– Да, – обреченно кивнула я, – похоже, деваться некуда. Кисуня бросилась мне на шею. – Лампуша, ты лучшая! Сократ и Феофан тебе очень понравятся! Они красавцы! Умные! Ласковые! Подружились с Мусей! Я заморгала. – Сократ и Феофан? – Папа их принес, – вмиг сдала Макса дочка, – велел пока тебе не рассказывать. У него такая идея: мы садимся ужинать, прибегают котята. Папа удивляется: «Ой, откуда они? Давайте оставим их себе». А я решила сказать правду. Я прижала к себе Кисулю. – Спасибо, ты лучшая девочка на свете. Какой породы котики? – Британцы, оба серые, мягкие, прямо плюшевые, мордочки круглые, ходят в лоток. Очень аккуратные. Розе Леопольдовне понравились. Папа, папа! – Что? – крикнул с балкона Макс. – Мама приехала! Я вздрогнула. Арина живет с нами не первый год, девочка хорошо знает, что жена ее папы – не родная ей мать. У нас самые хорошие отношения, мы любим друг друга, но мамой Киса меня до сегодняшнего дня никогда не называла. – Я ей рассказала про британцев! – прыгала под балконом Арина. – Лампа не сердится! Идем в дом знакомиться с котятами! За ужином все активно обсуждали новых членов семьи. – Макс принес их в полдень, – доложила Роза Леопольдовна. – Занервничала очень – вдруг убегут? Арина постоянно туда-сюда носится, дверь плотно не закрывает. И котики таки выбежали на крыльцо, сели там, подышали воздухом, вернулись домой. Прямо умники-разумники. – Горшком пользуются, – прибавил Вульф. – Купил им наполнитель, корм. Матрасы для сна. – По всему дому их разложили, – дополнила Краузе. – Но Сократ и Феофан залезли на человеческий диван. Так мило устроились, что не хочется их прогонять. – Пусть спят, где хотят, – решил Вульф, – а то нечестно получится. Мопсы везде устраиваются, а коты нет? Я посмотрела на две совершенно одинаковые серые мордочки. – А как их различать? – У Сократа голубой ошейник, у Феофана красный, – объяснила Роза Леопольдовна. – Попробую запомнить. После ужина Макс поспешил в кабинет – у него начиналось совещание по «Зуму». Наше детективное агентство расширяется, готовится открытие филиала в Питере. А я захотела лечь пораньше, поваляться в постели и поиграть на планшетнике в игру «Найди собачку». На мой взгляд, увлекательное занятие. Следует обнаружить на картинке животное. Сначала кажется, что никакого пса нет. Потом нажимаешь пальцем на комод, стол, кресло, последнее отодвигается – и вот она, собачка! Приняв быстро душ, я влезла в любимую фланелевую пижаму, упала под одеяло, взяла планшет и услышала сопение. Сначала на кровать залезла Муся и начала вить себе гнездо из одеяла Макса. Потом появилась Фира, держа в пасти белый носок. – Знаешь, дорогая, – сказала я, – ты зря вытащила из корзины для грязного белья сей предмет, и… Носок начал шевелиться. Я онемела. Что это? Фира открыла пасть, необходимая часть мужского одеяния выпала, встряхнулась и удрала! Меня сбросило с кровати. С воплем «мышь!» я, забыв, что Вульф проводит совещание с людьми в Питере, влетела в кабинет к мужу. Тот быстро ткнул пальцем в клавиатуру, экран погас. – Что случилось? – быстро осведомился Макс. – Фира залезла в постель, – дрожащим голоском начала объяснять я. – Она каждый вечер подобное проделывает, – улыбнулся муж. – Но сегодня мопсиха держала в зубах полевку, – дрожащим голосом сообщила я. – Тебе показалось, – засмеялся Вульф. – Видела грызуна так же четко, как сейчас тебя, – ответила я и затряслась. – Шагаем в спальню, – скомандовал Макс. Когда мы оказались у кровати, муж снова улыбнулся. – Фира отсутствует, в наличии исключительно Муся, которая мирно спит, превратив мое одеяло в свое логово. – Ее сестра только что здесь сидела, – стояла я на своем. – Ты мне не веришь? – Лампудель, даже если ты сообщишь, что приобрела слона, дабы ездить на работу, и он сейчас обедает в столовой, не усомнюсь в правдивости твоих слов. Недоверие рассказам женской части супружеской пары приводит к ненужному выяснению отношений. Представь, что отвечаю тебе: «Слону в нашем доме не поместиться». Ты возражаешь: «Он там». Минут десять мы спорим, затем идем в столовую, и… слона нет. Я, дурак, радуюсь: «Ага, оказался прав». Ты расстроена, в слезах, не желаешь со мной разговаривать. Мне приходится мчаться в магазин за подарком. В лавке, где торгуют шоколадными конфетами, очередь, стою часа два, возвращаюсь домой. Тебя нет, зато есть письмо: «Не хочу жить с человеком, который считает меня вруньей, прощай навек». Поэтому в семейных делах всегда и во всем с тобой соглашаюсь. Фира принесла на кровать мышь? Хорошо, так и произошло. Мышь вынула из кармана нож с вилкой и напала на мопсиху? Страшная история, но в ней ни капли лжи! – Хорошо, что ты увидел розовую лежанку со скорлупой, – вздохнула я, – иначе бы мне никогда не поверил. Макс обнял меня. – Успокойся, Фира просто утянула носок, это ее хобби. – Он шевелился, – вздрогнула я. – От сквозняка, – тут же нашел причину Макс. – Ты устала, вот и видится всякая ерунда. Выпей на ночь чай, который заваривает Роза Леопольдовна. Заснешь моментально, и никакие грызуны тебя не потревожат. Глава двадцать вторая Я пошла на первый этаж за чаем, потом вернулась в спальню, увидела на одеяле посторонний предмет и не сумела удержаться от смеха. Макс решил убедить меня в том, что мыши не было. И все бы хорошо, но Фируша держала в пасти нечто белое, а я сейчас лицезрею ярко-красный носок. Остается лишь удивляться, где Вульф его раздобыл. У него подобных нет. Не успела я залезть под одеяло и вновь взять планшет, дабы продолжить увлекательные поиски собачки в доме, как прилетело письмо и затрезвонил мобильный. – Приветик, – затараторил Чернов, – что поделываешь? Я покосилась на будильник: без пяти полночь. И как ответить в таком случае? – Спишь? – не утихал Паша. Вот зачем люди задают этот вопрос? Если человек взял трубку, значит, ты его уже разбудил. – Нет, – ответила я, – только до кровати добралась! – Отправил на почту несколько фото, – продолжил наш компьютерный гуру, – открой и выскажи о них свое мнение. – Ладно, – согласилась я и начала рассматривать снимки. – Ну? Чего молчишь? Говори! – поторопил меня Чернов. – Узнала кого-нибудь? – Первое – из фотобанка, под ним подпись «Обложка еженедельника «ТВ-Любитель», актриса Валентина Гончарова». Об этой публикации говорил Степан. Следующий снимок – женщина, которая очень похожа на нашу клиентку Валентину Гончарову. Кто на третьем фото, понятия не имею. – Оцени внешность второй тети! – невесть чему обрадовался Чернов. Беседа становилась все более странной, но я не стала спорить. – Нельзя назвать ее очаровательной. И дело не в возрасте, кое-кто с течением лет не теряет привлекательности. Есть старая поговорка: красота в молодости – подарок родителей, красоту в старости надо заработать самой. – Точно, – согласился Павел. – Морщины, которые возникают от улыбки, смотрятся лучше, чем отметины от вечной злости и недовольства. – Тетку, которую ты просил оценить, трудно назвать позитивной, у нее на лице написано: «Люблю поскандалить». – Да ты прямо физиономист! – развеселился Чернов. – Мне пришлось кое-кого из приятелей напрячь, чтобы они подсказали нужного человека! А тот посоветовал побеседовать с врачом. Войди в «Зум», там продолжим. – Хорошо, – обреченно пробормотала я, нажимая пальцем на экран и понимая, что собачку в доме мне сегодня никак не отыскать. Экран планшета разделился на несколько частей. В одной радостно улыбался Павел, в другой я увидела очень серьезного, если не сказать хмурого, дядечку в полной экипировке офисного работника: пиджак, рубашка, галстук. Если учесть, что на часах четверть первого, то такое «обмундирование» вызывает удивление. Хотя, может, он дома так ходит. – Федор Петрович, это Лампа, – решил взять на себя роль ведущего Павел. – Лампа, это Федор Петрович, пластический хирург, владелец клиники, доктор наук, профессор.