— Вас же не более трёх десятков, как вы планировали брать крепость? — полюбопытствовал Бродди, склонив голову набок, пристально разглядывая Нила своими зоркими тёмными глазами. — Тут есть подземный ход, — последовал ответ. — Это наш единственный шанс… — Смельчаки, — констатировал конунг, поглаживая свою бороду. — Враг-то у нас общий… — Да только сейчас нет его на территории крепости, они пошли на соседнее графство… Сейчас-то как раз и время действовать, вот мы и решились, — Нил вздохнул задумчиво. — Возможно, Ульвар ещё жив… — Вот так дела… — Бродди покачал головой, явно прикидывая свои дальнейшие действия. — Предан ты своему конунгу… А кто эта женщина? — он кивнул на Гудрун, ухмыляясь. — Сестра Ульвара и моя жена, — храбрый Нил держался весьма уверенно, взирая северному гостю в глаза. — А не тот ли ты Хлипкий Сакс, про которого мне Ульвар рассказывал? — Бродди продолжал внимательно изучать Нила, среди отряда воинов послышались сдавленные смешки. — Он самый, — Гаррад лишь вздохнул, ведь уже давно свыкся с этим прозвищем. — Может и хлипкий, но храбрый, — сделал вывод Бродди. — А жена твоя хороша… Была бы свободна, взял бы себе третьей… Люблю рыженьких, они на ложе аки огонь… — конунг лукаво ухмыльнулся и подмигнул Гудрун. Нил сжал челюсти и приобнял супругу за талию, притягивая к себе. Своё Гаррад уж точно никому не отдаст. По дороге к крепости Рендлшир Бродди поведал идущему рядом Нилу, что Орм успел изрядно навредить в посёлках Ульвара на территории Данелага. — Четверо наших драккаров пристали к берегам королевства Гутрум, Угги изначально повёл нас на земли вашего конунга, но там мы застали полуразрушенные дома… Какая-то часть людей укрывалась в лесах, прячась от гнева Орма, ведь не все перешли на сторону этого гада, — вещал напряжённо Бродди. — Эта горстка выживших мужчин примкнула к моему отряду. Они также жаждут мести… Сильно жаждут… Угги повёл нас через земли королевства Гутрум в сторону Темзы, он знает дорогу… нашей целью является крепость Рендлшир… Нил лишь печально вздохнул, ведь сколько Ульвар вкладывал средств в свои посёлки, оказывал всяческую помощь своим подданным, снабжая провизией в трудные времена… А многие отплатили предательством, переметнувшись на сторону сводного брата. — Те псы, что предали вашего Ульвара ушли в посёлки Орма, забрав с собой женщин и детей… Так мне поведали те, кто остались… — Бродди сплюнул в сторону. — А на счёт подземного хода идея рискованная, но стоит попробовать…​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Я поведу часть людей в подземелье, — молвил бесстрастно Нил, словно говорил о погоде. В голосе этого мужчины абсолютно не ощущалось страха. — Основная же часть воинов пусть ожидает у главных ворот… Если Господь нам будет сопутствовать, то мы проникнем на территорию крепости и впустим остальных… — Как же у тебя всё хорошо да гладко, Хлипкий Сакс… — Бродди задумчиво теребил косички на своей бороде, неспешно шагая грузной поступью по мёрзлой почве. — В подземелье с тобой пойдут несколько моих берсерков… Даже если вас будут ожидать при выходе люди Орма, мои звери сумеют их порубать… Скорее всего, этот подземный ход уже успели обнаружить… Что ж, будем действовать по обстоятельствам… Крови будет пролито много… — Ну и Рождество… — молвил с горечью один из воинов Нила. — Всякое бывало, но чтоб так… — У нас в эту пору почитают погибших воинов, которые отправились в Вальхаллу, — мрачно молвил Бродди. — Ваше Христианское Рождество в этом году будет кровавым… Горстка людей Нила примкнула к отряду Бродди, сам же Гаррад вёл воинов в нужном направлении, за ним бесшумно кралась Гудрун. По краям организованного строя практически беззвучно и ловко передвигались ульфхеднары, казалось, они то возникали, то растворялись в полумраке рощи, аки призраки. В отличии от берсерков, эти воины были облачены в волчьи шкуры, отличались ловкостью и скоростью реакции, а также умением хорошо ориентироваться в темноте. Считалось, что дух волка покровительствует им, ульфхеднары уподоблялись этим хищникам, перенимая их повадки и звериное чутьё. Внезапно морозный воздух вспорол звук летящей стрелы, что пролетела прямо возле Гудрун и вонзилась в землю у её ног. Ошеломлённая женщина даже не успела ничего предпринять, как с деревьев наземь повалилось несколько убитых ульфхеднарами человек, воины-волки уже успели выследить во мраке засаду Орма, притаившуюся на ветвях раскидистых дубов. — Благо их тут немного, — рявкнул кто-то из воинов. — Теперь пока чисто… Можем продвигаться далее. — Лучше бы ты с сыновьями ушла, меньше бы я волновался… — процедил Нил, обращаясь к своей растерянной супруге. — Так опасно сейчас везде, мой дорогой, — ехидно, но спокойно ответила Гудрун, хотя у самой сердце бешено колотилось, ведь летящая стрела могла угодить в неё. Вход в подземелье был завален брёвнами и ветками, очевидно, что люди Орма его всё же обнаружили, а значит задача усложняется. Когда проход был расчищен, в его темноту нырнуло пятеро берсерков, за ними последовали Гаррад и Гудрун, затем с три десятка воинов Бродди, идущие впереди мужчины озаряли путь факелами. Передвигались люди под землёй в напряжённом молчании, каждое мгновенье ожидая подвох, словно сама смерть дышала им в спины. Прошло чуть более часа, когда впереди показалась долгожданная деревянная дверь, ведущая наружу. — Пришли… вот выход… — тихо молвил Нил. Один из берсерков толкнул дверь, она оказалась запертой. — Ожидаемо… — мрачно констатировал один из воинов. — Отойдите назад! — рявкнул берсерк, который шёл в авангарде, затем замахнулся своим массивным бродексом, явно намереваясь рубить дверь, ну или хотя бы выломать кусок дерева у основания замка. Для этих безумных воинов преград не существовало, берсерк рычал аки лютый медведь, орудуя топором, а после каждого удара огромной силы летели щепки и куски дерева на землю. — Ох, шуму поднимется… Будьте наготове сражаться! — отдал приказ Нил остальным. В этот момент продырявленная дверь, выбитая безумным берсерком, поддалась и с грохотом отворилась. Сам же северянин с яростью ринулся на первого встречного охранника Орма, двумя ударами топора-бродекса отправив того в мир иной. К выходу из подземелья на шум сбежались остальные охранники, которые находились рядом. В этот момент пятеро берсерков уже вовсю рубили врагов, казалось, им абсолютно всё равно, дверь ли то дубовая или человеческая плоть… Каменный пол и стены рендлширского подземелья были залиты потёками крови, остальные охранники Орма медленно отступали в сторону темницы, где находились узники. За широкими спинами берсерков атаки врага отражали Гаррад и Гудрун, что изредка переглядывались, ведь основную кровавую работу выполняли эти пятеро воинов-медведей. Орм оставил около шестидесяти человек охранять крепость, ведь он даже представить не мог, что сюда нагрянут лютые воины-северяне. Отчаянно сражавшиеся люди Орма отступали назад, в ту часть темницы, где слышались голоса пленных. — Там люди! — крикнула Гудрун, обращаясь к Нилу. — Я тебя ключи от замков, Нил! Там может быть мой брат! Часть выживших людей Орма оказались в ловушке из каменных стен, которые возникали за их спинами. В тусклом полумраке факелов совершалось кровавое возмездие. — Освин… Это ты? Предатель… Но зачем? — эхом прозвучал с горечью растерянный голос Гаррада, который диким взором впился в бледное от страха неминуемой смерти лицо противника. — Помилуй, Нил! — воззвал отчаянно Освин. — Ульвар там! — указал он рукой в конец тёмного коридора. — Нет тебе прощения… — одноручный меч Нила проткнул грудь предателя, обмякшее тело Освина рухнуло на каменный пол подземелья. — Брат! Ты где? — Гудрун лихорадочно искала Ульвара, бросаясь от одной решётке к другой. Все люди Орма, охраняющие подземелье были убиты, Нил Гаррад ступал по лужам крови, стараясь держаться максимально хладнокровно, сейчас это давалось ему с трудом. — Скорее всего во дворе остальные охранники, те, кто охраняет ворота, — молвил он, обращаясь к воинам Бродди. — Вы знаете, что делать. Нужно отворить ворота и впустить остальных воинов Бродди. Я же хочу освободить пленных… У Гаррада дрожали руки, хотя голос казался спокойным. Он отцепил от широкого пояса маленькую кожаную сумку, в которой была огромная связка разных ключей. — Тут темно, посвети мне, Гудрун, — обратился Нил к супруге, что держала в руках факел. — Подойди ближе. Вроде все нужные ключи на месте… С лязгом отворилась решётка, где Орм удерживал пленных воинов Ульвара, они лежали на сыром каменном полу связанные и полуживые от голода и жажды. Нилу помогало помимо супруги шестеро его человек, люди поспешно разрезали тугие верёвки на конечностях пленников. Полуживых узников насчитывалось около сорока, те верные воины, которые не предали своего конунга и готовы были отправиться за него на смерть. Среди них были и ярлы, а также несколько англосаксов, которые подчинялись Гарраду. — Не уж-то Хлипкий Сакс? — прохрипел полушёпотом один из ослабленных пленников. — А мы уж думали, что Вы переметнулись на сторону этого псины Орма… Но я верил, что это не так… Верил, что боги нас спасут… Наш конунг в дальнем конце подземелья… Шлюха Малинда морит его голодом, уж не ведаю, жив ли он ещё… Свет факела озарил дальний конец длинного коридора, эта часть подземелья фактически всегда была погружена во мрак окромя тех моментов, когда тут являлась графиня Рендл собственной персоной взглянуть на муки конунга. — Ульвар! Брат! Ты тут? — в ответ на резкий и взволнованный голос Гудрун за толстыми металлическими прутьями решётки послышался шорох. Женщина дрожащими руками поднесла факел ближе, пристально вглядываясь в разливающееся пятно тёплого света. — Боги всемогущие! Сестра! — прозвучал сдавленный хрип из камеры. — Зигфрид! Мне это мерещится? Ты тоже её видишь? — Госпожа Гудрун! Мы тут! — звук голоса Зигфрида сопровождался лязгом цепей, которыми оба мужчин были прикованы. — Я уж думал, что за нами сама валькирия пожаловала… Забрать в миры иные… — Нил! Они тут! И вроде оба живы… Ульвар и Зигфрид! — Гудрун радостно выдохнула с облегчением. Гаррад довольно быстро нашёл нужный ключ от решётки камеры, также позвал на помощь одного из воинов Бродди, у которого в руках имелась широколезвийная секира. — Нужно разрубить цепи, — молвил Нил, напряжённо разглядывая сидящего на каменном сыром полу измождённого конунга. — Хлипкий Сакс… — хрипло выдохнул Ульвар не без радости. — Я почему-то верил, что ты что-то предпримешь… Уж ты в любую лазейку сумеешь просочиться… — конунг усилием заставил себя встать на ноги, его одолевал звериный голод и жажда. Ульвар точно не ведал, сколько суток они пробыли без еды и воды, так как в темноте подземелья потерялся счёт времени. В освещении факела Нил узрел горящий стальной взгляд конунга, в котором кипела ярость и жажда мести. Тем временем на территории крепости произошла бойня, в результате которой часть охранников Орма, которые пытались оказывать сопротивление лежали порубанные берсерками и людьми Бродди в лужах собственной крови, а оставшиеся в живых молили о пощаде. — Пусть Хлипкий Сакс с ними разбирается, он тут сейчас за главного, пока их конунга не видать, — рыкнул один из северян, а в это время уже со скрипом откинулись через ров ворота крепости, впуская ждущих у входа нортумбрийских воинов. Первыми по деревянному мосту вошли Бродди и Вальтер, за ними следовали остальные. — А наши быстро справились, — хмыкнул кузнец Угги, который слегка прихрамывал, оглядываясь по сторонам и недовольно щурясь от происходящих беспорядков вокруг. — Успели туточки псы Орма похозяйничать… — Да уж! — задумчиво хмыкнул Бродди, гордо вздёрнув свой широкий подбородок с причудливыми косичками, деловито оглядывая внутренний двор и центральную башню замка. Он ещё издалека узрел, как на улицу выходили потрёпанные пленные, которых только что освободили. Ульвар молчал. Выйдя на свежий воздух, он прищурился с непривычки от режущего глаза света, ведь довольно долго довелось сидеть в темноте, мужчина до сих пор не верил в то, что он жив и на свободе. Следом плёлся измождённый и верный Зигфрид, который с наслаждением глубоко вдыхал свежий морозный воздух и потирал свой липкий от пота и грязи лоб. — Бродди… — прохрипел Ульвар, не веря своим глазам. — Какими судьбами? — Не иначе, как его боги сюда привели, — констатировал Зигфрид, прищурившись. — Рано нам ещё в иные миры отправляться… — Ульвар! Всё же ты жив! Везунчик! — рявкнул довольно Бродди. — И тогда, в моих землях тебя боги пощадили, и сейчас… Балуют тебя боги своей милостью! Я вот пришёл за головой твоего братца и судя по всему, очень вовремя… Надеюсь, псы твоего Орма не весь эль тут успели выпить? — Будет тебе то, чего желаешь, Бродди! — рявкнул мрачно Ульвар. — Каждый из нас получит своё… Глава 21 Графиня Малинда не любила кровь, ей с детства нравилась роскошь и красота, которой привыкла быть окружена. Она будто жила в своём мирке, не замечая, что вокруг существует бедность и нищета, голод и смерть… После гибели отца-графа Рендлширского опеку над Малиндой взял её молодой двоюродный брат, Кристиан. Свою мать она и вовсе не помнила, та померла ещё когда графиня была ребёнком. Казалось, юная Малинда не особо страдала от недостающей ласки и любви, она любила разглядывать обнажённые торсы тренирующихся мужчин, часто ловя на себе их похотливые и заинтересованные взгляды. Графиня Рендл ещё с детства осознавала, что она довольно красива, часами отмокая в лохани с тёплой водой разглядывала своё тело и представляла, как её бархатистую кожу ласкает мысленно избранный в её же фантазии один из обитателей крепости. Затем был Кристиан… Двоюродный брат так неистово пожирал Малинду глазами на одном из банкетов, что та пожелала ответить… Это произошло в его опочивальне, куда Кристиан увёл хмельную юную графиню. Она сама сняла платье, предлагая Кристиану полюбоваться своим прекрасным нагим телом… Первый раз было больно, Малинда кричала и извивалась под ним, царапая влажную от пота мужскую спину ногтями, но затем боль сменилась диким и безумным наслаждением, в котором она увязла. Графиня одновременно боготворила и ненавидела грубость в мужчинах, ей безумно нравилось, когда Эрик Грандвелл резко брал и подминал под себя, подчинял… Дико возбуждала жестокость и изощрённость ныне покойного Ральфа Мартена, с которым пришлось провести несколько ночей по просьбе двоюродного брата. К самому же Кристиану она испытывала какое-то извращённое чувство любви, ведь он якобы свой, родной… Этому мужчине можно было доверять и ей так нравилось, как он бесился от ревности к другим… Малинда не считала, сколько воинов побывало в её постели и дабы избежать дурной репутации, своих любовников графиня отсылала из крепости, а особо разговорчивые со временем случайно прощались с жизнью. Она довольно хорошо разбиралась в ядах, которые хранила в своей маленькой шкатулке из серебра. — Ульвар на свободе, в крепости чужаки! — в спальню графини Рендл буквально ворвалась запыхавшаяся горничная Эбба с малышкой Сири на руках. — Что делать? — голос испуганной девушки панически дрожал, да и её всю трясло от страха. — Оставь Сири со мной, — молвила холодным тоном побледневшая Малинда. — А сама беги, прячься… Беги, Эбба… — Но Ваше Сиятельство! А Вы? Что же будет с нами? Куда бежать? — служанка буквально билась в истерике, по её щекам текли слезы. — Вон отсюда! — рявкнула графиня, в сапфировом взоре отразился блеск безумия. — Вон! — она вытолкала ревущую Эббу за дверь, запершись на засов изнутри. Испуганная же маленькая дочка застыла на месте, стоя на полу и дрожа, словно беспомощный котёнок. — Девочка моя… — молвила необычно мягко Малинда, слегка дотронувшись до щеки Сири, казалось, во взоре женщины скользнула горечь. — Я немного прилягу и отдохну, я так устала… Побудь подле меня, присядь рядом… — Рендл неспешно налила из кувшина в серебряный кубок красное вино, затем достала из шкатулки один из порошков-ядов и высыпала в свой напиток. — Они совсем скоро будут здесь, но так просто меня не получат, не накажут… эти дикари более не коснутся моего тела… — прошептала себе под нос графиня и пригубила вино из кубка, затем устроилась на своём мягком ложе, которое только недавно делила с Ормом. — А теперь я немного посплю, моя девочка, я смертельно устала… Испуганная Сири в недоумении передёрнула плечами, затем умостилась на широком деревянном сундуке, который находился рядом с кроватью матери, подогнув ноги под себя. Девочка не понимала, что происходит. Ей сейчас было одиноко и страшно, почему-то сильно хотелось, чтоб рядом появилась тётка Гудрун и прижала к своей груди, или чтоб обнял отец и пощекотал личико своей рыжей жёсткой бородой…