– Да, он был связан с делом вашего брата. Наш музей... Музей Врангеля*. – усмехнулся Виллиам и с улыбкой взглянул. – Музей разорился вскоре после этого. – И вы уехали, - догадалась Мария. – Да. Здесь было невыносимо жить. Я всё равно учился в Англии, там и остался пока, - пожал он плечами. – Приезжаю лишь на день кончины матушки и день её рождения. – Чтобы отдать ей честь, почувствовать её здесь, дома, – поняла Мария. Закрыть – Да... Но я думаю, вам пора, – чтобы скрыть подступившее волнение, сказал скорее Виллиам. – Я вас провожу. Иначе не найдёте путь к своей комнате. – Благодарю, – не хотела уходить Мария, но сама соглашалась: пора. – Надеюсь, ваш брат не будет обижен сильно. Я не должна была быть в этой части замка. – Это вам важно, чтобы не обиделся? – Не знаю, – прошептала она, а страх, который ощущала в последние дни, стал возвращаться. – Но мне страшно. – Почему? – догадывался о многом Виллиам. – Не знаю, – растерялась Мария. – Вы же сами сюда пришли. – Откуда вы знаете? – Я многое знаю, – строго сказал он, а Мария молчала. Что сказать? Откуда он всё знает?... Только в этот момент всплыл в воспоминаниях Марии образ на воде, который видела в деревне во время праздника Мидсоммар: «Это же было его отражение!»... А потом и отражение в зеркале: «Он был у меня в спальне?» Мария в шоке смотрела в глаза удивлённого и пока не понимающего её реакции Виллиама и тихо спросила: – Вы... Вы давно здесь? Вы приехали из Англии давно?... * - «Шпагу или жизнь!», Татьяна Ренсинк. Глава 28 (Ида,... ведьма...) Закрыть Виллиам не хотел или не мог больше пока говорить. Он взял Марию за руку и взглянул на перевязанный палец: – Берегите себя и вернитесь как можно скорее домой. Он не успел сказать большего. В комнату, с грохотом открыв дверь, вошёл полный гнева, но хорошо сдерживающий себя Бьорн. Он выпрямился у порога и, одарив Марию вопросительным взглядом, пригласил рукой выйти. Будто провинившаяся, Мария опустила взгляд и поспешила покинуть спальню. В коридоре её уже ждала Ида и тоже без слов лишь кивнула. Она взглядом позвала за собой, зная путь, и Мария поняла: выбора нет, придётся уходить, а что там будет теперь — не узнает. Закрыть Когда прибыли в спальню, и Ида стала помогать раздеваться, чтобы принять ванну и надеть чистое бельё и очередное чёрное платье, Мария спросила: – Что случилось?... Почему?... И как ты знаешь все ходы в замке? – Я не знаю все ходы, – вздохнула с видным волнением та, оставляя платье, которое только помогла снять, на кровати. – Господин Бьорн позвал идти вместе. Он узнал откуда-то, что вы провели там ночь. – Вот как, – задумчиво сказала Мария. – Ночь... Это позор, да? – Ничего страшного. Вы одеты. Поверьте, кто-то знает, что вы не совершили греха, но кто и как... Я всего не знаю, правда, – волновалась Ида. Её руки дрожали, пока она складывала платье, а потом помогала Марии полностью обнажаться: – Я знаю точно, что сейчас Бьорн выгонит брата навсегда. Он в ярости. Мария промолчала. Она следовала в комнату рядом, где две другие девушки уже наполнили ванну тёплой водой. Пар так и шёл вверх вместе с ароматом цветочных масел. Молча, всё же надеясь, что Ида не так поняла, и никто никого не выгонит, Мария спешила помыться и одеться. Закрыть Когда же была готова и снова надела чёрное, похожее на вчерашнее, платье, сама скорее заколола волосы на затылке: – Всё, Идочка, ступай. Я найду Бьорна и спрошу всё. – Он у себя в кабинете, – услышав эти слова, сообщила одна из девушек, которые пришли убираться. – Отлично, – Мария тепло улыбнулась и с уверенностью, что сможет уговорить Бьорна успокоиться и не таить зла на брата, покинула комнату. Этот день, как видела она в окна замка, пока шла по коридору и спускалась на первый этаж, был ясным. Солнышко светило ласково и вселяло в душу радость. Хотелось совершить множество добрых дел, и Мария верила: сможет помирить братьев. Ведь Виллиам совсем не так плох, как о нём говорят! Только Бьорн не отозвался из кабинета, дверь запертую не отворил... Мария простояла ещё некоторое время в ожидании, но нет. Подошедший слуга тихо сказал, что господин занят и наказывал не тревожить его сегодня.