Джек знает меня как облупленную. Знает, что я не могу спать без включенного радио и что я всю квартиру перекрасила в желтый, пытаясь разогнать внутренний мрак. Он знает, что я в глубокой яме и питаюсь одними лишь тостами с джемом и что радостнее всего мне в те моменты, когда я завалена работой и не замечаю ничего вокруг. И причина вовсе не в том, что я выворачиваю перед ним душу наизнанку — просто он умеет разглядеть всю ту хрень, что творится у меня в душе. Отчасти потому, что он журналист, но не только. Мы с ним на одной волне. — Иногда мне кажется, Вулфи понимает тебя лучше меня, — замечал порой Дункан. А я, хоть и отмахивалась — мол, глупости, — тем не менее признавала, что в чем-то он, пожалуй, прав. От Джека у меня никогда не было секретов, но сегодняшнее стоит оставить в тайне. Нельзя никому доверять. Даже ему. Не потому что я считала, будто он меня предаст. Просто сейчас казалось, что умнее следовать приказам и никого не втягивать в это дело. Если не послушаться, я подвергну опасности не только свою жизнь, но и жизни ни в чем не повинных людей на улицах города. Это Протыкатель заявил вполне однозначно. Мне не к кому обратиться за помощью. И он проследит, чтобы так оно и было. Глава 53 Вопрос лишь в том, каким образом ему удается за мной следить? Я задумалась. Инстинктивно выглянула в окно, встав сбоку, чтобы меня не заметили с дороги. Пусто — только двое рабочих заделывают яму, и женщина с зачесанными в пучок волосами тащит большое пугало. Однако в стороне, чуть дальше по улице, стояла серебристая машина. Похожая на «Хонду». Может, там сидит Протыкатель? И это он ехал за нами вчера вечером? Я слегка наклонилась, присматриваясь. К автомобилю ковыляла старушка с пакетом из «Моррисона»[38]. Она нашарила в сумке ключи, отперла замок и уселась внутрь. Когда машина отъехала, я разглядела, что это не «Хонда», а «Хёндэ». Они похожи, издалека их легко перепутать. Итак, если он не видит меня с дороги, то как отслеживает мои перемещения? Я задернула шторы, погасила свет и встала посреди гостиной, широко расставив ноги и подбоченившись. Внимательно оглядела комнату, мысленно отмечая каждый предмет. Настольная лампа, телефон и старый томик Солженицына в мягкой обложке на тумбочке возле дивана. Три подушки — одна примятая с тех пор, как я спала, остальные лежат нетронутыми на том же месте. Планшет, ручка «Паркер» и последнее письмо Протыкателя на обеденном столе. Бокал из цветного стекла и опустевшая бутылка вина на кофейном столике. На письменном столе — мозаичная пепельница, раньше принадлежавшая отцу. Бумаги, придавленные камнем, который Дункан нашел на пляже Чесил тем летом, когда мы ездили в Дорсет. Чашка из-под кофе. Карты. Схемы. Заметки. Все лежало так, как я оставила. А что насчет книжных полок? Вроде, книги стояли по местам; впрочем, я не могла знать наверняка — их чересчур много. Среди них могла затесаться лишняя, со скрытой камерой. Я сама так делала, вспомнить хотя бы операцию в Афганистане. Я принесла табуретку и принялась просматривать каждый том, перелистывая страницы и прощупывая корешки. «Анализ поведенческих улик». «Руководство по классификации преступлений». Гениальная книга Джо Наварро «Я вижу, о чем вы думаете». «Охотники за разумом». «Исследования по психологии насилия». Я прошлась пальцем по корешкам работ, собранных во время десятинедельной программы в Национальной академии ФБР в Квантико, куда меня приглашали пару лет назад. Одна бумага, никаких проводов. Проверила прежних любимцев: «Беседа птиц»[39]. «Алхимия счастья»[40]. Сборник Руми[41], книга очерков Резы Барахени[42], рассказы Шахриара Манданипура[43]. Пусто. Пусто. Пусто. Я глубоко вздохнула и провела рукой по волосам. Что дальше? Жучок в телефоне? Включив трубку, прислушалась. Обычный гудок. Будь телефон на прослушке, во время разговора раздавались бы треск и шипение, а еще щелчки, когда подсоединяется вторая линия. Надо позвонить кому-то, кто не захочет со мной общаться. Так будет проще услышать посторонние шумы. Я выбрала в списке контактов номер матери. — Здравствуй, Эммелин. Это Зиба. — О, здравствуй, милая… Дело срочное? А то я немного занята. Кто бы сомневался. — Нет, ничего такого. Просто решила узнать, как дела. — О, замечательно. — Мать смущенно замолчала. — У тебя ведь все хорошо? — Да, отлично. — Я выдержала паузу, прислушиваясь к тишине. Ничего. — Ладно, потом позвоню. — Хорошо. Мать с облегчением выдохнула. Я повесила трубку. Телефон чист, хотя это еще не значит, что «жучок» не спрятан где-нибудь в комнате. Пройдя на кухню, я сняла портативный радиоприемник и настроила его на прием сигналов в верхнем диапазоне волн. Затем медленно прошлась по квартире, водя прибором вдоль стен — вверх и вниз, пока не проверила каждый сантиметр. Никаких посторонних тресков или визга. Где же он может быть? Я принялась рыться в платяном шкафу. Там царил бардак, словно разорвалась граната. Наконец в старом ботинке нашелся давно потерянный фонарик. Я зажгла все лампы и просветила зеркала. Сперва то, что в спальне — ручной работы в полный рост, — потом в коридоре: персидское с эмалированной вязью. Опять-таки ничего. Проверила каждый выключатель и розетку. Датчики дыма, лампочки и светильники. Поискала на потолке пятна свежей штукатурки. Просветила фонариком задние стенки и дно мебели. Проверила, не смазана ли пыль, работают ли замки. Ничего. Протыкатель был в моем доме, разузнал номер телефона, но в квартиру не проник. Прослушки нет. Скрытых камер — тоже. Я встала посреди гостиной, скрестив на груди руки и закусив нижнюю губу. На дальней стене висела фотография, где мы с Дунканом разрезали свадебный торт. Мы оба улыбались, он глядел на меня сверху вниз, пока мы кромсали ножом коржи — ванильные, потому что от фруктовой выпечки у Дункана начиналась изжога. Как и у моего отца в свое время. Показалось вдруг, что с тех дней — когда мы были вместе — миновала целая вечность. Словно в прошлой жизни. Эдакие обрывки сказочного сна… Сейчас реальным было только одно — письма Протыкателя. Я терпеть не могла, когда мне указывают, что делать, — особенно психованные убийцы, — но сейчас не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться его правилам. Глава 54 Рагуил зашел через главный вход и расписался. Сейчас он встретится с парнями, обсудит новый план и… Глава 55 Сердце в груди частило автоматной очередью. Я не привыкла играть по чужим правилам. Не привыкла быть мишенью. Не факт, что Протыкатель — именно Фингерлинг, но он присутствовал сегодня в зале для пресс-конференций. Поэтому, прежде чем распечатывать первую подсказку, надо выйти из Сети. Что бы я ни говорила Пэдди, брать на себя лишний риск я не собиралась — особенно когда на кону стоит не только моя жизнь, но и жизни окружающих. Хоть я и не нашла в квартире «жучков», на ноутбуке или в телефоне может быть установлена скрытая программа для прослушки. Квартиру я обыскала сверху донизу, но, видимо, все-таки что-то упустила из виду. Каким-то образом Протыкатель за мной наблюдает, раз сумел отрезать волосы, и если он вдруг решит, что я нарушаю правила игры, то один бог знает, чего тогда ждать. Я вытащила из телефона сим-карту и батарею — только так можно скрыть свои передвижения. Просто выключить — мало. Не знаю, насколько Протыкатель подкован в технических вопросах, но при должном умении хакеры способны получать информацию о местонахождении даже неработающего аппарата. А если установить шпионское программное обеспечение, то и скачивать данные. Я не новичок в подобного рода вопросах. В пустыне мне доводилось даже похищать людей. По ту сторону прицела я оказалась впервые. Тем более на гражданке. От адреналина меня потряхивало. Я уставилась на конверт с цифрой «один». В предыдущем были мои волосы. Какая гадость может лежать в этом? Я взяла со стола ножик для бумаг — маленький, золотой, с эмалированной узорной ручкой. Реликвия из древнего государства. Еще одна вещь, которую мать порывалась выкинуть после смерти отца. Просунув нож в бумажную щель, я надрезала край конверта. Украдкой перевела дух — внутри лежал один лишь листок бумаги. Первая подсказка Протыкателя. Впрочем, радовалась я недолго. Это еще что за белиберда?! Вверху страницы был намалеван рисунок чернилами — жираф в футболке и в перчатках как у Микки-Мауса. А под ним — загадка.