Латыш стал изучать решётку. Бугров посмотрел на наручные часы. — Время, теряем время, — озадаченно пробурчал майор. — Командир, тут и там лазерные датчики движения. Но они обесточены, поэтому не сработала ловушка. Кабели ведут к баллонам и в глубь тоннеля, — доложил Айварс. — Решётку мы можем вскрыть накладными зарядами. Но есть риск, что после взрыва случится утечка газа… — Делать нечего, готовь заряды, — скомандовал Бугров. — У нас гости! Вижу двенадцать человек. Удаление — сто пятьдесят метров, — раздался голос Чукчи. — Всем занять позиции. Химик, действуй. Готовность две минуты. Фонари погасли. Все отошли от решётки. Марк и Энрике залегли за рельсами, взяв на прицел поворот тоннеля. Сапёр достал из сумки небольшие бруски накладных зарядов и стал устанавливать их на решётку. Чукча и Метель открыли огонь по приближавшимся американцам, стреляли из автоматов короткими очередями. Через секунду раздались ответные выстрелы преследователей. Маска противогаза заглушала большую часть звуков. О вражеских выстрелах говорили только вспышки и искры, высекаемые из чугунных стен. То и дело пули рикошетили, разлетаясь в разные стороны. Несколько из них попали в рельс, за которым лежали Марк и Энрике. — Огрызаются, сволочи! — прорычал Энрике. Бойцы Бугрова сдерживали натиск преследователей, но на стороне противника был численный перевес. Американцы шаг за шагом приближались. — Командир, сто двадцать метров. Ещё двадцать, и они начнут работать подствольниками, — раздался голос Чукчи. В подтверждение его слов в стену ударила граната. Раздался оглушительный взрыв, отразившийся многократным эхом. Град мелких осколков посыпался на головы бойцов. — Метель, давай РПГ[8]. Угости их «Агленью»! — скомандовал майор. Марочко снял гранатомёт, вынул предохранительную чеку, поднял прицельные планки и вскинул тубус на правое плечо. Ещё через секунду Метель выкрикнул: «Выстрел!» — и раздался глухой хлопок. Фигура бойца окуталась облаком дыма. Где-то вдалеке раздался взрыв и послышались крики. Стрельба со стороны американцев ослабла, но не прекратилась. Метель отбросил тубус гранатомёта в сторону и потянулся за автоматом, в этот момент две вражеские пули попали ему в плечо и бедро. Он вскрикнул и завалился на спину. — Командир, Метель ранен! — крикнул Чукча. Марк сорвался с места и бросился к раненому бойцу, обхватил его за грудь и стал оттаскивать в сторону от линии огня, пока остальные вели стрельбу по противнику. Бугров и Энрике подбежали к нему, чтобы помочь. — У меня всё готово. Жду команду, — раздался голос сапёра. Майор склонился над телом товарища. — Идти можешь? Если нет, я понесу тебя… — Нет, командир. Я не ходок. Со мной вы не дойдёте. Уходите, а я задержу их! — Он потянулся к своему автомату. Майор принял тяжёлое, но единственно правильное решение. Он протянул Тарасу свой запасной магазин и подсумок с гранатами. — Химик, действуй! Все пригнулись. Сверкнула вспышка взрыва — и часть стальной решётки с грохотом отлетела в глубь тоннеля. — Живо, мало времени! — скомандовал Бугров, и все шестеро устремились к образовавшемуся проёму в преграде. Метель поднял большой палец левой руки и, перезарядив автомат, открыл огонь по приближающемуся противнику. Марк и Энрике последними прошли через образовавшуюся дыру. Отряд устремился дальше. Метель молча продолжал прикрывать отход товарищей стрельбой из автомата. В темноте виднелись вспышки его выстрелов. Когда от отряда его отделяло несколько сотен метров, послышался взрыв, и всё стихло. Тарас Марочко до последнего прикрывал отступление товарищей. Когда враги подошли слишком близко и у него осталось пять патронов в магазине, он, не раздумывая, расстрелял баллоны под потолком. Бесцветный ядовитый газ со свистом вырвался наружу. Герметичность костюма Тараса была нарушена, и он из последних сил, теряя сознание, вырвал чеку из гранаты в подсумке, подорвав себя вместе с врагами. Отряд понёс первую невосполнимую потерю. Преследователи, не подозревая о заражении воздуха отравляющим веществом, поспешили к телу покончившего с собой Метели, когда их охватили приступы тошноты и рвоты. Через несколько минут все они впали в коматозное состояние и задохнулись в судорожных приступах рвоты. На оставшемся участке тоннеля отряду больше не встретились препятствия. Обливаясь потом и задыхаясь от нехватки кислорода, они добрались до бетонной платформы, у которой стоял электровагон. Было пусто и тихо, только на стенах мигали жёлтые лампы аварийного освещения. Видимо, взрывы активировали сигнализацию. Поднявшись по винтовой лестнице, они подошли к массивной стальной двери. Марк и Энрике навалились на колесо штурвала гермозатвора и, с трудом провернув его, открыли дверь. В глаза ударил яркий солнечный свет. Они вышли в просторный ангар, служивший складом для пустых топливных бочек. — Снимаем ОЗК! — скомандовал майор. Стянув с себя маску противогаза, Марк жадно вдохнул свежий воздух. Они смогли прорваться за охраняемый периметр американской базы… [1] Командный пункт. [2] Время выделения отравляющих веществ с поверхности защитной одежды после выхода из заражённой местности. [3] Противовоздушная оборона. [4] Неуправляемые авиационные ракеты. [5] Единица бронетехники (армейский жаргон). [6] Боеприпасы (жаргон). [7] Прицел ночного видения. [8] Ручной противотанковый гранатомёт, РПГ-26 «Аглень». Глава 27. Бросок отчаяния Альма лежала неподвижно на кровати-каталке и немигающим взглядом смотрела в потолок. Её руки и ноги были пристёгнуты к стальным поручням. Тело ныло от ушибов и ссадин после бесчисленных побоев. Слёзы давно прошли, сил сопротивляться и бороться не осталось. Она просто ждала, когда всему придёт конец. Из немногочисленных реплик своих мучителей Альма понимала, что находится где-то на подземной базе. Неподалёку раздался тихий шорох. Звук исходил сверху из-под потолка. Шорох постепенно нарастал, превращаясь в глухой стук. Девушка посмотрела в сторону массивной вентиляционной решётки. «Может быть, крысы?» — подумала она. Но откуда могут взяться крысы на подземной базе? Внезапно сверху раздался тихий голос: — Эй, мисс! Вы говорите по-английски? — Голос принадлежал юноше. — Да, — еле слышно прошептала она. — Кто вы? — Меня зовут Тимо. Я пленник в этом месте. Сейчас я попробую снять решётку. Вы можете помочь мне? — Нет, я связана. — Хорошо, тогда я сам! Юноша засуетился, проворно орудуя пальцами и каким-то металлическим предметом. С гулким стуком на металлический пол упало несколько болтов. Затем, придерживая решётку руками, юноша скинул её на пол. Раздался громкий удар, но юноша не боялся шума. Толстая бронированная дверь камеры хорошо изолировала звук. Спустя минуту через широкое вентиляционное окно в потолке спустился белокурый мальчик. На вид болезненно худому парню было около восемнадцать лет. В его руках сверкнул медицинский скальпель. Тимо с опаской осмотрелся по сторонам, затем подошёл к стальной двери и, приложив к ней ухо, проверил, не слышно ли шагов охраны. Убедившись, что всё спокойно, он подбежал к Альме и разрезал пластиковые стяжки на её запястьях и голенях. — Как ты сюда попал? Откуда ты? — Я из камеры восемнадцать. Меня держали там несколько лет. Недавно я смог стащить скальпель и с его помощью открыл решётку вентиляции. Это уже третья камера, в которую я смог проникнуть. Я надеялся, что где-то тут есть выход наружу. Вы не знаете, где мы? Девушка, потирая затёкшие руки, отрицательно мотнула головой. — Нет. Тебе надо уходить! Сюда могут вернуться в любой момент. Они хотели отвезти меня на какую-то установку… — Плохо дело! Я слышал из разговоров персонала, что на этой установке у людей читают мысли, а потом они сходят с ума. — Почему тебя тут держат? — Я не знаю. Всё случилось три года назад. Одна штука упала с неба на землю. Мой папа поехал на место падения и привёз обломки. Потом мы все заболели: я, отец и дядя. А потом… — Парень всхлипнул, воспоминания доставляли ему острую боль. — Потом мы попали в больницу и мой папа и дядя сошли с ума. Они убили многих людей. Приехала полиция, и их застрелили. Я попробовал убежать, но меня поймали люди в чёрном. С тех пор я здесь. Они ставили на мне опыты. Говорят, в моей крови есть какие-то антитела. Тимо заплакал навзрыд. Альма обняла парня, крепко прижав его к себе. — Тише, тише! Мы что-нибудь придумаем… — Я… я, не знаю, что дальше делать. Я просто хочу увидеть небо и солнце. Хочу наверх, на свободу! — Я понимаю, успокойся! Ты большой молодец! Ты смог выбраться из камеры. Осталось придумать, что делать дальше. Тимо утёр слёзы. — Скоро они хватятся меня или вас. Надо отсюда бежать, но я не смог пройти дальше. Похоже, эта шахта соединяет только четыре камеры, а потом она уходит под углом вверх. Я пробовал, но мне туда не подняться. Альма погладила Тимо по голове и задумалась.