До его дома они больше не разговаривали. Сергей припарковал внедорожник у одного из новых домов на Московском проспекте и галантно открыл Таше дверь. У той не было настроения ни разглядывать причудливо выстроенный жилой квартал, ни обращать внимание на удобства дорогого двора. Она молча вошла за Сергеем в парадную и так же молча поднялась с ним в лифте на четвертый этаж. Как ни странно, едва переступив порог квартиры Сергея, Таша расслабилась. Человек, обладающий таким хорошим вкусом, содержащий жилье в полном порядке и покупающий столько книг, в ее понимании никак не мог оказаться маньяком или насильником. — Будете чай или кофе? — спросил Сергей, появляясь на пороге гостиной. Таша, рассматривающая корешки книг, слегка вздрогнула, не ожидая, что он окажется так близко (когда только успел подкрасться?). — Чай, пожалуйста. Он кивнул и исчез в направлении кухни, оставив ее наедине со своей гостиной, которую Таша обошла по кругу, только после этого присев на краешек дивана рядом с кофейным столиком. Ее блуждающий взгляд сам собой упал на нижнюю полочку столика, на которой валялись стопки журналов и газет. Однако среди заголовков преимущественно новостных и аналитических журналов ее внимание ничто не привлекало. Она не любила подобные издания. Вскоре вернулся Сергей с подносом, на котором стояла пара чашек, чайник и тарелка с разнообразным печеньем, от чего Таша внезапно почувствовала себя очень уютно. Глава 12 — Я вам не помешаю? Вопрос прозвучал тихо и деликатно, но Дементьев все равно вздрогнул от неожиданности и резко вскинул голову. Он не слышал, как открылась дверь, да и не ожидал, что кто-то заглянет: Серегина он еще пару часов назад отправил с заданием, а остальные сначала бы постучали, прежде чем врываться в его кабинет. Увидев на пороге Нурейтдинова, следователь одновременно расслабился и удивился. — Как вас пропустили? Его гость едва заметно пожал плечами. — Я сказал, что вы меня вызвали и ждете. — Но я пропуск не заказывал, и мне не звонили… Впрочем, — он махнул рукой, — черт с ними. Если у вас есть новости, то вы очень кстати, потому что у меня пока полтора новых трупа, отсутствие каких-либо улик и куча догадок, которые друг с другом плохо связываются. — Как это полтора трупа? — удивился Нурейтдинов, проходя в кабинет и усаживаясь в гостевое кресло. — Где еще половина? — Да я не в этом смысле, — Дементьев вздохнул и откинулся на спинку кресла, радуясь возможности немного разгрузить спину, которая разболелась, пока он сидел над документами. Пора уже, наверное, сходить к окулисту и проверить зрение, а то скоро он совсем носом в стол уткнется. — У меня один новый труп и один не состоявшийся, но он пока без сознания, поэтому мало чем отличается от трупа. Этим утром мы нашли тело Виктории Клениной, а чуть позже я обнаружил ее брата, Кирилла. В его квартире найдена опасная бритва в крови, а сам он был в отключке после того, как принял почти смертельную дозу того же вещества, которым отравили его другую сестру. Как вам такое? — Интересно, — Нурейтдинов снял очки и потер пальцами переносицу, — а Викторию тоже отравили или… — Он запнулся на мгновение, но все же закончил свой вопрос: — Зарезали бритвой? — Ей перерезали горло, — подтвердил Дементьев. — Правда, наши эксперты сомневаются, что это была бритва, слишком тонкое лезвие, убийца использовал лезвие потолще. Но знаете, кто убивал бритвой? Василеостровский Потрошитель. Вы, наверное, слышали о нем, одно время местные новости только об этом и говорили. Правда, в отличие от большинства маньяков, он убивал то бритвой, то ножом. Кровь на бритве Кирилла, кстати, тоже не совпала с кровью Виктории. Эксперты говорят, что это вообще кровь животного, а не человека. Такая вот петрушка. Если его пытались подставить, то очень неумело. Настолько неумело, что я почти готов воспринять это как личное оскорбление, — он криво усмехнулся, хотя было видно, что ему совсем не смешно. — Да, для человека, который ведет столь сложную партию, это как-то странно, — согласно кивнул Нурейтдинов, возвращая очки на место. — Я допускаю, что бритва — это просто еще одно послание. — Еще одно? — Первым посланием стала карта Маньяка, которую выложили на всеобщее обозрение. Вторым — конверт с вырезанными из газет статьями про Василеостровского Потрошителя. Третьим — убийство Вики, стилизованное под убийства Потрошителя. Бритва, вероятно, четвертое послание, которое намекает нам то, что игра связана с делом этого убийцы. Если я пойму, как именно, то я пойму и то, кто все это устроил. — У вас есть рабочие версии? — поинтересовался Нурейтдинов, окидывая выразительным взглядом стопки документов и папок, разложенных по столу следователя. — Целых две. Хотя обе они сводятся к мести. В одном варианте, родственник или друг кого-то из жертв мстит за убийство близкого человека. В этом случае совершенно непонятно, причем здесь Кленины. Равно как непонятно, почему выбран такой странный способ. Во втором варианте за что-то мстит сам маньяк. Тут, правда, к тем же двум вопросам добавляется еще один: как он это делает из тюрьмы. Есть и третья версия, но она нравится мне еще меньше, чем первые две. — И какая же? — Что мы год назад взяли не того, — мрачно пробормотал Дементьев. — И тогда вся эта история — попытка указать или наказать настоящего маньяка. — Кирилла Кленина? Дементьев удивленно посмотрел на Нурейтдинова. Тот очень быстро все схватывал. — Логичнее всего предположить его. Кто бы ни затеял мафиозную партию, он планомерно и методично уничтожает жизнь старшего Кленина. Да и окровавленную бритву подкинули именно ему. Я не удивлюсь, если и вторая мафиозная карта сдана ему. — Пожалуй, он вполне мог и задушить нотариуса, и отравить сестру под действием магии колоды, — Нурейтдинов сказал это совершенно спокойным тоном, дающим понять, что он вполне серьезно рассматривает эту версию. Дементьев одарил его тяжелым взглядом исподлобья. Было видно, что магический вариант трактовки событий ему не очень нравится. — Или все гораздо проще: никто из обладателей черной карты никого не убивает. Их просто сдали им за то, что они убийцы. Нелл — за убийство Бориса, ему — за убийства женщин. Вина Нелл была несоизмеримо меньше его, поэтому ее «линчевание» подстроили сразу, а его оставили помучиться. Понаблюдать за тем, как гибнут родные сестры, как жена узнает его грязные тайны. А теперь, накормив его ядом, убийца тоже имитирует линчевание. Возможно, это должно было стать точкой в истории, но что-то пошло не так. Кирилл выжил, день уже практически закончен, а с ним все в порядке. Врачи говорят, его жизни ничего не угрожает, хотя состояние средней тяжести. Я поставил охрану у его палаты, так что как бы ни был ловок убийца, он туда не проникнет. — Допускаю, что ваша охрана его не защитит, — с сомнением протянул Нурейтдинов. — Я могу предложить вам установить дополнительную защиту, но… я пока не практиковался в ней. Может не сработать. Дементьев снова оторвал взгляд от документов и удивленно-вопросительно посмотрел на Нурейтдинова. — Что вы имеете в виду? — Ваша охрана защитит от человека, но что если убивает сама игра? — То есть даже не заставляет убивать, как вы предполагали раньше, а… делает это сама? — недоверчиво переспросил Дементьев. — Вы что-то новое узнали, что такие теории двигаете? — Карты Таро, которые вы нашли под слоем краски, на самом деле очень старые и очень опасные, — неторопливо начал объяснять Нурейтдинов. — В определенных кругах они засветились больше двухсот лет назад, но я склонен считать, что они гораздо, гораздо старше. Люди, мнению которых я доверяю, считают, что они использовались не для гадания. Они формируют будущее, причем не самое благоприятное. — Это ваша блондиночка вам рассказала? — ухмыльнулся Дементьев, вспомнив, к кому Нурейтдинов обещал обратиться за информацией. Однако наткнувшись на холодный взгляд, от которого даже у него по спине побежали мурашки, он тут же стер ухмылку с лица. — Понял, уже заткнулся. И все же, если честно, мне пока трудно в это поверить. Но даже если так, все равно нужно найти человека, который это затеял. Даже если, как вы утверждаете, убивает магия, а не человек, кто-то же взял колоду и разрисовал ее новыми картинками. Кто-то эту вашу магию натравил на Кленина. — Тут я мало чем могу помочь, — Нурейтдинов развел руками. — Ищите кого-то молодого и дерзкого, кто как-то связан с последним владельцем карт Таро. Владелец этот умер двадцать лет назад, так что убийца мог колоду унаследовать. — А как звали владельца? — Раиса Петровна Громова. Больше мне о ней ничего не известно. — Громова, говорите, — Дементьев нахмурился и принялся что-то искать среди папок и документов, усиливая бардак на столе. Ему это имя явно о чем-то говорило. — Громова… — задумчиво повторил он, а потом его лицо внезапно просветлело, когда он нашел то, что искал. — Громова Раиса Петровна, мать Степана Кленина. Умерла двадцать с лишним лет назад, после чего Степан и стал воспитываться в семье своего отца. Круг замыкается: у Степана уже были мотив и возможность, а теперь вы его связали еще и с… скажем так, одной из главных улик. — Наверное, вы правы, — согласно кивнул Нурейтдинов. — За всем этим может стоять Степан, даже с того света. — Слухи о его смерти оказались сильно преувеличены, — хмыкнул Дементьев. — Вместо него похоронили совсем другого человека. По всей видимости, он сумел как-то уговорить брата опознать его в другом трупе, а его самого — спрятать. Не знаю, что он ему наплел, но Кирилл сделал это. Так что Степан жив. — Что ж, кажется, в этой версии у вас все сходится. Не понимаю, что вам в ней не нравится? Ну, кроме того, что вы посадили в тюрьму невиновного. Дементьев побарабанил пальцами по столу и пожал плечами. — Все да не все, — проворчал он, снова утыкаясь в документы. — Совершенно непонятно, с чего вдруг Степан решил наказать брата? Такая сложная и изощренная месть… За что? — Может быть, одна из его жертв была Степану близка? — единственное, что смог предположить Нурейтдинов. — Маловероятно, если только он не крутил романы с женщинами постарше. Все убитые были в возрасте от тридцати пяти до сорока. — Не то чтобы это совсем невозможно, верно? — Верно, но вилами по воде писано. Пока я такой связи не нашел. — Есть и другой вариант, — Нурейтдинов внезапно подался вперед, выглядя немного неуверенно, но воодушевленно новой версией. — Возможно, Степан и есть Потрошитель. Кирилл об этом знает и покрывает его. Возможно, сестры тоже знают. Тогда вся эта история — это не месть, а просто устранение ненужных свидетелей. — Думаете, они бы стали его покрывать? — засомневался Дементьев. — Нелл же они покрывали. — Один человек, сбитый случайно, пусть даже и под воздействием алкоголя, — это одно дело. Но покрывать того, кто убил нескольких женщин, а потом еще и шестерых друзей… Не кажется ли вам, что это слишком? — Степан ему все-таки брат. Уж если он пошел на такой риск ради чужого человека, остается только догадываться, как много он готов сделать для родственника. Вы, кажется, говорили, Кирилл чувствовал себя виноватым перед ним? — Нет, — Дементьев энергично помотал головой. — Не сходится и это. — Почему? — Потому что Потрошитель не мог затеять такую игру. Это противоречит его профилю. А вот Степан — идеальный кандидат на ее организацию. Любитель «Мафии», единственный человек, имеющий связь с первой и второй группой «игроков», к тому же выигрывающий в случае смерти всех своих родственников, тот, кто составил завещание, собравшее всех игроков в нужном месте. Он прекрасный кандидат на роль «ведущего». Он и в предыдущей партии был «ведущим», скорее всего. — В таком случае, — вздохнул его собеседник, — ищите его связь с кем-то из жертв Потрошителя. — Спасибо, Кэп, я ведь этим в том числе и занимаюсь, — проворчал Дементьев, беря очередную папку и раскрывая ее. — Всегда пожалуйста, если могу быть еще чем-то вам полезен… Радостный возглас следователя не дал ему закончить. — Так и знал, что где-то его видел! Точно, опрашивал среди прочих, но только один раз, поэтому не узнал год спустя. — Вы про кого? — Про Сергея Смирнова, мужа Вики Клениной номер один. По совместительству любовника одной из жертв Потрошителя. Его допрашивали, потому что он был последним, кто видел женщину живой: подвез ее после свидания, но во двор заезжать не стал, — Дементьев читал по бумажке, но было видно, что он заодно и вспоминает обстоятельства того случая. — Сказал, что она сама так попросила, поскольку была замужем и не хотела, чтобы кто-то увидел, как она выходит из чужой машины. Он высадил ее и уехал, а ей на выходе из подворотни перерезали горло.