Дугин поднял руки: — Извини. Извини. Не подумал. Тут встряла Машка: — А я что — остаюсь? Я не согласна! Я тоже поеду! Только я одна знаю — где стоит ризограф! Бабка её спросила: — Беда, ты же хотела быть у нас в группе? Дождалась согласного кивка, и продолжила строго и назидательно: — А группа, голубушка, это дисциплина. Прежде всего. Поэтому на все твои «хочу», есть моё «нельзя». Поняла?! Мария опять нахмурившись покивала. — Расскажешь сейчас мужикам где этот… Эту хреновину можно забрать. Ну и, что там к нему, — чернила, бумага, ручки, карандаши… Мы первым делом этот печатный станок с причиндалами припрём. А за остальным, в случае чего, можно попозже сгонять. Беда надулась, обиделась, прямо до слёз. Шило подсел к ней на диванчик, взял её руки в свои и что–то зашептал. Машка оттаяла, закивала согласно головой, сдула губы. Стрельнула глазами на Пашкину иронично усмехающуюся физиономию. Что–то шёпотом отвечала Шиле. Короче — сладилось у этих двоих. Беда объявила: — Хорошо, я остаюсь. Но вы поможете Роме… Шиле… Шилу… Тьфу. Набрать там кое–чего. Бабка поёрничала: — Мадам! Да как же это вы изволили согласиться?! Вот уж — никто не ожидал! Поди, Аньке за игрушками собиралась? Я угадала? Мария снова покивала. — Дядя… Э-э… Скорый должен знать, где детский мир. — Мир игрушек? — уточнил Пашка. — Да, да. Мир игрушек. — Ну, так это же недалеко от моей конторы. По «Нефтяников». Да и администрация там почти рядом. И они с Машкой сели и на пару начали продумывать и рисовать маршрут. Беда чертила на листке бумаги. — Мы же… То есть вы же… Подъезжать будете по Железнодорожной? — А другого пути у нас просто нет. — На «бермудском треугольнике» уйдёте направо по Сабирзянова. Перед рынком — налево, на Первомайскую. И до самой центральной площади. По другому — никак. Пашка огорчался: — Там, по Первомайской, посадки, прямо у дороги. Бабка, с усмешкой, влезла в разговор: — Ты что, засады боишься? — А-а!… Да! У нас же есть Бабка! Какая засада?! Ну, тогда, в принципе, маршрут нормальный. А Бабка добавила. — Там же, рядом, вплотную, Дмитриевский кластер перезагрузился. Буквально на следующий день. Так что, часть тварей туда оттянется. Проскочим, поди. — Смотрите дальше, — командовала Беда, — трёхэтажное здание. Паша знает где. На первом этаже сразу направо по коридору до конца. Налево лестница, направо архив. В архиве стоит аппарат. — Большой? — поинтересовалась Бабка. — Ну. Вот такой высоты, — Беда провело ладошкой себе по поясу, — вот такой ширины. — В багажник пепелаца стоя войдёт, — прикинул Короткий. — Нет, не надо. Пулемёт не надо загромождать. Эх, зря прицеп оставили! — Пожалел Пашка. — А мы старый подцепим, — успокоила Бабка. — Он маленький, но для этого, как его… — Ризографа, — подсказали в голос Беда и Короткий. — Да! Для него места хватит. Беда продолжила: — В той же комнате, на дальнем стеллаже и ещё в ящиках на полу — бумага в пачках. В большой тумбочке — запасные валы и краска. — Ну, тогда — по коням, — скомандовала начальница. По выезду из Полиса Пашка инструктировал отряд: — Основная стрельба — назад. За корму. Подъезжаем к треугольнику… — Это что за треугольник? — Развязка такая. Так вот. Подъезжаем и по улице двигаемся осторожно. Бабка докладывает обстановку как и раньше, по циферблату. Двенадцать часов, это точно по курсу вперёд. Ну, она знает. — Так я же с караванами ходила, — объяснила Бабка, — научили. — При появлении серьёзной группы — разворот и отход. Группа тварей двигается следом, стягиваясь в кучу. С расстояния пятьдесят — семьдесят пять, отстреливаем мелочь, вплоть до этих… Как их… — До топтунов, — подсказал Короткий. — Вот именно. Эти цели для калибра — семь шестьдесят две. От топтунов до руберов отстреливаем на расстоянии примерно сто метров. Тут вы — лупите тех, что поменьше, а тех, что побольше — я, из крупняка. С элитой на дальних дистанциях работаю я. А при приближении на дистанцию сто пятьдесят — двести метров, по моей команде привечаем из подствольников. Чёрт, надо было стрельбы устроить. Кто–нибудь стрелял из подствольника? Все помотали головами. — Бабка, вон там, что за село? — Захаровское. — Жилое? — Да ну, нафиг! Если только твари… — Мы же через него не поедем? — Не-а. — Тогда останови на околице. Остановились у Захаровского и выстрелили по гранате. Разнесли в клочья сортир и часть забора. Бабка заявила — О! Какие–то рожи сюда мчатся! Скорый, ты как? Повеселишься? — А чего жемчуг–то упускать? Подождал, пока из–за домов, на хорошей скорости выскочила парочка руберов и «повеселился». Восхитился Кордом. — Это же как удобно умерщвлять окружающих не передёргивая каждый раз затвор. Два выстрела — два трупа.