— Значит, мы должны выяснить, что она знает. Ты думаешь, это старый пекарь? — Не знаю. Если бы он хотел ее убить, то уже убил бы. Так или иначе, он омерзителен. — Выясним, — ободрил Ли, и они поднялись в мансарду, но разговор распадался случайными репликами, как неправильный узор Ловца Снов. Вскоре повисло долгое противное молчание. Ощипанная тушка курицы лежала на столе, выставив вверх обрубки лап, мешок с углем гулко опрокинулся, когда Джоэл кинул его в угол, поднимая облачко черно-серой пыли. — М-да, хоть бы убрался, — протянул Ли. — Хоть бы, — ответил, как эхо, Джоэл. — А… Нет. Я вчера убирался. Это уголь. Они уставились друг на друга, опять как будто совершенно чужие, разделенные призрачным туманом. Слова не приходили, смешиваясь смутными обвинениями и немедленным оправданием: Ли не прогонял Джолин, ее преследовали собственные кошмары. — Я, наверное, пойду отсюда. Я все испортил и вообще. Признаю! Сегодня я все испортил! Не буду мешать тебе в твоем гневе на меня, себя и всех-всех-всех? — спросил Ли, вжимая голову в плечи. Джоэл увидел как наяву туман, в котором тонул любимый, тот туман, который принял за дым, туман, который предшествовал появлению черной воронки. Серое марево архивных бланков бесконечной картотеки с ненужными именами и адресами. Все ненужные и лишние, когда теряются и уходят самые близкие, самые дорогие. И все из-за этой проклятой работы в проклятом городе, утратившем свет маяка. В тот миг Джоэл всерьез испугался, что Ли исчезнет и больше не вернется. Любимый уже приоткрыл дверь и собрался уходить, когда Джоэл поймал его за руку и притянул к себе, требовательно, жарко и отчаянно. — Останься. Пожалуйста, — глухо прозвучал осипший низкий голос, и Ли робко улыбнулся: — Правда? Все в порядке? Я… я прощен? — Да! Да, я тебя и не обвинял, — твердил Джоэл, прижимая к себе возлюбленного, а он со сладостной безмятежностью прошептал: — Мы дожили до выходных. — Он оживился. — Надо отметить! У меня для тебя был сюрприз! Джоэл привык только к нехорошим сюрпризам, но Ли засветился озорной радостью. — С днем рождения! — возвестил он и развернул неприметный бумажный кулек, который до этого носил под мышкой. Джоэл даже не обратил внимания, а теперь удивился: в руках Ли с гордостью сжимал такую же, как у него, черную треуголку с приятным бархатистым ворсом. Джоэл-то считал такие вещи ненужным украшательством, но от подарка любимого не отказался бы. Ли это знал и умело использовал. — Ли… — растерялся Джоэл. — У меня не день рождения. — Но ты же сам не помнишь дату, — пожал плечами возлюбленный. — Давай будем отмечать в этот день. Тридцать восемь лет — не шутка для охотника. Затем он бережно надел на голову Джоэла треуголку и обнял. Джоэл смутился, Ли промурлыкал: — Пусть у нас будет что-то общее. — Чтобы все знали? — А кто все? По-моему, все охотники и так знают. А до горожан нам дела нет. Скажем, что это форма. Джоэл улыбнулся, он обнял Ли, крепко и страстно, чувствуя приятное тепло во всем теле, одновременно возлюбленный прильнул к губам требовательным долгим поцелуем. На время таких выходных они уже были не просто напарниками и совсем не просто друзьями. С каждым годом это чувствовалось все сильней. Все прочнее свивались незримые нити, притачавшие их друг к другу. Ли потянулся к вороту рубашки Джоэла, расстегивая одну за другой пуговицы, Джоэл решительно сдернул с плеч возлюбленного его вычурный плащ. Под пальцами ощущалась лишь тонкая ткань сорочки, но вскоре была снята и она. Наконец удалось прикоснуться к бледной мягкой коже столь желанного тела, очертить все его выступы и впадинки. Пальцами, языком, вслушиваясь, как с губ возлюбленного срывается прерывистое истомное дыхание… Вскоре на них не осталось ничего, кроме двух одинаковых треуголок, но и те замерли на столе, пока разгоряченные любовники жадно сплетались в экстазе страсти на тесной кровати. И все пережитые потрясения, все сомнения, лишь подогревали, приносили новые оттенки наслаждения, яркого, как стекла старинных витражей. Джоэл утрачивал связь с реальностью. С ним был Ли — этого хватало. Вместо всего мира, вместо всех загадок Змея. Только одна мансарда, где они остались вдвоем. А вокруг — кобальтово-темное море чужих жизней, далекое, заоконное. А здесь, в настоящей реальности, остался только тесный дом и двое в этом доме. Но упоение проходило слишком быстро. — Мы дожили до выходных. Хоть бы в эти три дня нас на подняли по тревоге… — думал вслух Ли, когда они лежали на смятых простынях, усталые, почти изможденные, как после долгой погони. Джоэл глядел в потолок и рассеяно поглаживал спину Ли. Вдоль ложбинки позвоночника струились капельки пота, Джоэл задумчиво выводил из них затейливые узоры. Ли временами смеялся от щекотки. Мир вокруг на короткие часы перестал существовать, реальность по-прежнему не настигала, не пронзала сомнениями и тревогами сотен версий бессвязных событий. Потом, все потом — вся их проклятая служба, все неразгаданные тайны. В такие моменты мир принадлежал только им двоим, больше никому. — Джо… — подал голос Ли и прижался к любовнику. — М? — Останься со мной. — Я всегда с тобой, — повторил в сотый раз Джоэл, но теперь непривычно мягко, умиротворенно. — Спасибо, — промурлыкал Ли и закрыл глаза, невероятно ласковый, податливый и доверчивый. Джоэл снова охранял его сон, долгий спокойный сон. И в этом находил свое счастье. Пока любимый спал, Джоэл бодрствовал, наблюдая за ловушками для кошмаров, потом они менялись местами. Такое удавалось провернуть только на выходных, и они ценили это замершее, как в сломанных песочных часах, время. Но покой и взаимопонимание за годы их романа перемешивались с сомнениями и болью. Порой они ссорились до драк, расставались на несколько месяцев. Всегда из-за горячности Ли, из-за пустячных поводов. Джоэл перебирал образы, что подкидывала память. Думал о Ли, о Батлере, об Энн. О друзьях, что прошли с ним все невзгоды и помогли им с Ли преодолеть сомнения. Пару лет назад Джоэл полгода не работал с Ли, даже попросил сменить напарника. Начальство негодовало, но тогда вызвался Батлер. Джоэл думал, что совсем порвал с Ли. Из-за чего — уже не помнил. Батлер же всегда оставался верным другом, такой же сдержанный и скучный, как сам Джоэл. Он не выводил из себя бесконечной болтовней, не отпускал скабрезных шуточек, не задирал трактирщика на Рыбной улице. И они неплохо сработались, прикрывая спину друг друга. Ли тогда патрулировал Квартал Торговцев, и две группы практически не пересекались. Но все же в сердце Джоэла ныло и теснилось беспокойство: кто охраняет сны непутевого друга, наполненные кошмарными образами? Тогда Джоэл упрямо давил в себе это чувство. Еще немного — и они бы окончательно расстались, потеряли друг друга навечно. Но в любой их ссоре примирением служил неизменный риск для жизни: через полгода горькой обиды Ли серьезно ранил сомн. Его напарник погиб, сам Ли чудом уцелел. Возможно, они столкнулись с самим Вестником Змея, потому что сомна так и не нашли. Никто не нашел доказательств или опровержений. Джоэл в ту ночь не думал о чудовище, он узнал одним из первых о несчастье с охотниками из Квартала Торговцев и вместе с Батлером стремглав кинулся на помощь. В висках телеграфным стрекотом колотилась мысль: «Хоть бы успеть! Успеть! Успеть!» Успели. Батлер немо просил Джоэла не терять самообладания, когда они нашли на мостовой истерзанных охотников. Они оказывали первую помощь и на самодельных носилках из ножен и плащей несли истекающего кровью Ли к врачам. Все происходило как в тумане. Туман… Опять этот треклятый туман-дым. Джоэл лишь четко навсегда запомнил, как до боли бешено колотилось собственное сердце. Потом им сказали, что если бы они поступили по уставу и стали дожидаться команду медиков, то уже никакие усилия не спасли бы их друга. Они успели вовремя. — Я тебя больше ни за что не отпущу, — шептал ему Джоэл, полагая, что Ли в лихорадочном забытьи не слышит. Но тот очнулся и нагло улыбнулся белесыми губами: — Приму как извинения. Батлер стоял немного в стороне, в дверях палаты лазарета цитадели. Он наблюдал исподлобья со странной смесью радости и печали. Лучистые темные глаза светились неразгаданной мукой. — Я пойду, — шепотом фантома отозвался он. — Куда? — удивился тогда Джоэл. — Искать себе нового напарника. — Батлер, о чем ты? — Ты нужен Ли. К тому же ты пообещал не отпускать его, — решительно ответил Батлер, твердо пожав руку Джоэлу. — И ты любишь его. А он — тебя. — Ты знал о… о нас? — смутился Джоэл. Тогда он полагал, что их отношения для многих тайна, но от друзей ничто не скрывалось. Он впервые испугался порицания общества. — Догадывался. Теперь узнал. Я не осуждаю. Вы оба превосходные охотники. И все же после того случая Батлер занялся собачьими упряжками и стал брать удаленные районы, например, Квартал Садов или Квартал Жрецов. Говорил, там публика приятнее. Они остались друзьями, но больше не работали вместе, только в экстренных случаях. Много позже, когда Ли уже снова легко носился по крышам, Джоэл все-таки спросил: — Батлер, ты не в обиде? — Был. Самую малость. Поначалу. С тобой приятно работать, я успел привыкнуть. — Батлер виновато улыбнулся. — Но когда я вижу вас с Ли, то обида исчезает: вы понимаете друг друга лучше, быстрее. Да еще я осознал, что… что приношу несчастья. — Ну что ты такое говоришь, друг! — впервые поразился странному самообвинению Джоэл. За последние годы Батлер укрепился в этой беспричинной ненависти к себе. — Посуди сам: за пять лет у меня сменилось семь напарников. Из них только ты ушел по своей воле, остальные — в мир иной. — Такова наша работа. Никуда не денешься, — убеждал его Джоэл. — Или таков я… эгоист, который сражается сам за себя. — Я видел тебя в деле, это не так. Батлер грустно улыбнулся и кивнул. С тех пор Джоэлу казалось, что друг просто выгорел. Он не искал сложных расследований и для патрулирования старался выбирать самые спокойные кварталы, хотя в юности работал увлеченно и упрямо. Ему надоело быть охотником, а со службы никого не отпускали. Только в мир иной. — Знаешь, я просто устал от всего этого. Когда убиваешь столько людей, кажется, что ты уже проклят, — ответил он в тот день. — Мы защищаем людей, — настаивал Джоэл. И повторил бы это еще сотни раз. Он верил в то, о чем твердил. — Да, так нам говорили в Академии. После гибели очередного напарника мне хочется уйти. Скажем, плести Ловцы Снов и все, не патрулировать больше ночные улицы. Я устал. — Мы все устаем. Батлер снова грустно улыбнулся и ушел, на прощанье снова сказав, почти благословив: — Береги Ли. Вы друг для друга — способ вынести все это. — Что «это»? — Нашу доблестную службу. Джоэл прокручивал в голове обрывки случайных разговоров, поглаживая Ли по волосам, и напоминал себе, что обязан пойти к Энн. Но пока рядом спал любимый, шевелиться вообще не хотелось. В душе царил непривычный покой. Как в штиль или как перед штормом? Странные чары, рассеянные над Вермело каменным вороном, действовали и на напарника — никакие химеры не посетили ловушки для кошмаров. Вскоре Ли пробудился, позволяя забыться Джоэлу. Но сон продлился недолго, в клочья разорванный бешеным воем сирен и ревом оповещения на башнях: — Тревога! Тревога! Тревога!