— А… — она явно хотела еще что-то спросить, но Синицын ее перебил. — Гермес Аркадьевич, послушайте, найдите мне эту тварь! Я вас умоляю! Аверин пожал плечами: — К сожалению, ничем не могу помочь. Демон пойман сегодня утром, прошел государственную регистрацию и уже принадлежит новому законному хозяину. — Так найдите мне его! — Приношу извинения, но это будет нарушение закона. — Я… я дам вам денег вдвое, втрое больше! Сколько захотите! Я хочу лично разорвать его в клочья, расстрелять серебряной дробью на могиле своего сына. «Он и есть могила твоего сына», — подумал Аверин, но вслух говорить не стал. Вместо этого заметил: — Вам должно быть известно, что я не нарушаю закон даже за очень большие деньги. — Я смотрю, про меня опять забыли, — снова подал голос Виктор, и этот голос звучал насмешливо. — Тогда я сам найду. Я найду того, кто найдет… — глаза Синицына налились кровью. Анна Сомова вскинула голову. Медленно подошла к Синицыну и прошипела: — Мой отец был колдуном. Я бы тоже им стала, не родись я женщиной. И тогда бы я вколотила эти слова вам глотку, ваше сиятельство граф Синицын. Она плюнула ему под ноги. — Что?! — он вытаращился на нее. И тут с дивана вскочила графиня. — Ты в своем уме, чокнутая торговка? — заорала она. — Твой мерзкий кот убил моего сына! — Басенька защищался от вашего выродка! Аверин медленно стал отходить к двери. И мотнул головой, указывая на нее Виктору. Тот тоже начал двигаться к выходу. В дверях Аверин поклонился и громко сказал: — Гонорар можете прислать курьером или положить в банк на мое имя. Все замолчали и повернулись к нему. Аверин еще раз наклонил голову: — Всего доброго. И они с Виктором скрылись за дверями. — У-уф… — выдохнул Виктор, когда они оказались в машине, — Сомову только жалко. — Ничего, как вы видели, она способна за себя постоять. Я специально пригласил ее, чтобы она могла немного стравить пар. — Нам бы тоже не помешало… В «Енота»? — В «Енота», — согласился Аверин. Пива уже оставалось на донышке. Аверин посмотрел на часы. Он не пил много, ограничился одной кружкой, ведь ночью предстоял обряд. А перед этим было бы неплохо еще пару часов поспать. Виктор тоже уже допивал. Пора было просить счет. Аверин оглядел полупустые тарелки. Нет, в этом заведении нужно пить. А обедать лучше дома. — И всё-таки, — нарушил молчание Виктор, — эта демонесса. Почему вы решили ей помочь? — Она не демонесса, технически. Мальчик Алеша ее хозяин. И он вполне в здравом уме и твердой памяти, для ребенка, конечно. Они к делу отношения не имели. — Да это понятно, — Виктор поднес свою кружку ко рту, и видно было, что он тоже очень устал. — Но… вы же понимаете, что даже если опекунство получит дворецкий, в их доме ничего не изменится? Она так же будет всем заправлять. Разве вы не про это говорили, как про большое зло? — Про это, — Аверин улыбнулся одними губами, — но, как бы вам объяснить. Все мы знаем, что частным лицам, даже колдунам, запрещено владеть дивами первого класса. По вполне понятным причинам мало кто может удержать такое существо в подчинении. За одним исключением. Фамильяры. Они есть у многих благородных семей. А вы знаете, как дивы становятся фамильярами? — Хм… по наследству передаются? Я плохо в этом разбираюсь, сами знаете, я из семьи разночинцев, дворянство получил уже в полку, а нам там про фамильяров не рассказывали. — Тогда слушайте, — Аверин сделал глоток и посмотрел на кружку. Осталось еще на один. — Для того, чтобы передать дива по наследству, а именно — оставить своим прямым потомкам, хозяин сперва должен установить с дивом сильную связь, а потом принести себя ему в жертву. — Э? В каком смысле «в жертву», — Виктор нахмурился. — В прямом. Провести обряд, в результате которого див пожирает хозяина, но становится привязан ко всем носителям его крови. Он принадлежит всем членам семьи, понимаете? И передается по старшинству, сыну, по крови, или мужу дочери, специальным обрядом, как было сделано с Анастасией. — Погодите. То есть он служит всем? И они могут отдавать ему приказы? И даже дети? — И дети. — И… а если ребенок порежется? Его может сожрать фамильяр? Если отец не досмотрел? — Нет. Как раз наоборот. Все члены семьи в безопасности, так как любой из них является хозяином и может контролировать фамильяра. Но если род вымирает, вот тогда последний член семьи оказывается в опасности. Девочек, например, часто прячут в скитах от фамильяра, пока те не выйдут замуж или не состарятся. Понятно? — Хм. Вроде бы да. Хотя очень странно. Веет средневековьем, — Виктор поежился. — Так вот. Семья Перовых попала в аварию. Все члены семьи получили сильные травмы, представляете, сколько они потеряли крови? А ведь у настоящей баронессы Анастасии не было близкой родни, только муж и сын, отец давно умер. Теперь понимаете? — Погодите… она же могла их прямо там и сожрать и освободиться? Так? Аверин кивнул: — Именно. Но она этого не сделала. Наоборот, ухаживала за ними в больнице, да так, что бедный ребенок принял ее за родную мать. Да, ему было всего четыре, он получил тяжелые травмы, но тем не менее. И потом, после смерти отца, мальчик остался ее единственным хозяином, последним в роду носителем крови матери. Маленький зависимый инвалид. Она могла убить его? Да сколько угодно. Но она заботится о нем и готова защищать любой ценой. — Хм-м… — Виктор допил пиво и поманил пальцем официанта: — Счет, пожалуйста. Тот поклонился и ушел. — Получается, Гермес, не всё вы о них знаете. Значит, бывают такие, верные? — Ну, или ей понравилось быть баронессой, — Аверин пожал плечами и сделал из кружки последний глоток, — но… знаете, есть кое-что, что не дает мне в этой истории покоя. — И что же? — Она сказала: «У меня есть связи при дворе». У нее связи. Что это, черт побери, может значить? Я не понимаю. И вот это, Виктор, меня тревожит. Домой Аверин приехал на такси. Машину от «Енота» он решил забрать завтра, после пробежки. И очень надеялся, что пробежка всё-таки состоится. Пропускать тренировки — непозволительная роскошь. — Маргарита, мне никто не звонил? — спросил он, проходя в гостиную. — И ты не видела мой халат? — Вот он, — экономка вынесла халат, отдала, но осталась стоять и гипнотизировать взглядом. Аверин наклонил голову: — Маргарита? Что-то случилось? Она пожевала губы. — Гермес Аркадьевич. Я ни в коем случае не хочу вмешиваться не в свое дело… — она замолчала. — Да говори же, не томи. — Понимаете, я готовила суп. Когда услышала странные звуки из вашего кабинета. Я подошла и прислушалась. Кто-то щелкал замком сейфа! Я подумала, что это воры. Взяла кочергу. Открыла дверь. А там! В клетке! — она опять замолчала. Аверин облегченно рассмеялся: — Это Кузя, Маргарита. Ты же хотела Кузю. — Кузя?! — глаза Маргариты стали размером с чайные чашки. Аверин понял: что-то не ладно, и кинулся в кабинет. И остолбенел прямо на пороге. В клетке сидел молодой парень лет шестнадцати. Длинные серовато-русые волосы закрывали его плечи. А рука была просунута сквозь решетку. Щелк-шелк, двигались колесики. Парень безуспешно пытался подобрать код. — Кузя?! — снова повторила Маргарита, тоже появившись в дверях. Парень повернулся, и его губы растянулись в широченной улыбке, обнажая идеально белые зубы. Аверин сдавленно хихикнул и попытался тоже изобразить подобие улыбки. — Я… я так пошутил, извини, Маргарита. Каламбур. Дело в том, что этого мальчика и правда зовут Кузьма, Кузя. Он сын моего… троюродного брата. — Да? — брови Маргариты поползли вверх. — Но почему он в клетке? И… в таком виде?!