Ответа пришлось ждать долго, поскольку это был дальний эшелон и оборудование на здешних станциях связи обновлялось редко. Наконец пассажиру ответили: – «Пятьдесят девятый». Слушаю. – Сэр, это «сто тридцатый». – Что случилось? Почему вышел на связь в неурочный час? – забеспокоился начальник. – Нет-нет, сэр, все в порядке. То есть не все в порядке, поэтому и связался с вами в неурочный час. – Говоря яснее, у меня еще два канала открыты! – Короче, тут шумы какие-то были. Нештатные. – Какие шумы, ты пьян, что ли? – Сэр, мне не удалось надавить на пилотов. – Почему? – Не смог неожиданно нагрянуть к ним в рубку, таким образом фактор внезапности сработать не смог. – Но у тебя же спецключ! – Я пробовал, не проворачивается. – Может, там электронный замок? – Нет, судно старое. – Почему не подошел спецключ, он же открывает все?! – Не все. У них там какой-то самодельный замок. Там такая фиговина, а к ней резинка. И когда дверь захлопывается… – «Сто тридцатый», что ты несешь? – Я «несу», что в кабину никак не попасть! – Если ничего серьезного, выходи на связь в положенное время. Отбой. Начальник прервал связь, и пассажир загрустил. Он лег на узкую койку и стал смотреть в покатый потолок, размышляя о том, что в этом закутке могло быть до того, как здесь устроили каюту. Возможно, хранили постельное белье – вон сколько креплений от полок осталось. Или тут была холодильная камера, и от нее остались эти трубы по торцевой стенке. По ним пускали охлаждающую жидкость, и на них был иней. А может, все это штифт? Пассажир даже поднялся и потрогал сначала торчавшие из стены крепления – они оказались настоящими. А когда сделал шаг к трубам, тех уже не оказалось, и на их месте теперь была покрашенная серой краской перегородка. – Вот зараза, – сказал «сто тридцатый» и вздохнул. Так получалось, что ему на задании всегда попадались каюты и комнаты со штифтом. Он даже возил с собой компактный инициатор, который разгонял штифт. Но в этот раз пришлось собираться слишком быстро, и он забыл приборчик на подоконнике. Раздался негромкий стук в дверь, и «сто тридцатый» вздрогнул. Кто это? Он никого не ждал. Стук в дверь повторился, и лишь после этого пассажир вспомнил, что это такой сигнал вызова на его устройства связи, чтобы не демаскировать себя пиликаньем или трезвоном и не настораживать этим потенциального противника. А стук он и есть стук. На пассажирских лайнерах постоянно кто-то где-то стучит. «Сто тридцатый» ответил и услышал голос начальника: – Слушай, тут такое дело… – Говорящий, похоже, волновался. – Пришло срочное сообщение. Руководству стало известно, что на Химках объект ждут «кузены» и, скорее, всего будут делать перехват. А у нас там пусто – прикрыть совершенно некем. – Я понял, сэр. Но одному мне его не прикрыть, – сказал «сто тридцатый» и покосился на дверь, будто «кузены» уже находились за ней. – Не перебивай. Через четыре часа вы будете проходить развилку Элеонора-два. Раньше там была станция переработчиков, теперь она пустует. Ваш основной маршрут пойдет прямо, но есть другой эшелон, который числится как запасной, и тебе нужно сделать так, чтобы судно свернуло на него и там проложило новый маршрут. – Но… Но куда мы попадем, сэр? – Вы будете двигаться до станции Джильс, и мы к тому времени сумеем организовать там встречу, а «кузены» не успеют. Ты понял меня, «сто тридцатый»? – Понял, сэр. – Тогда сделай это. – Есть, сэр, – ответил агент и, когда сеанс закончился, спрятал прибор связи. Потом взглянул на часы и снова лег на койку. До завтрака оставалось два часа, и он мог себе позволить вздремнуть. 23 Проснувшись по судовому будильнику, Брейн чувствовал себя не слишком бодро. Было такое ощущение, будто накануне он немного перебрал. Но он не пил вовсе, а значит, таково было влияние каюты, которая ему досталась, к тому же наверняка здесь было полно штифта – все углы каюты, даже закругленные, выглядели подозрительно темными. Как бы там ни было, он принял водные процедуры, помассировав тело под струей тепловатого водозаменителя, потом поприседал, поотжимался и, включив ТВ-бокс с пыльным экраном, поискал что-то повеселее, остановившись наконец на конкурсе ритмичных танцев. Сами танцы его не заинтересовали, но музыка бодрила. Он взглянул на часы – завтрак должны были доставить через двадцать минут. Ну или известить о том, что накрыто в столовом зале, однако Брейн подозревал, что никакого столового зала тут нет. В положенное время в дверь постучали, и Брейн впустил служащего, который закатил какой-то ящик на ножках и подал пассажиру засаленный планшет с меню. – Так, посмотрим, что тут у нас… – произнес Брейн, пролистывая страницы. – Да то, что и всегда, сэр, – буркнул сотрудник. – Я вижу, – кивнул Брейн, заметив, что после пятой страницы снова появилась первая. – Давай тогда кашу, вот этот йогурт… – Это не йогурт. – А что же это? Написано «йогурт». – Возьмите фруктовый мусс. – На водозаменителе, что ли? – Нет, сэр, это не тот мусс. Этот мусс – блюдо. – Хорошо. Тогда еще две булочки и какао. Какао на воде? – Какао на воде. – Тогда все, – подвел итог Брейн, возвращая планшет, после чего служащий, закатав рукава корпоративной спецовки, начал выбирать в большом коробе заказанные картриджи и вставлять их в ячейки переносного мейдера. Уложил, захлопнул крышку и спросил: – Вы как сегодня спали, сэр? – Не очень хорошо, – признался Брейн. – Стенки сильно вибрировали. – Это от пушки, – негромко произнес сотрудник заговорщическим тоном. – От какой пушки? – Я точно не знаю, но слышал, как механик говорил, что у нас на третьей технической палубе вдруг заработала пушка. – И что это за пушка такая? – Не знаю, я не специалист.