– Как раз пытаюсь выяснить, – ответила Бетти. – Ночью нас унесло с курса, но не так сильно, как я опасалась. – Она посмотрела на свою карту, сравнивая ее с волшебной картой Агни. – Вот материк. Мы уже оставили позади Вдовий Мыс, и затонувший корабль должен находиться вон там. Если продолжим идти в том же направлении, доберемся к полудню и, надеюсь, перехватим Чарли. – А что, если они успеют туда раньше? – Сон слетел с Флисс, уступив место тревоге. – Если обнаружат, что не могут добиться своего, если решат, что Чарли для них бесполезна… – Чарли смекалистая. – Бетти приободряла не столько Флисс, сколько саму себя. – Она наверняка их раскусила. Ей хватило ума оставить след из крошек, значит, придумает, как потянуть время. Да вообще, может, она уже столкнула их за борт и гребет обратно к нам! Флисс бесцветно улыбнулась. – Нужно просто идти дальше на северо-запад, – решительно подытожила Бетти, – и мы ее найдем. Думать о других вариантах было невыносимо. – А тебе нужно отдохнуть, – мягко сказала Флисс. – Давай я порулю. – Ты же никогда не управляла лодкой! – запротестовала Бетти. – Считаешь, что киль – это что-то вроде кильки! Флисс фыркнула: – Да что тут сложного! На северо-запад, да? Бетти, разрываясь между сомнениями и усталостью, позволила Флисс оттеснить себя от штурвала и нырнула под плед, из-под которого только что вылезла сестра. Он сохранил ее тепло и легкий запах самодельной розовой воды, а еще немного отдавал рвотой. Тем не менее Бетти закуталась в него, только сейчас осознав, насколько же устала. Рядом дремала Агни. – На северо-запад, не забудь, – напомнила Бетти, засыпая. – Не забуду, – ответила Флисс, терпеливее, чем того заслуживала Бетти. – Я не такая бестолковая, как ты думаешь. – Угу, – промычала Бетти. – Если бы не ты… тогда, с огоньками… Они меня совсем околдовали. Как тебе удалось не поддаться? – Просто повезло, – сказала Флисс. Ее тонкие изящные руки странно смотрелись на штурвале. – Это слово, которое я вспомнила… penates… Меня ему научила бабушка. Оно значит «дом». Именно о доме я и думала – о «Потайном кармане» и обо всей нашей семье. – Здорово, что вспомнила, – отозвалась Бетти. – Я помню только, что она пыталась научить меня, как по-старовороньи «виски» и «приберись». Если бы ты рассчитывала на меня, нам была бы крышка. – Ерунда! – Флисс сердито на нее посмотрела. – Без тебя я бы не поверила, что справлюсь. Ты говорила про храбрость – все так и есть. И я не знала, что могу быть храброй, пока ты мне не показала. – Правда? – с благодарностью пробормотала Бетти. – Правда, – повторила Флисс. – Ну, и еще я очень, очень старалась, чтобы меня не стошнило. Здорово помогает отвлечься. Бетти показалось, что она не проспала и пяти минут, но, когда Флисс, испуганно ахнув, разбудила ее, солнце уже стояло высоко в небе и вовсю лило свет сквозь прорехи в облаках. Пока она спала, Прыг-скок успел выбраться у нее из кармана и теперь возмущенно пищал на огонек, примостившийся на коленях у Агни. Бетти потянулась на скамье и отбросила плед. – Что такое? – спросила она, заметив ведро рядышком с Флисс и позеленевшее лицо сестры. – Надо замедлить ход, – тихо сказала Флисс. Бетти посмотрела на море, и по спине у нее побежали мурашки. По воде, покрывшейся рябью, скользили тени от облаков. Среди теней Бетти увидела сразу несколько вещей: из глубины торчали ряды зазубренных скал, между ними плавали странные плетеные корзины, а неподалеку над волнами возвышалась черная деревянная громада. – Это он, Флисс, – завороженно прошептала Бетти. – Корабль Ржави Свиндлса! «Компас колдуна»! Она схватила карту Агни и протиснулась к выходу из рубки. Снаружи было неожиданно тепло. Бетти закрыла заслонки в паровом котле, убавила ход, отвела лодку подальше от скал и поспешила на нос. Через миг к ней присоединилась Флисс, и они, перегнувшись через борт, стали разглядывать затонувший корабль. Агни держалась чуть позади. В свете дня она казалась еще бледнее обычного. Похоже, убаюкивание огней высосало из нее остатки сил – она с тех пор не проронила ни слова. – Какой огромный! – воскликнула Флисс. Ее голос дрожал от восхищения, а может, от испуга. – Почему он так торчит из воды? – Папа говорил, он лежит на возвышении, – ответила Бетти, не в силах оторвать взгляд от корабля. – Там, под ним, дно приподнято, скалы громоздятся, потому он и разбился. И это не просто скалы. – Осторожно, чтобы порыв ветра не унес драгоценный листок, она развернула карту Агни и обозначила точку, где находилась их лодка. – Это Когти Сирен. А вот это место, – она показала на гряду особенно острых скал, – называют Гнездом Сирен, потому что тут полно затонувших кораблей. – Много кораблей, – еле слышно пробормотала Агни и закрыла глаза. – Много душ. Днем так просто не увидишь, но они здесь. Я их чувствую… они выжидают… и сердятся. По спине у Бетти пробежал холодок. Острые камни сверкали на солнце, как осколки черного льда. Такие смертоносные скалы ей приходилось видеть всего раз. В прошлом году, отплывая с острова Утраты, она с трудом преодолела другую опасную гряду, чуть меньше, – Чертовы Зубы. Но те скалы почти скрывала вода, а Когти Сирен пронзали ее поверхность, словно кошки в прыжке. По сравнению с ними Чертовы Зубы казались не опаснее, чем зубки котенка. – А корзины? – Флисс широко раскрыла глаза. – Это… то, о чем я думаю? – Это в память о погибших, – догадалась Бетти, когда одна из корзин подплыла поближе. Она была похожа на маленькую птичью клетку, сплетенную из тростника. Внутри виднелся свиток, наверное, со словами любви или молитвами. Бумагу покрыли воском, чтобы не испортилась от воды, и перевязали темно-красной лентой. Из-под ленты выглядывало черное перо. – Кого-то любили и горевали о нем, – грустно сказала Флисс. – Вот еще одна, смотри. На воде покачивалась корзина поменьше, продолговатая, сделанная так, что открытая верхняя часть напоминала маленький дымоход. Несмотря на это, тростник был кое-где опален – внутри остался огарок давно погасшей свечи. Сквозь толщу воды Бетти увидела тонкую веревку, уходящую в глубину; на другом конце явно закрепили тяжелый камень, который удерживал корзину на месте. Интересно, в память о ком ее здесь оставили? И была ли эта погибшая душа среди огоньков, что окружили лодку в ночной мгле? Даже думать не хотелось, сколько людей здесь погибло. Они продолжили путь, держась подальше от смертоносных Когтей Сирен и от призрачных корзин, покачивавшихся на воде. Бетти поневоле задумалась, что скрывается на дне. Сколько обломков, сколько разбившихся кораблей и рассыпанных грузов? Пару раз дно лодки задевало какую-то из невидимых подводных скал, и они слышали, как дерево скребется о камень. Они задерживали дыхание, но, невредимые, двигались вперед, все ближе и ближе подбираясь к кораблю. Над головой собирались тучи, и, когда маленькая лодка оказалась в тени огромного разбитого судна, у Бетти по телу пробежал озноб от внезапного холода. В немом благоговении все смотрели на корабль. На поверхности осталась только его передняя часть. Нос вздымался над водой, словно поднявшийся на дыбы скакун; корабль накренился влево, частично обнажив киль. Искусно вырезанная носовая фигура русалки уцелела. Хвост цвета морской волны, бронзовая кожа, сверкающие золотистые волосы – пусть под воздействием воды и времени краска поблекла, русалка была по-прежнему прекрасна. – Даже не верится, что корабль до сих пор тут, – восхитилась Флисс. – И вон та… как ее… сторожевая штука на столбе. – То есть воронье гнездо на мачте, – поправила Бетти, закатив глаза. В голове не укладывалось, как Флисс могла жить у моря и так мало знать о кораблях. – На фок-мачте, если точнее. Грот-мачта, должно быть, под водой. Бетти всмотрелась в волны, плещущиеся по обеим сторонам корабля. Вроде бы она заметила иллюминатор, но было трудно что-то разглядеть в темной глубине, да и черная древесина, заросшая водорослями, не облегчала задачу. Что еще пряталось под водой, оставалось тайной. «Что там внизу?» – подумала Бетти. Какие тайны и сокровища хранит этот корабль? Может быть, они уже давно на дне? А может, все внутри так и не тронуто с самого крушения? Побывали ли там грабители и с чем вернулись? Бетти вспомнила про папу. Он много раз рассказывал дочерям эту историю перед сном, когда они лежали, уютно свернувшись под одеялами: «Говорят, „Компас колдуна“ – про́клятый корабль. Его нельзя трогать и уж точно нельзя обчистить, хотя многие пытались». «Кто пытался?» – спрашивала Бетти, всегда жадная до кровавых подробностей. Флисс рядом с ней уже наполовину дремала, а Чарли лежала в колыбельке и шумно сосала кулак. «Кто только не пытался, – отзывался папа. – Но Ржави Свиндлс знал толк в ловушках. Когда он понял, что корабль идет ко дну и спасения нет, то позаботился о своем добре – повсюду ловушки устроил. Чтобы никто не поживился. Чтобы сокровища навечно остались у него и его команды. С годами слухи об этом расползались, а вместе с ними и страх. Много говорили о проклятии. Но всегда находились те, кто не мог побороть свою жадность». «И что с ними происходило»? – оживленно спрашивала Бетти. «Ужасные вещи, – отвечал папа, зловеще сверкая глазами. – Им отрубало пальцы падающими мечами. Они видели призраки погибших моряков. Сокровища или исчезали, или превращались в крыс. Но чаще всего, конечно, речь шла об отрубленных пальцах». И каждый раз, заканчивая рассказ, папа понижал голос и, рыча по-пиратски, читал стих, который Бетти всегда ждала с нетерпением: Ржави Свиндлс спит на дне, Спрятав клад на глубине. Как бы жадность ни томила, Не тревожь его могилу! Бетти заново прокручивала в уме леденящие душу сказки о Ржави Свиндлсе и его злополучном корабле. Кроме прочего, Барни Уиддершинс был известен склонностью к преувеличениям, и Бетти всегда воспринимала папины истории с некоторой долей сомнения. Но сейчас, глядя на грозный мертвый корабль, нетрудно было поверить, что он проклят. – Ну и что теперь? – прервала поток ее воспоминаний Флисс. В голосе звучала паника. – Тут нет никаких следов Чарли и ее похитителей. Что, если мы с ними разминулись? – Нет, – сказала Бетти, хотя и в ней нарастала тревога. Атака огоньков отняла драгоценное время, но были две вещи, за которые Бетти держалась, просто потому что иначе не могла. – Пусть даже они отплыли раньше нас, но они идут на веслах. Наша лодка больше и быстрее. И потом, у нас есть зацепка – бабушкины слова. Достаточно ли будет этой зацепки? Бетти не знала. Около вороньего гнезда что-то зашевелилось. Само гнездо представляло собой старую бочку, водруженную на верхушку мачты. Из щелей торчали пучки соломы, а в паре мест начали расти водоросли. Вдруг из бочки вылетела огромная чайка и взмыла в небо, заставив всех вскрикнуть. – Галки-нахалки! – выругалась Флисс, схватившись за грудь и с перепугу чуть не столкнув Бетти за борт. Чайка, такая же ошарашенная, неловко зависла в воздухе, а потом взмахнула крыльями и улетела. – Давайте посмотрим, что там с другой стороны, – отдышавшись, предложила Бетти. – Может, найдем знак, что тут кто-то недавно побывал. Но и с другой стороны не получалось с маленькой лодки разглядеть ни палубы, ни иллюминаторов – из-за крена они оказались слишком высоко. Зато к корпусу судна была прибита незатейливая деревянная табличка. Флисс дрожащим голосом прочитала: КТО ПРИДЕТ СЮДА ЗА КЛАДОМ, БУДЕТ ВВЕРГНУТ В БЕЗДНУ АДА! – Что значит «ввергнут в бездну ада»? – спросила Агни. – Это значит, у того, кто придет за кладом, будут большие неприятности. – Флисс сглотнула. – Очень большие. Ну что, Бетти, ты надеялась на какой-нибудь знак. Похоже, это он! – Наверное, это просто чтобы отпугивать, – пробормотала Бетти. – Кто угодно мог написать! Вовсе не обязательно этому верить.