ворот в стену органично встроилась двухэтажка с заложенными кирпичом окнами. Кроме двух, которые ощерились стволами крупнокалиберных пулемётов. А справа высилась средневековая, слегка покосившаяся, смотровая башня, из–за зубцов которой торчал ствол полкового горного миномёта. Сами ворота, склёпанные из толстенных пластин металла, были открыты одной створкой. Команда на пропускном пункте бабку знала. Кто–то помахал рукой. Начальник караула подошёл к Бабке. — Привет, красавица. А прицеп где? — Ай, — отмахнулась Бабка, — оставили в одном месте. — Ну, тогда проезжай. Сёме только заплати, не забудь. — Не обижай, Пилот. Я порядки никогда не нарушаю. Пилот ткнул пальцем в платок на лице, заляпанный грязью. — Надо было подождать, пока дорога подсохнет. — Некогда, Пилот. Времени нет. — Ну, давай пять, — протянул пятерню Пилот. — С приездом. Внутренности Полиса содержались в относительной чистоте. Описывать городок, занятие пустое. Обычный российский районный центр, в основном одноэтажный, бревенчатый и заборчатый. Когда впереди, за рядком домиков, показалась река. Пепелац свернул направо и, проехав сотню метров, остановился перед солидными воротами, за которыми виднелся кирпичный дом с мансардой. — Вот. Это Ольгин дом. Проехали чуть дальше, вдоль капитальной кирпичной ограды. — А это наши ворота. Бабка пошла открывать проезд. Пашка глянул на Ванессу и поразился. В её глазах стояли слёзы. Железная Мазур… и слёзы?… Как–то не увязывалось… — Что случилось? Она отмахнулась. Заехали в узкое пространство между двумя заборами и, через двадцать–двадцать пять метров, оставив основной особняк слева, тормознули в глубине ограды, проехав мимо кирпичной одноэтажной постройки барачного типа. Бабка распорядилась: — Все заходите в гостевую, располагайтесь, я сейчас. Она сняла грязные бронежилет, шлем и куртку, оставшись в одной безрукавке защитного цвета. Ванесса тоже сняла заляпанную куртку. — Я с тобой. Бабка посмотрела на неё внимательно. — Хорошо. Пошли. Мария тоже торопливо стягивала с себя заляпанную одежду. — Меня подождите. Женщины, через калиточку, ушли. — Куда это они? — спросил Дугин. — К Анечке, — ответил Шило. — А мы пошли в душ, а то, бля, вся эта корка засохнет, хрен отстираешь. — Я тоже хотел бы взглянуть на девочку. — Слушай, Скорый, ты, что — никогда детей не видел? Девочка, как девочка. И три мужика поволокли охапку грязного белья, касок и броников в гостевой домик в душ. — Домик–то большой, — комментировал Шило, — но комнатки маленькие. Тут раньше общежитие было от совхоза. Студенты приезжие жили. А Фукс это здание прихватизировал. — А зачем нам апартаменты? — отмахнулся Короткий. — Мы как перекати поле, всё время на колёсах. Есть где переночевать — и нормально! * * *