- Я бесконечно гад, что вы пгиехали к нам из вашей дегевни для того, чтобы блистать. И я вижу свою задачу в том, чтобы сделать из вас истинную даму. Не далее, чем завтга в доме господ Альвег будет дан пгиём по случаю пгаздника. Там будут все сливки обсесттва. Но вы пгосто в самом запусенном виде, что мне лисезреть довелось. Молодой наследник Альвег просто не заметит вас. Сольётесь со сторами, каков позор! Немедля квасить! Мосье жестом фокусника достал небольшую чашечку со странно пахнущей субстанцией. Я невольно поёжилась: настолько было велико моё опасение остаться без волос. По – крайней мере, насколько я припоминала, то шансы на это были велики. Моё воображение уже вовсю рисовало мне настойки ослиной мочи, смешанной с почечным жиром пожилого барсука, и дроблёный янтарь, тринадцать дней настоянный с соломой ячменя. Ничего из подобных рецептов меня совершенно не устраивало. Даже несмотря на моё большое желание угодить тётушке. «Куафер и космет», окончательно разочаровавшись во мне, как в клиентке, раскрыл мне секретный состав своей чудо – мази. - Рецепт моей маман: чистотел, гепейник и самшит. Вагим и добавляем пепел виногада. Чудесная мазь. Я призадумалась – вроде бы ничего особо опасного, корень чистотела не настолько ядовит, чтобы у меня был риск остаться лысой. Единственное, что меня немного смущало – тот самый «пепел виногада». Не толчёный, не отварной, а именно сожжёный. Значит, что выше речённый виногад – это не камень и не овощ. Я немного отвлеклась от своих мыслей, пока моя буйная фантазия не довела меня до крайностей. Тем временем, дорогой мосье уже вовсю возил кисточкой по моим волосам, довольно сообщая мне, что после того, как я побываю в его руках, мне не стыдно даже будет сделать предложение руки и сердца. И что кто знает – быть может, мною заинтересуется сам Филип Альвер! Наследник семьи Альвер и главы местного Дворянского Собрания. Мимо нас с мосье проплыла Анджи, без малейших следов «пепла виногада» на голове. - Вы забыли покрасить Анджелу! - Сто за егунда. У госпожи Годен удивительный оттенок «стагое золото». Он идеален! «Ну да, у тебя то – «пегая мышь» - злорадно сообщил мне внутренний голос. Я печально смотрела на себя в зеркало. Вместо обещанной «шампани» на голове была маска из дурно пахнущей смеси отвратительного болотного оттенка. - Ну вот – удовлетворённо произнес мосье – совсем немного, и вы мозете смывать маску козьим молоком. Тёплым. Я усиленно закивала господину, благодаря его за заботу обо мне, сирой, стараясь не представлять, какой запах на моих волосах будет более привлекательным для Филипа Альвера – варёной болотной жижи или застарелого козьего молока. Через некоторое время после ухода уважаемого господина я сочла, что мой нос достаточно натерпелся от аромата моих волос, и попросила давнишнюю девочку помочь мне вымыть волосы. Просто водой. Быть может, это и шло вразрез со строгими рекомендациями мосье, но… ладно, если что, всегда могу сказать, что тёплого козьего молока просто не оказалось под рукой. Дело в том, что от едкого запаха козьего молока вот просто так было не избавиться, и я очень переживала, какой аромат на балу будет доминирующим от меня – тухлого болота или старой козы? - Как тебя зовут? Прости, забываю спросить… - Данка, госпожа – девочка слегка поклонилась. - Данка, почему же ты несёшь такое большое ведро с водой? Неужели Матея не смог бы помочь? - Не знаю, госпожа. Но не думается мне, что стал бы он работать за меня. Я не вольнонаёмная, я в батраках тута. Батька должон был Матеи – то, вот и отдал меня за долги, чтобы я отработала, значит… только пока долг не очень сократился – гостёв у нас немного бывает, а ем я кажный день… - девочка печально развела руками. - Спасибо, Данка, ты мне очень помогла, дальше я справлюсь сама – я поблагодарила девочку, решив, что вымыть и вытереть волосы я уж точно могу справиться самостоятельно. Я очень тщательно смывала со своих волос эту субстанцию, не переставая думать о той несправедливости жизни, с которой мне пришлось столкнуться. Безусловно, и в поместье я тоже жила не в безвоздушном пространстве, но к рабству я не была готова. Да, да, я считаю батрачество ещё лишь одной формой рабства. И тот факт, что батрак смог бы когда-то выкупить себя, лишь подтверждает мою теорию. Наконец, я посчитала, что мои волосы избавились остатков от этой «маски для осветления волос», во всяком случае, мой нос более не терзал аромат «чистотела, репейника, самшита. И даже пепла виногада». Вода в лохани приобрела насыщенный оттенок малахита. Посему, я сочла свою миссию исполненной, откинула волосы назад, и тщательно их вытерла. Ну а после этого, согласно многолетней привычке, повязала на голове тюрбан. Единственное, что несколько огорчало меня – это отсутствие в моей более чем скромной комнате зеркала, и я не могла убедиться в том, что оскорбивший господина куафера оттенок «пегой мысы» уступил место более благородному «шампань». Я подошла к окну своей комнаты и увидела, как Данка кормит кур на внутреннем дворе под непосредственным руководством Тияны. - Любуешься видами из окна, дорогуша? - Марко решил, что нормы приличия не к чему, и стучаться перед тем, как зайти в комнаты – абсолютное излишество. – Ваш дорогой кузен уже отписался из столицы о том, что он постигает науки морские, не щадя живота своего – старший из братьев Валер тряс у меня перед носом бумагой, на которой я с большим трудом (вероятно, писал при сильной качке) разобрала несколько строчек, в которых Стефан просил понять его верно и забрать домой. Ну, или хотя бы просто выслать денег. Я равнодушно вернула письмо Марко, не переставая смотреть на то, как Данка хозяйствует на заднем дворе. - В Дубовой Роще имеются батрачные крестьяне? – задала я крайне беспокоящий меня вопрос. - Да нет… откуда… - протянул Марко, с пониманием глядя в окно – наша семья не сторонники подобного рода труда. Анна, ты пойми меня правильно, ты не хуже меня знаешь, что сломать существующий уклад вещей – невозможно. Человек сам загоняет себя в кабалу, а потом пытается из неё высвободиться. И ты должна понимать, что далеко не всем удаётся это сделать… Марко давно покинул мою комнату, а я всё стояла и думала, кого он имел в виду, когда говорил о том, что залезть в рабство, погнавшись за материальной выгодой, легко и просто, а вот освободится от неё – порой невозможно? Мы говорили о бедной девочке Данке? Или всё-таки… о его женитьбе? Дело в том, что маменька нашей невесты считала неуместным ту явную симпатию, которую проявляла её собственная кровиночка по отношению к своему спасителю. Во время их присутствия за ужином стол дымился от пылких взглядом господина Рошаль и исходил ядом бессилия от папеньки нашей принцессы. Я невесело усмехнулась своим мыслям. Судя по всему, жизнь нашу красавицу ничему не учит. Если очень понадобится, я готова снова стать «самым лучшим привидением на свете». Я просто не могу допустить для себя мысли, что все люди, ставшие за это время для меня самыми дорогими на свете, останутся без крыши над головой. Безусловно, что наша торговля на рынке, продажа торфа принесут нам ощутимый доход, но у меня не было ни малейшей уверенности в том, что этих денег хватит и на оплату работникам, и на оплату по закладным. Да и гарантий, что дядюшка не сядет более за карточный стол – нет никаких… Внезапно за воротами послышалось оживление. Я снова посмотрела в окно – хозяин гостевого дома с супругою спешили их открывать, поскольку приехало ещё несколько гостей: Матея уже упоминал о том, что пару комнат стояло свободными в ожидании постояльцев. - Ох, ти мнеченьки, господа хорошие! Радость-то, какая снова вас видеть. А ведь господин Валер тоже прибыть изволили. С семьёю, значит. Третьего дня о вас справлялись, я уж утешил его – мол, будут у вас картёжные соратники. «А вот и зверь на ловца бежит»! – без капли иронии подумала я, снимая тюрбан с головы. Высохшие волосы нежно-салатового оттенка рассыпались по моим плечам… Глава 36 Ветеринар учит помощника, как надо лошади давать слабительное: -Берешь вот эту трубку, засовываешь ей наполовину в рот, закладываешь таблетку пургена и дуешь. -Понял? Иди, сделай Через час, пошатываясь, появляется помощник. -Ну что, дал? -Не успел - лошадь дунула первой Я в некотором ступоре продолжала смотреть на свои волосы. Даже после того, как я несколько раз проморгалась, они по-прежнему радовали мой взор цветом огурца. Данка постучалась в мою комнату. - Вы позволите, госпожа? Надобно мне воду вылить, которой вы волосы мыть изволили… - девочка просунула голову в дверь и застенчиво улыбнулась. - Да заходи… чего уж там политесы разводить – я тяжело вздохнула и повернулась к ней лицом. - Семин – спаситель - бледнея, тихо прошептала девчонка – чур меня, чур! Это пошто так волосья сделалися? Неужто где промашка вышла? - Данка попятилась и сжалась в углу, часто моргая и не переставая на меня смотреть. - Промашка? Быть может… - ответить, что я сознательно пренебрегла рекомендациями уважаемого мосье, мне было как-то неловко. Даже то обстоятельство, что в комнате не было предусмотрено зеркало, не уменьшало моих моральных страданий, поскольку я обладала хорошо развитой фантазией и имела представление о том, как экзотично я выгляжу со стороны - нечто среднее между лягушкой – переростком и худосочной русалкой. Одним словом, с пометкой «не рекомендуется к просмотру лицам, не достигшим 18 лет, беременным, а также людям со слабой психикой». Я тихонько присела на стул и попросила Данку оставить меня одну, очень рассчитывая на то, что Всевышний поможет мне в добыче козьего молока. Тёплого. Ну а пока, для предотвращения собственного нервного срыва, снова намотала полотенце на голову. Однако, мне не долго пришлось наслаждаться одиночеством: не прошло и нескольких минут, как в мою комнату просочился, как всегда, сердитый Марко. - Дорогая кузина, извольте лечь пораньше спать – на завтра у нас есть некоторые планы. Я имею в виду то, что нам придётся изрядно потрудиться на рынке для того, чтобы хорошо расторговаться до начала самого праздника… – напряжённо сообщил мне Марко. Я рассеянно кивнула на его слова, не особо вдумываясь в их смысл, полностью поглощённая своим горем. А между тем, на Марко стоило обратить внимание, то есть на его не совсем привычное поведение. Я подняла на него глаза и поняла, что парень явно нервничает. «Как это на него не похоже. Неужто недостойное поведение Анджи всё-таки задело нашего женишка»? – мой внутренний мир решил разобраться с ситуацией. И я, кстати, тоже. - Я не узнаю тебя, Марко? Что-то случилось? Мне показалось, что тебя нечто беспокоит – мои проблемы отошли на второй план. Да и не проблемы это – так, смех один… вот с Марко действительно стоит разобраться. - Сюда приехали люди, с которыми мой отец играл в карты. Именно им мы должны отдать проценты по закладной. А осенью – и всю сумму долга. Я был внизу, когда они справлялись о папеньке. Признаюсь тебе честно, Анна, они играют с отцом не первый раз, но то, с каким небрежением они просили Матею пригласить отца вечером для игры в стуколку, ежели тот желание имеет, это просто верх цинизма. Бросить им обоим вызов не представляется возможным, поскольку это не люди чести, и это с моей стороны просто проявление слабости и глупости! Но я не стану спускать подобное оскорбление и я боле не могу допустить отца до карточных игр! Марко выглядел собранно и решительно. - Отца никогда не интересовали наши проблемы, и я готов на многое для того, чтобы он позабыл про столь недостойное занятие для благородного человека. - Интересно, как бы ты сумел повлиять на дядюшкино пристрастие? – с усмешкой спросила я – нет, милок, здесь нужно действовать кардинально! Я медленно стянула с головы полотенце, уже заранее представляя удивительную реакцию на свой внешний вид от дорогого родственника. Представлять то я её представляла… но не такую масштабную – парень отшатнулся на том стуле, на котором чувствовал прежде себя столь вольготно, с грохотом его уронил, и попытался забиться в тот же угол, что и Данка, беспрестанно бормоча что-то себе под нос. «Молится он, что ли»? – с удивлением поинтересовалась старая подруга – «давай, детка, успокой пациента»! Разумеется, что я в полной мере осознавала всю ответственность за душевное здоровье Марко, поэтому с интонацией ласковой дурочки справилась о его самочувствии. Признаюсь честно, более фальшивой доброжелательности я не слышала от себя даже тогда, когда мы праздновали День Рождения моей несостоявшейся свекрови Элеоноры Витальевны. Только я никогда не считала, будто она верит в мои ласковые уверения в любви и уважении к ней. Не поверил мне и Марко. Он сидел в том же углу и испуганно таращил глаза до тех пор, пока я не психанула, и не рассердилась. Ну, вот и что такого страшного в моей внешности? Ну, волосы цвета молодой жабы, ну так и что с того? Это он ещё не видел «парады» в некоторых «цивилизованных» странах. Вот там точно вздрогнуть можно! Я окончательно разобиделась и уселась на стул. - Если ты столь взволнован моим внешним видом, то я готова снова накрыть свои волосы полотенцем. Марко по-прежнему продолжал сидеть в углу, но из его глаз постепенно уходил испуг и он уже был способен адекватно воспринимать информацию. Я проглотила обиду и наклонилась к кузену. - Как считаешь, милый друг, а ежели господа картёжники увидят меня, такую красавицу, однажды ночью? Насколько они могут напугаться? - Весьма значительно! Напугаться весьма значительно! Ты намекаешь мне про ту историю с привидением? Ты была неподражаема тогда, но… ты только пойми меня правильно, эти люди – они многое повидали на своём веку, занятие карточными играми совсем не простое и сопряжено с опасностями. Я не склонен считать, что они могут оказаться столь же робкими, как и госпожа Радмила. - Значит, для них будет иное представление. И в результате они не только не станут садиться за карточный стол с дядюшкой Виктором – они ещё долго совсем играть не станут! Я почувствовала, тревога немного отпустила Марко, и он позволил себе лёгкую улыбку. - Если вы позволите, благородная госпожа, я бы мог поучаствовать вместе с вами в столь занимательном мероприятии – кузен слегка поклонился и усмехнулся краешком губ. - Буду счастлива, милый кузен, ежели вы найдёте возможность составить мне компанию… - я вежливо, как того требовал этикет, склонила голову. Слава Семину, что Марко не стал допытываться до деталей. Вряд ли его устроил весь мой план… А он был максимально прост и лаконичен. Для начала необходимо было изолировать дорогого дядюшку от глаз широкой общественности, и в частности, от общества этих господ, что приехали сегодня на Праздник Середины Лета. Причиной «добровольного заточения» дорогого родственника могло бы стать банальное расстройство желудка… Могло бы… если бы мы с Марко этому поспособствовали. Если верить Милице, то организм Деяна, чтоб он в жабу переродился, очень серьёзно отреагировал на принятие внутрь глицерина. Интуиция мне подсказывает, что на дядюшку сей спасительный препарат окажет столь же благоприятное воздействие. Сказано – сделано. - В общем, так – я пошла на кухню, попрошу приготовить что-нибудь интересное на ужин. Твоя задача состоит в том, чтобы удержать на некоторое непродолжительное время дядюшку в его комнате. После он и сам не захочет оттуда уходить. - Как прикажете, госпожа! – Марко замер передо мной по стойке смирно, всем своим видом изображая готовность к выполнению любого задания и даже стараясь пореже моргать! На столь явное паясничество я только лишь покачала головой – мне было решительно некогда – «спасительное лекарство» ждало своего изготовления. Я спрятала свою шевелюру цвета кочанного салата под платок и проследовала на кухню. Собственно, на приготовление самого глицерина не ушло много времени, гораздо больше его я потратила на то, чтобы придумать, каким образом ту самую субстанцию, играющую роль небольшого послабляющего, положить в самого дядюшку. Причём, незаметно для последнего. Я с сомнением посмотрела на получившееся варево маслянистой жидкой консистенции. Ну и как Виктора заставить это выпить? «Господи, прими за лекарство»! – не ко времени влезла со своими советами шиза. – «добавь немного мёда, вина, пряностей. Угости родственника»! Собственно, я так и поступила, очень рассчитывая на изготовление некоей… медовухи.