— Выходи. И я хочу услышать объяснения. Я же запретил тебе заходить в спальню. — Мя-я-я, — ответил кот. Но из-под кресла вылез. Аверин подошел к столу. Ужин был еще горячим, под салфеткой обнаружились гречневая каша, щедро политая соусом из сметаны, и несколько ломтей печенки. В животе заурчало. Он сел за стол. — Так, — обратился он к коту, — иди к себе и прими человеческий облик. У меня к тебе огромное количество вопросов. Кот понюхал воздух, печально посмотрел на тарелки и выскочил в форточку. Хм. И про это тоже надо не забыть спросить. Не успела тарелка опустеть даже на четверть, как появился Кузя во всём своем великолепии. — А мне поесть можно? Тетя Марго и мне оставила, я чувствую. — Сначала ответь на один вопрос. Какого черта ты делал в моей спальне? Див посмотрел на него с некоторым удивлением: — Я охранял ваш сон. Ваша защита — наивысший приоритет, вы сами так постановили. — Хм. Но я же ясно сказал тебе, чтобы ты не заходил в спальню. — Защита — наивысший приоритет, — повторил Кузя. — Так, прекрасно. Значит, необходимость моей защиты отменяет любой другой мой приказ, я правильно понял? — Аверин отложил вилку. — Ага. — Тогда объясни мне, от чего и от кого ты меня так ревностно защищал в моей собственной спальне? — Так от всех. Вы, когда спите, уязвимы. Я запросто мог что угодно с вами сделать, когда пришел сюда в первый раз. Ваши ловушки отлично видно, щит вы во сне долго держать не сможете, а без него ваш алатырь вокруг кровати преодолевается одним прыжком, когда я в форме кота. — И из всего этого ты заключил, что во сне я в опасности? И взялся меня охранять? — Ага, — подтвердил див. Итак. Он видит ловушки. Вероятно, это оттого, что он сожрал колдуна. И приказ об охране истолковывает так, как ему самому хочется. Что же, чего-то подобного Аверин и опасался. — Кстати, — поинтересовался он, — а зачем было всё это устраивать? Этот цирк с когтями на окне, например. Ты же легко запрыгиваешь в форточку. — Это чтобы сбить вас со следа, — Кузя покосился на кухонную дверь, — чтобы вы не связали кота у Синицыных и опасного демона с набережной. Я даже дверцы холодильника в мясной лавке лапой открывал, чтобы вы не догадались. Но вы всё равно связали. И догадались. — А крысы? Крысоловки, мой разоренный буфет? Что ты вообще делал у меня дома? — Прятался от того полицейского дива. Он бы меня сожрал. — Хороший у тебя способ прятаться. — Ну… — протянул Кузя, — я хотел посмотреть, что вы будете делать. Как отреагируете. — Зачем?! — Аверин снова взялся за вилку. — Потому что мне понравился ваш стиль. Ну… когда вы залезли на березу. Аверин закатил глаза. — Так, ладно. Иди уже ешь, у меня к тебе еще море вопросов. Кузя мгновенно метнулся на кухню. Какое странное у него выражение симпатии. Хотя Аверин склонен был думать, что если бы «его стиль» диву не понравился, он бы его убил. А так — просто невинно пошутил. Или проверял? Но зачем? Ведь Аверин тогда не был его хозяином. Он встал и включил телевизор. Какая-то женщина громко кричала на мужчину и методично била посуду об пол. Что же, неплохой фон для того, чтобы спокойно доесть и ни о чем не думать. Чем он и занялся. Внезапно скрежет и скрип отвлекли его. Кузя, заинтересованный тем, что происходит на экране, подъехал на стуле к дверному проему и теперь выглядывал из-за него с тарелкой в руках. Аверин вздохнул. И вот этого балбеса ему сейчас допрашивать о том, скольких человек он убил и каким образом. На веранде было прохладно. Аверин сидел в кресле с кружкой горячего чая, закутавшись в плед, и задумчиво смотрел, как мошки бьются о стекло фонаря. Кузя примостился на полу возле стены, хотя Аверин предложил ему табурет. — Ну, — сказал наконец он, — теперь рассказывай. — О чем именно? — див наклонил голову и смотрел исподлобья. — В первую очередь о колдуне. Отце Анны. Его ты убил первым? Див отрицательно помотал головой. В свете фонаря пряди его волос и правда напоминали огонь. — Нет. До него я сожрал еще двоих. Они чем-то угрожали Сомову. Но с ними было просто. Никто бы не связал их с моим тогдашним хозяином, поэтому мне просто приказали их убить. Сожрал я их по собственной инициативе. Ну а что? Не пропадать же добру? А вот с колдуном пришлось повозиться. Он был слабак, но его охранял сильный див, Карат. На тот момент сильнее меня. Колдун вызывал слабых дивов и кормил Карата ими, так и повысил мощь. Ну и еще собаками. — Собаками? — удивился Аверин. — Но зачем? — А, — засмеялся Кузя. Смех был несколько странноватым, но в целом вполне человеческим. — У Карата был истинный облик собаки. Но обычной дворняги. А этот тип хотел, чтобы тот выглядел как породистый. Ирландских сеттеров любил. Ну как любил… скармливал их Карату, пока тот не перенял эту личину. — И? — Ну и вот. Я же говорю, пришлось повозиться. Но эта породистая личина и навела меня на мысль. Ну и еще Карат считал себе невероятно крутым. Жалко его, но у меня выбора не было, — Кузя вздохнул. — Кхм… Так что ты сделал? — Аверин просто сгорал от любопытства. — А, ну тот колдун любил на рыбалку с собой в лодку Карата брать, он всегда его с собой таскал, боялся, видать. Ну я и давай над Каратом глумиться, что так себе он защитник: если вдруг лодка перевернется, он первый же и потонет. Карат сначала чуть в драку не полез. Но я на дерево забрался и продолжал оттуда дразнить. А у него не было ни одной крылатой формы и дистанционной атаки. Тогда он завелся и решил мне доказать, что его сил хватит даже Неву переплыть. — Так… — Аверин уже догадался, что будет дальше, но хотел услышать окончание истории. — И?.. — …И переплыл. А я ждал его на берегу, ослабевшего, сожрать его не было никакой проблемы. Хотя, говорю, жалко его. И собаку жалко, мне же еще и собаку пришлось… А потом под личиной рыжего сеттера поехал с колдуном на рыбалку. Где спокойно его и сожрал. — Понятно… — Похоже, именно тогда этот див совершил скачок из одного класса в другой. Объем энергии за короткий период был колоссальный. — И тогда ты понял, что можешь становиться человеком? — уточнил Аверин. И Кузя подтвердил его догадку: — Прямо в лодке и понял. Думал, лететь придется, а лодку бросить. Этого достаточно было, половина деревни видела, как колдун в лодку с собакой садился. А там течение. Но, увидев, что у меня руки, и рассмотрев отражение в воде, я подогнал лодку поближе к порогам и только тогда улетел. Так еще лучше вышло. — Да уж… — задумчиво проговорил Аверин, — очень заметно, что животных и своих соплеменников ты жалеешь больше, чем людей… — Вот и нет! — возмущённо воскликнул Кузя. — Это был плохой человек! Вы бы видели, как Анна Сомова убивалась по Розетте! Каждый вечер выходила на крыльцо, ждала. Везде объявления висели: «кто увидит, тому награда» или что-то в этом роде. С фото. А вызывать бедных дивов, покупать несчастных добрых собак, чтобы кормить ими своего охранника чисто ради красивой внешности, это не подло, по-вашему? — Ты тоже съел собаку ради внешности и, скорее всего, не одну. Кузя опустил голову: — Одну… Я быстро перенимаю личины. Но всё равно это был плохой поступок, да. Но ничего лучше я не смог придумать. А этот… он мог хотя бы лошадь на скотобойне купить, раз так надо было. Но нет, выбрал любимую лошадь дочери. Он был плохим человеком, — настойчиво повторил див. — Любимую лошадь он выбрал не случайно, — пояснил Аверин, — в такой жертве гораздо больше силы из-за привязанности хозяйки. Так значит, ты считаешь, что убивать плохих людей можно? Кузя кивнул. — И Даниила ты убил, потому что он был плохой? Кузя довольно долго не отвечал. Потом негромко проговорил: — Ага. Оба замолчали. Кузя задвигал ногами и подполз поближе. И заглянул Аверину в глаза: — Его нельзя жалеть. Он был чудовищем. У него мечта была — научиться делать чучела из людей. Аверин ничего не ответил. У этого дива, получается, есть мораль. Немного странная и перекошенная, но выглядит вполне человеческой. Сам ли он до этого дошел? Или кто-то научил его такому мировосприятию? Анастасия? Нет, он держал от нее в секрете свою расправу над Даниилом. — И ты специально заманил его в ловушку? Дал себя поймать? — Аверин наконец нарушил молчание. — Ну… не совсем. Если честно, не собирался я его убивать. Думал припугнуть просто. Алеша мне рассказал, как эта гадина убила его зверей почти у него на глазах. А тут я сижу, а он идет и глаз с меня не сводит. Ну я и давай ему попадаться везде. И его прислужникам. Один из них меня поймал и ему прямо домой принес. Уродец и не выдержал. Я же говорю: я его напугать хотел, проучить. Но когда меня принесли в это место… я уже не помнил себя от ярости. Там чувствовалось столько крови и боли. Поэтому за Даниила Синицына мне ни капельки не стыдно. А вот за Гошу… я до сих пор Анне в глаза смотреть не могу, а первые дни просто прятался. И поклялся, что прикончу Сомова любой ценой. — «Гоша» — это, я так понимаю, брат Анны?