— Есть, сэр! Майк вскинул правую руку к козырьку и вышел из кабинета. Через несколько минут к Черепу зашёл доктор Шёнбайн. — Док, как там наш пациент? — В полном порядке. Ассимиляция Химеры прошла в штатном режиме. Он полностью готов. — Вот и славно! Наблюдайте за ним, он нам скоро понадобится… * * * Йозеф Шёнбайн вышел из кабинета руководителя «Махаона» в раздражении. Доктор по своей натуре был человеком импульсивным, любил принимать быстрые решения и не терпел критики в свой адрес, а Уорд был хладнокровным, расчётливым, циничным и в чём-то мстительным человеком. Шёнбайну тяжело давалось подчинение такому боссу. Учёные в группе Йозефа боялись Шёнбайна, а он боялся Уорда. У директора «Махаона» был тяжёлый характер. Порой было достаточно одного его взгляда, чтобы стереть подчинённого в порошок. Йозеф боялся его до дрожи в коленях. Страх перед руководителем он компенсировал агрессией к своим подчинённым. Труднее всех в коллективе приходилось женщинам — практически каждая из них сталкивалась с его домогательствами и непристойными предложениями. Казалось бы, нездоровая обстановка не должна была способствовать научным достижениям, но выкладываться на все сто и даже больше здесь приходилось всем, во многом из-за страха. Практически каждый из учёных секретного отряда, проходившего в досье ЦРУ под шифром 313, имел в своём шкафу скелет — страшную тайну или грязный секрет, порочное прошлое или роковую ошибку, из-за которых они вынуждены были подписать со спецслужбой контракт, годами мириться с жёсткими условиями и вести работу в обстановке строжайшей секретности. Двадцать пять человек несколько лет жили и работали глубоко под землёй, в замкнутом пространстве, в таких условиях, как на космическом корабле или на подводной лодке. Они не имели возможности общаться со своими родственниками и близкими и покидать территорию закрытого вирусологического центра. Терпеть все лишения и, что более важно, плодотворно работать людей стимулировал вкусный пряник — огромное, просто баснословное денежное вознаграждение и полная очищение их прошлого по окончании службы. Это сулило возможность «когда-нибудь потом» начать жизнь с чистого листа, с круглой суммой на расчётном счету. Йозеф был родом из богатой семьи, его прапрадед, нацистский врач (если такого человека вообще можно было считать врачом) Клаус Шёнбайн, ставил опыты на пленных русских солдатах в немецких лагерях смерти. В 1945-м Клаус почуял, что дело пахнет верёвкой, и вовремя успел сбежать за океан, предложив свои услуги американскому правительству, и тем самым избежал суда в Нюрнберге. Но переезд в Америку не изменил взглядов Клауса на жизнь. За долгие годы плодотворной и преданной работы на новых хозяев, нацистское прошлое семьи Шёнбайн было стёрто и забыто. Ведь ставил опыты он над русскими, а не над евреями, поэтому Моссаду личность Клауса Шёнбайна была неинтересна. Шёнбайны продолжали из поколения в поколение хранить глубокую преданность нацистским идеалам, что, впрочем, не мешало сыну Клауса, а затем и его внуку и правнуку, стать известными врачами на новой родине. Йозеф пошёл по стопам прадеда, деда и отца и также поступил на медицинский. После окончания университета перспективный доктор-вирусолог из очень влиятельной и респектабельной семьи устроился на работу в бактериологический центр армии США в Форт-Детрике, где начал руководить лабораторией по протекции отца, к тому времени ставшего ни много ни мало сенатором США от штата Мэриленд, на территории которого долгие годы располагалась база ЦРУ, приютившая многих нацистских преступников. Казалось, молодому учёному было уготовано безоблачное будущее, дорогой дом, шикарная машина и прилежная красавица-жена, родом из семьи какого-нибудь конгрессмена. Но был у Йозефа порок, который вскоре стоил ему всего — карьеры, благополучия и, возможно, будущего места в Сенате. Йозеф не умел держать свою ширинку на замке. он грязно домогался и неоднократно насиловал свою лаборантку, из-за чего несчастная девушка покончила с собой. История попала в газеты, против Йозефа было возбуждено уголовное дело. Журналисты стали остервенело копать под его отца и вот-вот должны были докопаться до страшного фамильного секрета, узнав, кем на самом деле был их прапрадед. Казалось, всё пропало. Отец готов был отречься от своего сына, лишь бы сохранить тёплое место в сенаторском кресле, когда в тюремную камеру явился спаситель — Скотт Уорд. Уорд оценил недюжинный творческий потенциал этого человека и предложил ему сделку — замять историю и избавить его семью от неминуемого позора в обмен на многолетний контракт и работу по профессии на ЦРУ. Шёнбайн-младший не задумываясь согласился. Словно по взмаху волшебной палочки журналисты забыли о семье потомков нацистского преступника, о Йозефе перестали писать в газетах, его выпустили под залог, а вскоре ФБР засекретило его дело, а потом и вовсе спустило всё на тормозах. Вскоре ему пришлось уехать из страны в неизвестном направлении, и для своей семьи он пропал на долгие годы. Впрочем, родственники не сильно огорчились, они были просто счастливы, что избежали разоблачения. С тех пор жизнь и судьба Шёнбайна зависели от Уорда. Но Скотт не обманул его, он действительно продолжил работу по специальности в закрытых медицинских центрах спецслужбы. Последним его назначением стала база «Махаон» в Урании, куда он был переведён четыре года назад. Сначала ему поручили заниматься привычными вещами: ставить опыты на приговорённых к смерти и обвиняемых в террористической деятельности людях. Нет, Америка не занималась тогда разработкой бактериологического оружия, живой материал, «куклы», как их называли промеж собой сотрудники отряда 313, нужен был для испытаний различных ядов и противоядий. Как именно люди становились «куклами», никто из учёных точно не знал. Считалось, что перед приведением приговора в исполнение им предлагалось принять участие в экспериментальных программах. Если приговорённый к смерти выдержит серию опытов, ему обещали жизнь, и многие соглашались. Но Йозеф за годы работы не видел ни одной «куклы», которая дожила бы до конца испытательной программы. Наверное, это была сладкая ложь, а люди соглашались на всё что угодно, лишь бы подольше прожить. Но, возможно, всё это было полной чушью. Скорее всего, согласия жертв никто не спрашивал. Просто, однажды люди выходили на улицу, а через несколько минут оказывались в машине с мешком на голове. Дальше обвиняемые в причастности к террористической деятельности без приговора суда попадали на пыточный конвейер в секретных тюрьмах. Пока подозреваемый был полезен, ему сохраняли жизнь. А когда надобность в нём отпадала, его использовали как биологический материал. Не пропадать же такому добру. Тем более, если человек был ложно обвинён, он исчезал навсегда. В таких структурах никто не придёт, не принесёт извинений и не скажет: «Извините, сэр, мы ошиблись. Теперь вы свободны. Как нам загладить свою вину?» Таких людей Йозеф повидал немало. Подопытные вели себя по-разному. Кто-то отрешённо терпел муки и готовился вскоре предстать перед создателем, другие сходили с ума, третьи просили о пощаде, требовали и умоляли связаться с их родными, уверяли, что произошла ошибка и они ни в чём не виноваты. Но в отряде 313 никто не обращал внимания на эти мольбы «кукол», для многих из них это было обычным делом. Среди членов отряда учёных было не принято говорить о прошлом. В тех немногочисленных ситуациях, когда они собирались вместе, обсуждали всё что угодно, но только не это. Каждый из них молчал и не спрашивал, почему другой попал сюда «на работу», тем самым поддерживая иллюзию, будто другие не понимают, что у него тоже есть грязный секрет, который он ревностно хранит и больше всего боится, что он будет предан огласке. Сказать, что двадцать пять человек делали жуткие вещи только из-за денег, и деньги убивали в них всё человеческое, было бы ошибкой. Иногда некоторые из членов отряда начинали роптать. Обычно бунт начинался с перешёптываний по углам, потом голоса недовольства раздавались всё громче, и наконец находился кто-то самый смелый, кто вызывался «сходить поговорить» с Уордом и заявить, что так работать нельзя. Эти походы заканчивались одинаково — смельчак после разговора бесследно исчезал, под предлогом возвращения на родину, а его место вскоре занимал новый специалист. Слаженность и продуктивность работы отряда, при условии периодической потери своих членов, обеспечивало строгое разделение зон ответственности между специалистами и дублирование. их работы. Учёные работали парами и в случае исчезновения одного, второй понимал, что следующим станет он, и желание искать правду в кабинете Черепа сразу пропадало. Так работала машина смерти «Махаона», пока три года назад всё не поменялось. В горах Урании разбилась китайская орбитальная биологическая лаборатория, на борту которой китайцы ставили опыты по созданию синтетических вирусов. К локализации утечки были привлечены люди Уорда — наёмники из «Блэк Маунтин», а образцы доставили на «Махаон». ЦРУ срочно выделило огромные средства для изучения и оценки новой биологической угрозы, исходящей из Китая. Американцам необходимо было проверить и оценить эффективность вируса. Так родился проект Химера, и волею судьбы Йозеф Шёнбайн стал его научным руководителем. Йозеф хорошо помнил день, когда он пришёл к Уорду и рассказал, какие перспективы сулит новый вирус. Лицо Уорда изменилось. Нет, он не испугался, не удивился — он обрадовался. Ещё через несколько дней Уорд сделал Йозефу предложение, от которого тот не мог отказаться. Они стали подельниками. Он, не задумавшись ни на секунду, согласился с идеей Черепа устроить мировую эпидемию Химеры, заполучить в свои руки инструмент для управления ею, после чего они станут богатейшими людьми на свете. Это был звёздный час Шёнбайна. Из безмолвного раба он стал нужным для Уорда человеком, его правой рукой в научных вопросах. И он воспользовался этой ситуацией. Прежде всего он выторговал себе новые условия жизни. Ему отвели шикарную резиденцию на поверхности базы. В его распоряжении были все удовольствия, о которых он только мечтал, — женщины, деньги, азартные игры, еда и развлечения. Иногда, в сопровождении охраны, он даже мог посещать некоторые публичные места в Расумале. Затем Йозеф добился некоторых послаблений для отдельных членов отряда 313. Именно он решал, кому можно выйти на поверхность, чтобы провести там какое-то время. И это дало ему инструменты для управления коллективом. Власть позволила выйти на поверхность самым низменным и жестоким наклонностям его чёрной души. Деньги полились на Уорда и Шёнбайна рекой, но они тщательно держали в тайне от руководства ЦРУ истинный потенциал Химеры. Характер базы и специфика её деятельности, а также большой вес Уорда в высших кругах, обеспечивали их запасом плавучести. Это была не единственная программа спецслужб, на которую тратились баснословные деньги и которая не приносила быстрого результата. Несмотря на изменение своего статуса в «Махаоне», Йозеф продолжал панически бояться Уорда. Он мог сломать его жизнь просто одним щелчком пальцев. Через год после начала работы над Химерой стала очевидна проблема нехватки мозгов для решения всех необходимых задач по усовершенствованию вируса. Тогда Йозеф убедил Урода в необходимости привлечь к работе вольнонаёмных учёных. Чтобы усилить кадровый потенциал и при этом не разоблачить проект, Шёнбайн привлёк к сотрудничеству несколько научных центров в Урании и других странах под прикрытием института по восстановлению редких и вымирающих популяций диких животных, на территории которого располагалась база «Махаон». Это открыло новые возможности в проработке отдельных проблемных вопросов в области вирусологии, генетики и иммунологии. Легенда была настолько отличной, что программы института стали щедро финансировать различные благотворительные фонды, ООН и Юнеско. Однажды среди сотрудников института появилась молодая специалистка из Италии — иммунолог Сильвия Валле. В институте она работала над проблемой спасения насекомых-опылителей от вымирания. Едва Шёнбайн встретил эту женщину, в нём пробудилась к ней тёмная и необузданная страсть. Желая добиться её благосклонности, Йозеф стал подключать её к отдельным вопросам иммунологии в области Химеры. И действительно, отдельные штаммы вируса могли быть использованы для эффективного уничтожения клеща. Сильвия долго старалась не замечать настойчивых ухаживаний Шёнбайна, но постепенно стала догадываться о характере работы, которой тот занимался. И девушке стало страшно от осознания того, какой колоссальный вред такой человек мог нанести всем людям. Обдумав всё, она решила сблизиться с Йозефом, чтобы узнать как можно больше о его работе. Через какое-то время они стали любовниками. Сильвия была одним из немногих непосвящённых, имеющих допуск в личные апартаменты Шёнбайна на территории «Махаона». Нет, она не знала, где именно расположен вход в секретную лабораторию на территории института, и никогда там не была. Каждый её шаг тщательно фиксировался видеокамерами и охраной. Но за два года она продвинулась далеко в своём расследовании и знала о Химере достаточно много. Шёнбайн делал типичные ошибки зарвавшегося человека — иногда приносил секретные бумаги домой и оставлял их без присмотра, во сне говорил о вещах, которые касались его работы, иногда консультировался с ней по отдельным вопросам. По характеру этих вопросов она понимала — этот человек причастен к разработке страшного биологического оружия. После разговора с Черепом Йозеф отправился в свои апартаменты. Ему срочно требовалось сбросить стресс, а для этого ему нужна была она. Валле послушно удовлетворяла все самые извращённые фантазии Шёнбайна и каждый раз после секса уходила в туалет, где её рвало, а Йозеф воспринимал это как своё превосходство в постели. Всё это доставляло ему удовольствие. Выйдя из уборной, она приготовила ему ужин. Йозеф достал бутылку дорого вина и наполнил бокалы. — Дорогая, скоро всё изменится! Сегодня случился самый важный день в нашей жизни. Мы будем очень богаты и уедем отсюда в Штаты, ну или куда захотим! Ты же поедешь со мной? Она смотрела на его улыбающееся лицо. Её так раздражали эти рыжие неопрятные усы, но, пересилив себя, Сильвия улыбнулась в ответ и подняла бокал. — Конечно, дорогой, как скажешь! Но у меня осталось несколько дел в центре… — Заканчивай всё. Через неделю мы отсюда уедем. Я пришлю тебе людей в помощь. И, сделай одолжение, в город ни ногой!.. Там неспокойно сейчас. Девушка понимала — произошло нечто серьёзное, и нужно было срочно связаться с агентом Беккером. Но после того, как сорвалась их прошлая встреча (Шёнбайн неожиданно решил отправиться на рыбалку на своей яхте и взял её с собой), она уже несколько недель не могла связаться с ним. * * * На утро следующего дня в больницы Расумала стали массово обращаться граждане и иностранцы. У всех было недомогание и одинаковые симптомы респираторного заболевания, которые проявлялись в виде повышенной температуры, насморка, одышки, быстрой утомляемости и сухого кашля. Сами по себе симптомы были типичны для простуды. Но стояла тёплая пора и ещё никогда сезонная эпидемия гриппа не начиналась так массово. Врачи, в чьей памяти ещё были свежи воспоминания о мировой пандемии в 2020-м, стали прибегать к экспресс-тестам на коронавирусную инфекцию, но те давали отрицательные результаты. К концу дня количество зарегистрированных случаев неизвестного заболевания перевалило за две тысячи. Новости о болезни быстро просочились в интернет, но под давлением цензуры в официальных медиа не появилось ни одной публикации. Уже утром следующего дня, когда количество зарегистрированных случаев превысило три тысячи, Министерство здравоохранения Урании выступило с официальным заявлением о простом гриппе. Министр заявил о приближении большого праздника — Дня рождения короля, и сказал, что недруги престола пытаются сорвать его, сея панику среди населения. В два часа дня, в Вашингтоне, на стол Лестера Бриджеса, Государственного секретаря США, лёг рапорт, подготовленный его подчинёнными, в котором говорилось о вызывающей озабоченность ситуации, развивающейся на востоке Африки в связи с участившимися сообщениями о новой болезни. Госсекретарь пробежался глазами по рапорту. «Урания… Что-то же с этим было связано не так давно…» Нет, конечно же, Лестер прекрасно знал, где находится эта страна. Но она цеплялась в его памяти за что-то, чего он никак не мог вспомнить. «Ах да, доклад парламентской комиссии по надзору… Точно!» Бриджес вспомнил последний доклад парламентариев, в котором рекомендовалось усилить контроль за проектами ЦРУ в Африке и подвергался критике необоснованно большой бюджет на содержание баз. В том числе там упоминалась Урания и строчка бюджета с внушительным количеством нулей. Через секретаря он попросил соединить его с Беннетом Келли — директором ЦРУ. — Мистер Келли, приветствую! Как дела? Спасибо, вашими молитвами, так сказать. Читаю одну любопытную бумагу о положении дел в Расумале… Что? Вы уже в курсе? Быстро работают ваши парни. Отлично! Меня беспокоит, что там происходит. Нам есть из-за чего волноваться? Нет? Ну и чудесно, благодарю! Судя по тону директора, тот волновался, и Лестер ему не верил. Спецслужба нервничала. Явных причин переживать пока не было, но он перестраховался и поручил своему помощнику тщательно отслеживать сообщения из далёкой африканской страны. Глава 22. Глаз бури Последние дни Марк провёл на тайной квартире Энрике на окраине Расумала. Альварес навёл справки, и теперь им было известно, что Альму задержали люди кронпринца. Скорее всего, она была ещё жива. Похитители пытались выбить из неё всё, что она знала о Марке. Эта горькая мысль давала ему хрупкую надежду, что ещё не поздно. Прежде всего Рейли необходимо было вернуть коммуникатор для связи с Центром, который хранился в тайнике в отеле. Без него передать данные в Брюссель было невозможно. С этим ему помог Энрике. Также нужно было вскрыть зашифрованные файлы с флэшки Беккера. Это было гораздо сложнее. Ни один обычный компьютер не справился бы с дешифровкой в разумные сроки, на это ушли бы недели, месяцы, если не годы. Но задача была по зубам современным квантовым компьютерам. Но где взять такой компьютер в Расумале? Энрике пообещал решить эту проблему и исчез почти на сутки. Утром следующего дня испанец появился на пороге квартиры с небольшим алюминиевым чемоданчиком в руках. Он улыбался и хитро прищуривал глаза. Ему удалось раздобыть терминал с доступом к квантовому вычислителю CERN. На вопрос, где он взял такую вещь, Энрике лишь отшутился: «Нашёл!» Ноутбук имел защищённый канал связи с суперкомпьютером, предназначавшимся для фундаментальных исследований, но в данном случае он мог сослужить полезную службу Марку и Альваресу и решить сложнейшую криптографическую задачу по расшифровке файлов за короткое время. К вечеру файлы были расшифрованы. Альварес ходил по комнате взад-вперёд, заложив руки за спину. Он волновался. Марк тоже переживал. Даже опытные разведчики редко попадают в такой переплёт. Шутка ли, на флэшке Беккера были материалы, свидетельствующие о действиях тайной американской лаборатории, в которой, под прикрытием гражданского института, создавался чрезвычайно опасный вирус. Из досье следовало, что американцы готовились к свержению короля Урании с применением нового оружия, и это не только могло нанести существенный ущерб Евросоюзу, но и иметь глобальные последствия в виде новой пандемии. Инструкции предписывали Марку немедленно передать данные в Центр. Но он пошёл на нарушение, поделившись сведениями с Энрике — агентом израильской военной разведки. Теперь и Альварес находился в не менее затруднительном положении, он тоже должен был доложить наверх о полученных разведданных. Учитывая союзнические отношения между Израилем и США, в Лэнгли обо всём узнали бы очень скоро, после чего в Центре могли расценить действия Марка как измену, и, скорее всего, так и сделали бы. По неписаному закону для Марка это означало бы смертный приговор. Волею судеб в это сложное уравнение попала Альма Ванг — девушка, к которой Марк был неравнодушен. Она, действуя под давлением спецслужб Урании, подставила Беккера, после чего его похитили американцы. Она же помогла Рейли получить эти бесценные сведения, скрыв флэшку от людей принца Асада. В руках агентов были копии секретных документов, изобличающих американцев. Теперь Альма попала в лапы местных спецслужб. Потерять свою любовь ещё раз, и снова из-за работы, Марк не мог себе позволить. На следующий день после парада на центральной городской площади по сети разлетелись сообщения о том, что город охватила эпидемия нетипичного гриппа. Агенты ЦРУ при участии местных спецслужб приводили свой чудовищный план в исполнение. Промедление было смерти подобно. Марк и Энрике много часов обсуждали план действий. Они сошлись во мнении, что нужно передать данные о биологическом оружии наверх, предпринять экстренные меры по предотвращению переворота и попытаться спасти Альму. Сорвать покушение на короля было трудно. Агенты не знали, как и где оно будет совершено. Поскольку местные спецслужбы были подконтрольны заговорщикам и работали в связке с американцами, выходить на них с предупреждением было бесполезно. Рассуждая на эту тему, Марк предложил на первый взгляд безумную идею — устроить рейд на американскую базу и отбить Альму и Беккера, а заодно разнести это змеиное гнездо, после чего и переворот, даже если он случится, не поможет реализации планов ЦРУ. Такая вылазка также помогла бы добыть больше сведений о вирусе, чтобы разработать против него вакцину. В его предложении не было ничего сверхъестественного, мировая история разведки знала много примеров вооружённых проникновений на засекреченные объекты противника. Но чтобы вот так — без длительной подготовки, агентурной и технической помощи. Это выглядело самоубийством. Поспорив друг с другом, они пришли к выводу, что это была единственная, пусть и призрачная возможность спасти пленённых людей. Они рассудили, что девушку и дипломата, скорее всего, держат на одном объекте. — Давай для начала поймём, как нам подступиться к базе, — предложил Энрике. Марк подошёл разложенной на столе к карте. — Смотри, я уверен, вход на базу находится где-то здесь, на поверхности. Нам нужно пробиться к нему и проникнуть внутрь… — Не поднимая шума, — добавил Энрике. — Периметр базы контролирует отряд гвардии. Судя по спутниковым снимкам, там тройной кордон, а с другой стороны — наёмники и бронетехника. Тут нужна общевойсковая операция… Даже если у нас будет несколько десятков бойцов и пара-тройка танков, едва мы приблизимся к границе базы, они окопаются под землёй и придётся неделями выкуривать их оттуда… Нам нужен эффект неожиданности! — Справедливо. Или нам нужна тайная калитка. Уверен, Череп, как трусливая крыса, должен был позаботиться о путях отступления. — Даже если это так, тайную калитку ещё надо найти… Рейли ткнул пальцем в карту. — Это здесь! Рядом со стройкой проходит секретный подземный тоннель. Рабочие пробили в нём свод. Смотри… — Он взял карандаш и линейку, прикинул по памяти место. — Тоннель идёт примерно так. Марк прочертил на карте линию, которая с одной стороны вела к центру базы, а с другой упиралась в берег реки Джубба, примерно в двадцати километрах от американской базы.